— Языком вашим, гостеприимный наш хозяин, мы будем овладевать во сне.

— Во сне? — удивился О Джугий.

— Да. Наши внушающие ящики умеют запоминать беседы с вашими речеведами и потом нашептывать нам их знания, когда мы спим. Расслабленный сном ум непроизвольно воспримет их, и, уверяю вас, скоро вы не услышите исковерканных слов благозвучного френдляндского языка.

— А волосы? Прическа? — настаивал рыцарь.

— Так то ж чистое совпадение! Видно, мода всюду подобна бегущим волнам с гребнями да впадинами. И у нас рыцари носили когда-то волосы, как вы, потом столетиями мужи стриглись коротко, а то и брили головы, оставляя лишь чубы. Нам просто повезло, что мы явились с длинными волосами, меньше будем отличаться от ваших современников.

— Хотите напомнить мне, что наша современность вами давно прожита?

— Так то ж закон развития, одинаковый и для нашей, и для вашей планеты.

— Не только, не только, — загадочно заметил Горный рыцарь. — Мне нравятся ваши рассуждения о развитии. Они совпадают с моим философским вольнодумством. Однако мы поговорим об этом позже, когда вы овладеете (пусть даже ночью) нашей речью, чтобы «днем» начать свою просветительскую деятельность, которую буду рад поддержать. Судя по успехам вашей посланницы неба, каждая произносимая ею фраза правильнее предыдущей. Видимо, ждать придется не так долго.

— Так мы уж постараемся и во сне, и наяву, для того и прибыли к вам, с поклоном заметил Бережной.

Проходили недели. Звездонавты ежедневно встречались с хозяевами замка за обеденным столом, показывая степень овладения френдляндским и другими языками планеты.

Что касается Нади, то ею руководила сама Лореллея и оказалась чудесной наставницей.

Скоро женщины разных планет, как закадычные подруги, болтали о самых разных вещах. Чем ближе Надя узнавала Лореллею, тем больше восхищалась и ее внешностью и умом, угадав, что та ждет помощи, а потому посоветовала Никите отнестись к вопросам Лореллеи возможно внимательнее.

Наконец настал день, когда радушный хозяин собрал гостей в неурочный час для важной, как было сказано, беседы.

Не смог прийти только Никита, именно в это время приглашенный Лореллеей в ее лабораторию. Вместе с присланным за ним Горением он направился в подвалы замка.

Доведя Долговязого рыцаря до дверей лаборатории, куда ему входить не разрешалось, Горений поспешил в одну из ниш в подземном коридоре, где он обнаружил трещину в стене лаборатории. Он давно скрытно расширял щель по ночам, чтобы любоваться предметом своего обожания, следя, с каким изяществом орудует ловкая Лореллея колбами, разжигает огонь под тиглями, переливает из них расплавленную массу, смешивая ее с какими-то веществами, после чего к сводчатому потолку взвиваются цветастые дымы. Сквозь щель проникал запах серы, что свидетельствовало, по убеждению Горения, о близости ада во главе с самим Сатаной.

Теперь рядом с грациозной фигуркой Лореллеи, которая, конечно, была ведьмой, высилась серебряная громада долговязого посланника дьявола. Горений давно бы мог донести папию И Скалию о колдовстве его родственницы, но приберегал это в своих интересах. А что, если колдунья испугается разоблачений и пойдет навстречу его сладострастным желаниям.

Борений, который не мог стоять за спиной стула своего хозяина, тоже из ниши, но в рыцарском зале, старался не пропустить ни одного сказанного слова, чтобы сообщить обо всем И Скалию.

— Прежде, чем мы расстанемся, — говорил Горный рыцарь, — и я подыщу каждому из вас место для просветительской работы, я хочу поделиться с вами тем, что думаю о законе развития, затронутом одним из ваших командоров.

— Да, вы сказали в первый наш день здесь, что закон этот касается не только наших планет, — напомнила Надя.

— Польщен интересом посланницы неба к моим словам и восхищен ее памятью.

— Нас здесь все интересует, — пробасил Бережной.

— Рад слышать это от командора, ибо только ЗАКОН ВСЕОБЩЕГО РАЗВИТИЯ управляет всем сущим, а не ВЫДУМАННЫЙ ВЫСШИЙ РАЗУМ.

— Как? Вы отрицаете Всевышнего? — живо спросила Надя.

— Всевышнего? — рассмеялся О Джугий. — Если хотите знать, то он — сама природа, представляющая собой все сущее. Она, эта Природа, подчинена единому и непреложному закону развития, то есть самой себе, стремящейся развиваться, всегда находясь в движении, ибо покой — это небытие. Все в мире, пока движется и развивается, существует. Естественно, что закон — это отнюдь не Высший Разум, а всего лишь последовательность изменений и движений, и сам по себе, конечно же, слеп, глух, бездумен и беспомощен, ибо ничего ни понять, ни изменить не может. Сущность развития в том, что все идет своим чередом. Звезды вспыхивают и гаснут, падают на Землию. Солнце всходит и заходит, реки текут, ветры дуют. И НЕКОМУ слушать людские моления в напрасно выстроенных храмах, НЕКОМУ воспринять старания пышно разодетых священнослужителей, разыгрывающих спектакли с песнопениями. А невежественные люди, по наущению своих пастырей, перерезают друг другу горло только за то, что у них разные церковные обряды. Бессмысленно ведь умолять о пощаде скалу, сорвавшуюся с горы, или вулканическую огненную лаву, сметающую на своем пути города и с праведниками, и с негодяями. Все сущее, двигаясь, подобно этим потокам, столь же неразумно, неумолимо и жестоко.

— Поистине нужно обладать рыцарским мужеством, чтобы в условиях вашей планеты прийти к таким смелым выводам, — увлеченно сказала Надя. — Не напрасен будет наш труд, если есть у вас такие умы!

— Я склоняюсь перед вашей проницательностью, прекрасная посланница неба. Недаром я не могу оторвать от вас глаз. Но будучи вольнодумцем практическим, не желающим зла своим соплеменникам, я потому и принял так легко вашу версию «небесных посланцев». Это укладывается в мою философию. Ваша планета развилась несколько раньше, чем наша. Но Закон Всеобщего Развития свел нас вместе. Я помогаю и буду помогать вам в деле общего просвещения, чтобы всем стали понятнее ваши цели.

— Вы имеете в виду отказ от оружия и войн? — спросила Надя.

— Даже меня вам не убедить сразу, а как же остальные, в массе своей неграмотные? А как их себялюбивые правители? Изучая историю, я пришел к выводу, что слишком часто к власти рвутся негодяи, прикрываясь порой обещающими идеями, хотя и готовы на любые преступления.

Борений-фанатик дрожал в священном и бездумном ужасе. «Колдовство! Несомненное колдовство вынырнувших из воды пришельцев! Это они заставили Горного рыцаря высказывать мысли, враждебные его святому брату, Великопастырю всех времен и народов папию И Скалию! Надо вскочить на коня и мчаться в Святикан, чтобы сообщить И Скалию о его брате-еретике, попавшем в когти дьявола, спасти от которых в состоянии только слуги увещевания. Очистить от великого греха может только костер!» — И Борений осенил себя добриянским знаком.

— Как бы нам вместо комфорта электрического стула не попасть в компании нашего хозяина на костер местной инквизиции! Признаться, я не люблю слишком высокой температуры, — тихо по-английски прошептал Галлей, словно угадав мысли соглядатая.

Услышав в его речи знакомые тритцкие интонации, О Джугий насторожился.

— Молчи ты, остряк доморощенный, — по-русски прошипел Федоров.

— Поистине наши планеты, — спокойно продолжал Горный рыцарь, — богаты не только сходными двойниками-братьями, но и близкими языками. Впрочем, хочу надеяться, что это поможет вам при вживании в наше общество.

— Я думаю, почтенный рыцарь, что после вашего философского признания просвещать вас не понадобится, — заметила Надя.

— Вы ошибаетесь, обладательница небесной красоты, — галантно ответил рыцарь. — Ваше оружие — знание. Оно подобно вершине над пропастью невежества. Именно потому ваш преданный поклонник, оказывая вам гостеприимство, надеется, что вы просветите в первую очередь его самого, притом незамедлительно.

— Где? Здесь? Сейчас?

— Нет, почему же? Я могу совместить нашу беседу с прогулкой на обзорную башню. Там обычно дежурят дозорные, а мы с супругой по ночам изучаем звездное небо, которое подарило нам ваш визит.