«Ведь соль — для вкуса: есть же клялся я

Одни коренья, пить — лишь из ручья:

У дервишей есть правило притом

Хлеб не делить ни с другом, ни с врагом;

Пусть это странно — но обычай тот

Опасности меня лишь предает;

Ни ты, ни сам султан меня вовек

Не склонят есть, коль рядом человек:

Забыть устав — пророка обмануть,

И, гневный, в Мекку заградит он путь».

«Пусть будет так, коль ты аскет такой.

Один вопрос, и после — мир с тобой.

Их много?.. Что?! Уже заря встает?

Комета? Солнце над простором вод?

Там море пламени! Вперед! вперед!

Предательство! Где стража? Меч мой? Весь

Пылает флот, а я далеко! здесь!

Дервиш проклятый! Вот ты кто! Средь нас

Лазутчик гнусный! Смерть ему! Тотчас!»

Дервиш вскочил, весь в зареве, и сам,

Преобразясь, внушает страх сердцам.

Дервиш вскочил — где мир в его лице?

Он — воин на арабском жеребце:

Сорвав колпак, халат он сбросил с плеч,

Блеснули латы на груди и меч!

С плюмажем вороненый шлем блистал,

Но взор горел мрачнее, чем металл!

Он был страшней, чем адский дух Африт,

Чей меч смертельный наповал разит.

Смятенье, крик: там — пламя в высоте,

Здесь — факелы в безумной суете,

Все спуталось, бегут вперед, назад,

Звон стали, вопли, ужас, дым и смрад,

И на земле как бы разверзся ад.

Рабы бегут — напрасно; слепнет взор,

В крови весь берег, и в огне простор.

Напрасно им кричит паша: «Вперед!

Взять сатану! От нас он не уйдет!»

Смятенье видя, Конрад гонит прочь

Нахлынувшую было в сердце ночь;

Он смерти ждал; пираты корабли,

Сигнала не дождавшись, подожгли!

Смятенье видя, он схватил свой рог

И кратко звук пронзительный извлек.

Звучит ответ. «Отряд мой недалек;

О храбрецы! Как мог подумать я,

Что не пойдут на выручку друзья!»

Он руку вздел — клинок сверкает в ней,

Он бьет, льет кровь, тревоге мстя своей.

Он ужас множит, лют, неукротим,

И все бегут постыдно пред одним.

Летят чалмы разрубленные прочь,

И из врагов никто мечом помочь

Себе не может. Потрясен Сеид,

Он пятится, хоть все еще грозит:

Хоть и не трус он, но удара ждет,

Столь возвеличен общим страхом тог.

Вдруг, вспомня флот пылающий, Сеид

Рвет бороду и, свет кляня, бежит.

Ждать — смерть: гарем врагами окружен;

Пираты рвутся внутрь со всех сторон;

Там — бред: бросают сабли, стон и вой,

Все на коленях — тщетно! Кровь рекой!

Корсары мчатся в тот парадный зал,

Куда их рог сигнальный призывал,

Где слышат вопли и мольбы они

Как знак удачно конченой резни.

Там их вожак: один, свиреп, глядел

Он сытым тигром средь кровавых тел.

Привет был краток, кратче был ответ:

«Неплохо, но паши средь мертвых нет;

Немало сделано, но больше — ждет;

Что ж город вы не подожгли, как флот?»

И факелы хватают все в ответ:

Дворец в огне, пылает минарет.

Восторгом злым взор Конрада зардел

И вдруг погас: до слуха долетел

Вопль женщины; как погребальный стон,

Пронзил вождю стальное сердце он.

«В гарем! Но помнить: я убью тотчас

Того, кто женщин тронет! И у нас

Есть жены. Рок отплатит местью им.

Мужчина — враг: жестоки будьте с ним;

Но женщин мы щадили и щадим.

Как мог забыть я? Небо не простит,

Коль мой приказ им жизнь не охранит!

За мною все! Грех этот — время есть

От наших душ успеем мы отвесть!»

По лестнице летит он, рвет замок,

Не чувствуя огня у самых ног;

Хоть там от дыма не передохнуть,

По всем покоям проложил он путь.

Бегут, нашли, спасают, сквозь костер

Несут красавиц, отвращая взор,

Их страх гася, даря заботы все,

Что надлежат беспомощной красе:

Так атаман умеет нрав смирять

И руки, в брызгах крови, укрощать!

Но кто ж она, кого он сам несет,

Когда уж рухнул обгорелый свод?

Она — любовь того, кому он мстит,

Гарема свет, раба твоя, Сеид!

С Гюльнар он сдержан; кратко, второпях,

Ей говорит, чтоб позабыла страх.

Все ж прерванный тем благородством бой

Врагам дал время совладать с собой.

Погони нет; у всех яснеет взор;

Сплотиться можно, можно дать отпор.

Паша глядит: впервые ловит взгляд,

Как малочислен Конрадов отряд;

Стыдится он ошибки: столько зла

Им паника внезапно принесла!

«Алла! Алла!» — крик бешенством звучит.

Месть или смерть! Стал исступленьем стыд.

За пламя — пламя, кровь за кровь! Должна

Отхлынуть прочь приливная волна!

Бой снова разразился, дик и яр;

Кто нападал, должны принять удар.

Опасность понял Конрад, перед ним

Друзья слабеют, враг неукротим.

«Прорвать кольцо! Дружней!» С бойцом боец

Сомкнулись — бьются — дрогнули! Конец!

Кругом теснимы, без надежд — и все ж

Пираты рубятся и гибнут сплошь.

Уже раскидан их упорный строй!

Враг смял его и топчет под пятой!

Они уж в одиночку бьются так,

Что, падая, не уклоняют шаг

И опускают на врага сплеча

Предсмертный взмах усталого меча!