Сменив направление, я уже через час вышел в месторасположение схрона и остановился осматриваясь. По прямой до тайника было метров сто, он располагался в склоне глубокого, заросшего колючим кустарником оврага. Что-то мешало подойти к схрону и просто взять своё, была какая-то нотка беспокойства в тишине, которая словно мягкой подушкой обволакивала целиком, очень неуютно получалось. Но с другой стороны не ощущалось направление угрозы, словно некто очень голодный вышел на промысел и совершенно не важно кто окажется на его пути, настолько этот самый некто уверен в своих силах. Внимательно осмотрев всё вокруг и не заметив очевидных признаков засады, я подошёл к месту, где находилась моя первая захоронка и осмотрел его. Всё было на месте, только кустарник пыл поломан кем-то невысоким и маленьким по весу: скорее всего тушканчики резвились, точнее в такой темени и не скажешь. Сняв «подлянки», я вынул то, что было внутри. Продуктов тут я не оставлял, воды тоже. Поэтому забрал пару контейнеров с артефактами, искомый набор шпионских фишек и два трофейных «ствола» в разобранном виде лежавших до лучших времён. Это были MP-5 и новенький АК74М, прихваченный у незадачливого бандоса, вышедшего на дело и забывшего снять оружие с предохранителя. Можно сказать, что оба трофея достались мне без боя, потому что устроенную бандитами засаду на шоссе, я заметил издали и обойдя ловцов удачи с тыла, быстро перебил затейников, а кроме оружия ничего ценного у них не оказалось.

Чистоплюйство на войне — непозволительная роскошь, поэтому если представится возможность улучшить своё положение за счёт убитого тобой врага, то этим шансом не следует пренебрегать. Во время совершенно бардачной по своей сути кампании в одной горной и почти независимой республике, году эдак в девяносто пятом, наблюдал случаи массового мародёрства как со стороны наших войск, так и со стороны духов, причём с нашей стороны это была скорее вынужденная мера: родная страна почти бросила свою армию на произвол судьбы предоставив озлобленным потерями и нехваткой всего и вся военным кормиться подобно армиям в дремучем средневековье. Тогда жалование и довольствие войска добывали себе сами, «бесплатными» были только боеприпасы. Но в нашем случае не было и этого: постоянная нехватка боеприпасов ощущалась ежедневно, за каждый «цинк» с патронами приходилось драться (иногда в самом прямом смысле этого слова) со снабженцами или охотниками из других частей. Поэтому процветал бартер, когда менялось всё на всё, что кому удалось добыть. Вспоминаю командира одного из сибирских СОБРов[21], которому не удалось добиться получения довольствия для своих бойцов и не долго думая, этот громадного роста богатырь с повадками ландскнехта из армии принца Евгения Савойского[22], просто стал пользоваться старым как мир правилом «трёх дней», когда захваченный город отдаётся на разграбление победителю. Возы всякого барахла он загонял по сходной цене, обеспечив своих людей нормальной экипировкой, наладив снабжение свежими продуктами и водой, дав понять кто в доме хозяин большинству местных жителей в зоне ответственности своего отряда очень просто. Оцепив село, он на броне с десятком людей въехал на главную площадь села и построил всех мужчин у стены дома местного муллы. Дом был добротный из хорошего кирпича с высоким крыльцом. Он сообщил, не сходя с «брони», что поскольку он будет здесь некоторое время, то ожидает от местных только хорошего и доброго отношения. А когда местные бабы подняли вой и попытались приблизиться к русским, чтобы в своей обычной манере начать вырывать оружие. Он недолго думая полоснул у их ног длинной очередью из РПК, который предпочитал в качестве личного оружия (да и пулемёт смотрелся в его руках словно игрушка, настолько отчаянный командир СОБРа был внушителен по комплекции). Мужики у стены тоже дёрнулись, но в их сторону мгновенно провернулась башня БТР-80 и «селяне», замерли на месте. Кому охота быть порванными в клочья тяжёлыми пулями четырнадцати миллиметрового КПВТ? Вопрос как говориться риторический.

После такой демонстрации, командир как ни в чём не бывало, продолжил свою речь, в которой выразил уверенную надежду, на то, что консенсус по знаменитой формуле «мир в обмен на продовольствие», достигнут. И в качестве шага доброй воли предложил «селянам» спеть гимн Советского Союза[23]. Те возмутились, начав угрожать русскому, всяческими карами и один молодой парень выхватил спрятанный «макаров» и выстрелил. Пуля цокнула рядом с бедром командира, назовём его для удобства — Валера, но тот остался невозмутим и даже приветливо улыбнулся толпе озлобленных, наглым поведением русского, «чехов». А потом два раза стукнул прикладом пулемёта по башне БТРа, сам спешился встав рядом с машиной. Гидравлика приглушённо взвыла и поверх голов стоявших у стены «чехов» прошла очередь из спаренного с КПВТ курсового пулемёта ПКТ (этот имеет меньший калибр — обычная «семёрка»), выбив кирпичную крошку и стёкла в добротном доме местного авторитета. Командир бронемашины верно рассудил, что ломать дом главным калибром не стоит. Местные не то что бы присмирели, их обуял настоящий страх, какой слабый испытывает перед сильным и совершенно бесстрашным противником. Именно это чувство потом переходит в уважение, которое в тех краях по-другому никак не заслужить. А потом «чехи» нестройными голосами запели «Союз нерушимый» и всё время пока Валера и его люди гостевали в том районе, у них была свежая вода, парное мясо и никаких проблем в зоне ответственности, почти курорт. Кто-то скажет, что подобные действия больше похожи на разбой и вымогательство — не буду спорить. Сидя в безопасной, тёплой квартире, когда всего вдоволь и ничто страшнее пищевого отравления не угрожает, рассуждать так вполне логично. Однако как всегда прав только тот, кто несмотря на издевательское отношение тыловых снабженцев и общий раздрай военной машины выполнил приказ, сберёг своих людей и более того: позаботился о том, чтобы им было чем накормить семью по возвращении.

Понять же восточного человека совсем не сложно: он уважает сильного и гнёт слабого, боится же только гнева своего Бога, да и то временами, как и все мы, тут у людей разного вероисповедания совсем мало различий. Победить можно только если усвоить эту нехитрую истину. Все разговоры о тонкостях Востока и его загадочности, на мой взгляд не более чем пустопорожняя болтовня далёких от повседневности интеллектуалов…

За рассуждениями мне удалось замаскировать люк схрона почти так же, как и при его обустройстве несколько месяцев назад. Рассовав груз по отделениям РД, я сменил направления и взял чуть восточнее. Чтобы сделать ещё одну дугу, чтобы не возвращаться тем же путём, каким я пришёл сюда. Поравнявшись с точкой откуда были видны отблески костра припозднившихся старателей, ещё раз глянул в монокуляр. Просветлённая оптика давала возможность увидеть нечто такое, что объяснило ту тревожность, буквально рассеянную в окружающем пространстве вокруг. Тройку сталкеров вычислила пара Следопытов, уже сейчас сжимавших клещи смертельного флангового охвата поляны, с костром в центре.

Не думаю, что эта встреча была случайной, скорее кровососы просто пасли людей уже какое-то время. Теперь явственно ощущались мысли охотничьей «двойки»: обоих серых терзал жуткий голод и только некий ритуал мешал им бросится на добычу немедленно и выпить троих бедолаг досуха. Мгновения до броска растянулись, как это обычно бывает, становясь похожими на минуты или скорее столетия. Все звуки для меня исчезли, сознание заполнили только усталые и напуганные мысли троих обречённых людей и всепоглощающий голод кровососов, терзающий сознание подобно шоковым зубцам вырываемого из раны охотничьего клинка. Мой побратим был абсолютно прав, когда упоминая Следопытов, говорил о них как о безмозглых животных. Ведомые инстинктами и поглощённые предвкушением скорой трапезы, они не замечали моего присутствия, всецело сосредоточившись на последнем рывке к добыче. Другое дело, что мне предстояло очень быстро решить, как действовать: пройти мимо или помочь людям. Симпатий к обеим сторонам стычки я не испытывал: люди вызывали только раздражение, поскольку из-за своей глупости или жадности они не оставили в походном плане пары часов именно на случай, чтобы избежать вот такой опасной ночёвки. Кровососы были не более чем животными и их мотивы были прямы и понятны, вызывало недоумение только слепое желание насытится. Обычно особи с такой мотивацией даже в дикой природе до половозрелого возраста доживают редко. Кинув переводчик огня автомата на огонь с отсечкой, я прильнул к прицелу и аккуратно выбрав люфт спускового крючка, дал очередь в голову отлично видного мне зверя, пока он не перешёл в стелс-режим. Целился я точно в правую височную долю, которая была единственной уязвимой зоной у Следопытов. Расстояние до цели было не велико — порядка сорока метров, да и зверь встал очень удобно, его шишковатая голова отлично просматривалась сквозь нижние ветки неплотно стоящих деревьев и редкий кустарник. Все три пули попали в цель, кровосос дёрнулся и не издав ни звука осел на землю, удачно привалившись к основанию ствола старой, поросшей мхом пихты. Но связь в группе была нарушена и второй зверь немедленно атаковал сталкеров у костра. По-другому уравнять шансы у меня бы не вышло: один из двух Следопытов был в не зоны видимости, я только чувствовал его голод, но не видел его самого. А теперь он был невидим и в неровном свете костра металось только три орущие тушки, потом их стало двое и вот уже остался один. Зверь припёр самого шустрого к стволу засохшего большого дуба, взяв хрипящего человека за горло, оторвал ноги жертвы от земли. Я снова вскинул «коврушу» и прикинув место, где должны быть височные доли Следопыта, дал очередь в два выстрела. Тот даже не шелохнулся, но хватка ослабла, лапа захват ослаб и жертва кровососа сползла вниз по стволу дерева и надсадно хрипя завалилась на левый бок, свернулась в калачик, приняв позу эмбриона. Тем временем зверь стал местами видимым, судя по всему мне удалось его зацепить. Шаря светящимися в рассеянном свете костра глазами. Кровосос нашёл то место откуда я стрелял и ринулся в атаку, быстро набирая скорость. Зверь шёл кривым зигзагом, постоянно меняя направления, рассчитывая на своё явное преимущество перед человеком, ведь он не сомневался, что другой глупец сам пришёл на ужин и намеревался увеличить запасы свеженины. Последнего из тройки «старателей», Следопыт вообще за противника не считал. Разумно полагая, что эта добыча уже никуда не денется, он просто бросил человека и слепо кинулся на новую цель.