Лёгкий говорок в котором сквозило недоверие пробежал по рядам слушателей и кто-то даже произнёс сакраментальное: «брехня». Но рассказчик даже и ухом не повёл, уверенно продолжая говорить не повышая голоса и не меняя напевной интонации «сказителя», видимо тема его очень волновала, а источник новой басни не вызывал сомнений;

— Да правду вам говорю: целых шесть мозгоедов зашли в «100 рентген» и делали ставки на тотализаторе, пока к ним не подошёл один местный парень и просто не попросил одолжить ему бутылку с кетчупом. Видимо контролёрам игра не попёрла, вот один из них озлился на парня и слегка прижёг ему мозги.

Народ зашумел, видимо все представили. Каково это: зайти выпить и расслабиться, а получить выжженные мозги и символическое место у кремлёвской стены. Рассказчика сразу принялись забрасывать вопросами, выспрашивая подробности не бывалого случая. Тот охотно отвечал, и я понял, что мой поступок во время недавней стычки в «100 рентген» не остался невоспетым. Только пьянчуга Брехун превратился в робкого трезвенника, а искомая им бутылка пива, трансформировалась в кетчуп. Получился типичный образчик местного фольклора, где правда причудливо переплелась с вымыслом. Комментировать байку было бы глупо, да и светиться перед местными совершенно никчему. Закрепив на поясе подозрительно хлябавший ремешок подсумка, я переложил в его осиротевшие, после опустошения запаса гранат, всякую полезную мелочь из других кармашков, переложив её бухтой капронового шнура, чтобы не звенел при ходьбе. Важно, чтобы весь носимый груз был поровну распределён, чтобы нагрузка была равномерной, так меньше устаёшь. Потом вынул ПДА и сверившись с маршрутизатором отправился к схрону, который разместил одним из первых и не проверил на обратном пути.

Путешествие выглядело не особенно опасным, поскольку окрестности Деревни новичков, регулярно патрулировались, а аномалии и зверьё не подходили к большим скоплениям людей так близко. Они предпочитал более вольготную Свалку или ряд заброшенных ферм, и порушенных хуторов, разбросанных на северо-западной и северо-восточных оконечностях прикордонья. Вопреки сложившимся стереотипам, «мутанты» не нападали на всё, что движется и о двух ногах, чуя человека, большинство зверей старались спрятаться или уйти, чтобы любой ценой не попасться на мушку какого — нибудь любителя пострелять.

Иное дело люди, которые стремились именно ночью подстерегать припозднившихся соплеменников. Чтобы облегчить им ношу, а часто убить только из зудящего чувства превосходства, какое непременно возникает у любого отморозка, попавшего в место, где на первый взгляд нет ни каких законов и правил. Но этих идиотов не следовало бояться ибо век глупцов в таких местах как Зона отчуждения чрезвычайно короток. Очень быстро беспредельщиков вылавливали либо военные, либо та группировка на земле которой незадачливые «предприниматели» вздумали пастись. Ведь даже в хаосе существует некий свой порядок, пусть и без табличек и предупреждений висящих на каждом углу. Прелесть хаоса именно в этом: если ты не чувствуешь окружающего тебя мира, не стремишься понять его и приспособиться, рано или поздно мир сам явит свою волю и тогда за всё воздастся с торицей.

Гораздо опаснее были те, кто отлично понимал как зыбко равновесие сил и как просто можно придавить чашу весов со своей стороны, бросив на неё в качестве весомого аргумента свою силу, ум и дерзкий замысел. Такие люди были сродни мне самому, а уж себе подобных я понимать научился дольно неплохо. Поэтому, шёл я к схрону огибая прилегающую территорию по широкой левой дуге, заходя со стороны лесопосадок, откуда меньше всего ожидают движения людей те, кто может поджидать возле чужой захоронки её владельца. Хотя это маловероятно, поскольку на тайнике не висит записка, вроде: «ушёл на обед, буду через час». Однако ловушки и сюрпризы выставят именно в направлении более интенсивного движения, прикрыв его как самое перспективное.

Заход с северо-запада, был сопряжён с определённой долей риска: постройки находились большей частью на юге, или северо-восточнее а здесь лес был почти нормальным и с густым подлеском и зарослями сухого, колючего кустарника. Поскольку уже стемнело, видимость упала до десятка метров и приходилось прикладывать двойные усилия. Чтобы двигаться достаточно быстро, но при этом бесшумно. По старой привычке, шлема я не носил, предпочитая шапку-«душегубку» и накидывая капюшон, во время дождя. Однако сейчас, отдал предпочтение старой доброй чёрной краске, чтобы чувствовать направление ветра всей поверхностью кожи головы. В лесу очень важно чувствовать куда и с какой интенсивностью дует ветер, как быстро твои запахи разнесёт по округе, сообщая всем, кто имеет острое обоняние, о приходе чужака. Волосы я никогда длиннее пары миллиметров не отпускаю, что пару раз помогло увернуться от брошенного ножа или перенять движение обошедшего с тыла «скорохвата»[20]. Броски холодного оружия — вообще спорное искусство, когда мало того, что есть шанс промахнуться или не рассчитать дистанцию броска, так можно запросто выдать своё местоположение и нарваться на ответ в виде автоматной очереди. Сам я никогда метанием не увлекался, находя эту дисциплину устаревшей, предпочитая выстрел из «бесшумки» или выход на дистанцию прямого удара тем же ножом, полагая это более надёжными вариантами тихой работы.

Во время движения по лесу в сумерках или ночью, следует постоянно беречь глаза и ноги, чтобы не напороться на сучья либо хитроумную растяжку. Помнится случай, когда одни незадачливые «спецы», брезгливо отказались от «берцев», мотивируя это тем, что де боты слишком тяжёлые, а они и в кроссовках нормально в лесу себя чувствуют. Надо ли говорить, что в первую же ночь, двое «крутых» сразу же пропороли себе ступни на разноимённых ногах и группа выбыла из игры. Еле донеся своих товарищей до точки условной эвакуации, гонористые «спецы», долго потом говорили про «неправильный лес» и подставы со стороны хозяев учений. Я тогда только провёл своих ребят подивиться на обделавшуюся «спецуру». Дабы наглядно показать, что бывает с тем, кто слишком много смотрит кино «про войну» и совсем мало практикуется. После этого всякое недовольство тяжестью экипировки и обмундированием как рукой сняло.

Ступая осторожно и двигаясь раза в два медленней, чем обычно это можно себе позволить днём, я углубился в лесопосадку, стараясь идти зигзагом, постоянно проверяясь и слушая лес. Шума я особого не производил, «берцы» сейчас стали делать довольно хорошие, поэтому ступать получалось практически бесшумно, а подошва из особо прочноё резины, вполне надёжно защищала от всяких острых сучьев. А буде дело происходило бы в городе, то и от всяческого остроконечного мусора. В такие моменты вспоминался знаменитый писатель-предатель, с восторгом описывающий преимущества сильно специальных ботинок с вшитой титановой проложкой. Мол: от осколков мин убережёт такая обувка, да и вообще лучше неё ничего на свете нету. Писателя видимо шибко не гоняли, поскольку в таких ботах, безусловно, очень удобно прыгать с парашютом, они хорошо гасят удар, берегут от переломов голеностопа, но вот рейд по «пересёчёнке» — ад на земле. Поэтому лучше обычных тактических берцев ничего не найти. Лёгкие и удобные они являются своеобразным секретным оружием, если шаришься по всяким буеракам недели напролёт и нет никакой возможности нормально просушиться.

Примерно через полчаса, слева послышался негромкий отголосок разговора. Скорее всего, там была поляна, где некие граждане остановились на ночь, не рискуя продвигаться дальше в темноте. Нормальное решение, не будем мешать. Мне удалось пройти всего метрах в пятнадцати от костра, где сидело трое сталкеров, парни тревожно таращились в темноту, один нервно теребил приклад охотничьей «вертикалки» и постоянно, что-то бормотал себе под нос. Судя по прикиду, парни были из какой-то мелкой группировки, какие стихийно организовываются и распадаются в Зоне каждый день. Видимо ребята уже пару раз сходили в поиск и теперь припозднились, из-за неправильно выбранного укрытия от Выброса. Не успев дойти до Кордона засветло, просто остановились там, где им показалось можно тихо пересидеть ночь, чтобы как только рассветёт рвануть на Кордон с удвоенной скоростью.