- Закупил? - Рубцов-Емницкий усмехнулся.- Такое слово не подходит.- Он снял плащ, сел ближе к Сергею и тяжело вздохнул.- Сережа, не закупил, а добыл, заполучил, заимел, из зубов, для ясности, вырвал, да и то не по всем нарядам.- Рубцов-Емницкий стал рыться в портфеле.- И итог все ж таки неплохой - турбина и генератор держат маршрут на Усть-Невинскую. Сам ездил на Урал и погрузил… А ты знаешь, что такое достать на Урале вагон? Но Рубцов-Емницкий раздобыл и вагон. У меня там завелся дружок…
- Ты все обзаводишься дружками? А что же с остальными нарядами?
Рубцов-Емницкий вынул из портфеля бумаги.
- Вот они, уже с резолюциями… Министр электропромышленности оказался такой внимательный, просто на редкость приятный человек. В министерстве меня каждая секретарша теперь знает. Тоже очень приятные женщины. Познакомились мы, можно сказать, на деловой почве… Даже одного дружка там нажил - милейший характер.
- Опять дружок?
- Без них в нашем деле нельзя… Да, так вот, с министром у меня дела решились по-хорошему и быстро. Но эти резолюции не министра, а главка. Министр позвонил начальнику главка, а вот там я и завяз. Прибыл в главк, и пришлось, для ясности, покружиться. Начальника еще нету, а секретарша попалась не женщина, а прямо скажу - черт. Я сижу и, жду. Вижу, мимо меня так важно прошел начальник, я - за ним. «Обождите, гражданин». Жду. А телефоны уже мучают секретаршу. Начальник в кабинете сидит, а она всем отвечает, что начальника нету… И это на моих глазах такой обман. Тут я не мог сдержаться, отстранил секретаршу вежливо - и в кабинет… Там и состоялся у меня крупный разговор, а все ж таки резолюции заполучил.- Рубцов-Емницкий тяжело вздохнул.- Ты знаешь, что он мне сказал? Все колхозы точно сговорились насчет строительства станций - едут и едут. Говорю ему, что не сговорились, а так, строим по плану… Пожил я там немного - в главке тоже появились дружки, а все ж таки ни электромоторов, ни лампочек, ни кабеля, ни провода, ни изоляторов отгрузить так и не смог.
- Почему?
- По причине разбросанности баз. Главк-то в Москве, а электрооборудование, для ясности, приходится получать и в Житомире, и в Киеве, и в Риге, и в Ленинграде, а я не мог разорваться. Хорошо, что сумел проскочить на Урал.- Рубцов-Емницкий горестно улыбнулся.- Это как в песне поется: «Дан приказ: ему на запад, ей в другую сторону…»
- Придется ехать и в другую сторону,- сказал Сергей, рассматривая наряды.
- Да я готов лететь хоть на край света! Сережа, помнишь нашу первую встречу? Я еще тогда предвещал и говорил, что с тобой-то мы сможем смело…
- Только ты желал видеть меня не в этом кабинете?
- Ну, то, чего я желал,- дело прошлое.- Рубцов-Емницкий придвинул стул.- Главное - мы вместе вершим одно большое дело… Да, так вот в чем суть вопроса. Я могу выехать в эти города хоть завтра и даю слово, что все оборудование будет представлено, но мне нужно, для ясности, взять с собой,- буду называть вещи своими именами,- некоторый вес сливочного масла… Сережа, черкни писульку на сырзавод, чтобы там все обделали без лишних мыслей…
- Это зачем масло?
- Наивный вопрос.- Рубцов-Емницкий смущенно улыбнулся.- Электрооборудование будет быстрее двигаться.
Сергей встал.
- А без масла не можешь?
- Могу, но… убыстрять же надо движение.
- Убыстрять? Так и дурак сможет убыстрить.- Сергей сел за стол.- Вот что, Лев Ильич: ты дал слово работать честно - сдержи! Никакого масла ты, конечно, не получишь, а выедешь завтра. Даю тебе месяц сроку. Чтобы через тридцать дней все оборудование было в Усть-Невинской. Сможешь?
- Значит, без всего?
- Да.
- Трудновато будет, но попробую. Убыстрения не получится…
Рубцов-Емницкий любезно простился и вышел.
«Странный человек,- подумал Сергей.- А слова-то какие? «Некоторый вес»… «Черкни писульку»… «Обделать без лишних мыслей»… Черт знает на каком это языке!»
Гремя толстой, из груши, палкой и немного прихрамывая, вошел Федор Лукич Хохлаков. Он, молча, с достоинством протянул руку Сергею и сказал:
- Сергей, что-то ты очень быстро обзавелся приемной. Там у тебя диваны появились, круглый стол, цветы, газеты на столе - как все одно в каком министерстве… Неужели ты этому научился на фронте?
- А что в этом плохого?
- Людей собралось, как на суде. Насилу протискался к тебе в кабинет.
- Значит, у каждого есть ко мне дело, вот они и пришли. В этом я не вижу ничего плохого, а наоборот…
- Ты не видишь? - перебил Федор Лукич, затем вынул коробку папирос и угостил Сергея.- Ты не видишь, а я вижу… Ты так вот приучишь людей бежать с жалобой по всякому пустяку, тебе и работать некогда будет… Тут, возле исполкома, жалобщиков соберется целая ярмарка.
- Этого бояться нечего.
…Федор Лукич Хохлаков недавно вернулся из Кисловодска. После месячного лечения старик поздоровел, но был мрачен, жаловался на боль в правой ноге и без палки ходить не мог. Он попросил себе легкую, не связанную с разъездами работу. Ему посоветовали стать заведующим районной мельницей, и он согласился. Приняв водяную мельницу, стоявшую за станицей, вблизи Кубани, он несколько дней не появлялся в исполкоме.
О возвращении Хохлакова узнал Алексей Артамашов и как-то под вечер приехал к нему на тачанке, злой, с опухшим и сердитым лицом. Кучер отнес в сенцы две корзины, зашитые сверху мешковиной, а Артамашов прошел в комнату. Федор Лукич пригласил пить чай. Артамашов сел и стал жаловаться на Сергея.
- А чего ты удивляешься? Известно, что новая метла метет чище.- Хохлаков усмехнулся.- Да и какая метла! Но ты, Алексей, не смотри, что у него полная грудь наград. Я о людях сужу не по медалям… Еще не известно, как он поведет район… Слишком горяч… на электричество напирает…
- Да, я это понимаю,- волновался Артамашов.- Но он же меня, Федор Лукич, от работы отстранил!
- Это как так отстранил? Самочинно? А где общее собрание?
- Диктаторствует.
- Кто ж ему позволил нарушать колхозный устав? - Хохлаков встал, прошелся по комнате.- Здорово работает! Но ничего, Алексей, для всякого самочинства у нас есть законы…
- Да что ж - законы? Как же тут быть, ежели он запретил мне работать, ревизию назначил…
- Докапывается?
- Его отец председатель ревизионной комиссии,- продолжал Артамашов.- Зараз кладовую ревизуют… А еще он был у директора МТС. Такой ему нагоняй дал, корову приказал вернуть и грозился… Ну, как же мне быть?
- Поезжай домой, а я сам с ним поговорю,- угрюмо сказал Хохлаков.- И с Кондратьевым посоветуюсь…
Это и заставило Хохлакова прийти к Сергею. Он стоял у окна и раздумывал о том, с чего бы ему начать этот неприятный разговор. Он стукнул палкой о пол и подошел к Сергею.
- Ну, Федор Лукич,- заговорил Сергей,- расскажите, как там у вас на мельнице? Завозно?
- Зараз меня не мельница интересует,- не глядя на Сергея, ответил Хохлаков.- Что там у тебя произошло с директором усть-невинской МТС?
- Ничего особенного. Я ему сказал, чтобы он вернул корову, которую взял на ферме колхоза имени Ворошилова,- вот и все.
- Так. А ты эту корову в глаза видел?
- Зачем же мне ее видеть?
- Да какая ж это корова? Это же была телушка, и он ее не взял, а купил…
- За бесценок? Так не покупают.- Сергей помолчал.- Есть постановление правительства, и его надо выполнять.
- Хорошо, пусть так.- Хохлаков снял картуз, погладил ладонью стриженую голову.- А кто тебе позволил оскорблять директора МТС, члена пленума райкома, да еще и грозиться снять с работы?
- Я его не оскорблял,- твердо сказал Сергей.- А от работы его надо будет освободить в интересах дела…
- Да ты и Артамашова уже освободил, лучшего председателя… и тоже в интересах дела?
- Да, освободил - и добьюсь, чтобы его выгнали из партии,- все так же не громко, стараясь быть спокойным, отвечал Сергей.
- Вот ты какой смелый! Но не забывай, что не ты будешь исключать его из партии. И не диктаторствуй, это тебе не в танковой роте! Я член исполкома, член бюро райкома, и ты тут свои порядки не наводи!