– Думаю, если вы хотите продолжить сотрудничество, вы будете хотя бы выслушивать меня до конца. Иситио тоже поднялся:

– И даже так? Арис кивнул и хотел выйти, но правитель произнес в спину:

– Я готов выслушать, – Арис не обернулся, и он добавил. – И мне жаль, если между нами возникли недоразумения. Мне не нравится Орман, но я не готов вступать с ним в войну. Тем более, пока он не дал повода к вражде. А мне не хотелось бы делать это первым. Арис все же повернулся. Несколько секунд вглядывался в правителя:

– Думаю, так вы хотите принести извинения? Что ж извинения приняты. Не думайте, что я преследую свои цели. Я прекрасно понимаю ваши колебания. К тому же я уверен, что Орман вскоре покажет свое истинное лицо. Так что сомнения развеются. А пока хочу посоветовать отпустить пленников. Более того, дать им все, о чем они просят. Но направить их не по юджиновой дороге, вдоль Сальбийской ветви, а на Зэп, вдоль Аксельской гряды. Там они найдут свою судьбу.

– Я подумаю, – надменно осклабился Иситио. Арис скрипнул зубами и поторопился уйти, но правитель смягчился. – Не злитесь, я подумаю, как это лучше сделать. Как только все будет готово, удостою их аудиенции и отправлю.

– Вы мудрый правитель, – польстил Арис. – Спокойной ночи.

– Кому как, – возразил Иситио, отпуская его.

Битва третья

Раныд, поединок сильных

Впервые Мар-ди встревожился: сколько же прошло реального времени с начала поединка? Ему казалось, что он состарился на тысячу лет. Руки, налились непосильной тяжестью, не хватало сил поднять их. Уже не жаждалось победы, только, чтобы все быстрее закончилось. Диригенс не видел зара, лишь бело-черное искрящееся полотно. Еще немного и он потеряет сознание. Да, он явно переоценил себя, когда собрался на этот поединок. Мар-ди физически ощущал, что Ланселот полон сил и злорадствует, чувствуя мучения противника. Но в душе не пробудилось ответной ненависти. В душе ничего не осталось кроме желания умереть. Пусть Управитель делает, что хочет!

Когда он сформулировал внутри себя это желание – умереть – в тело влилась бодрость. Может, оттого, что исход мучениям близок? Сознание прояснилось.

Зар раскручивался. Теперь первый ход делал Ланселот. Сквозь рябую, черно-белую пелену, Мар-ди с трудом разглядел темно-багровые точки. Шешу-бещ. Черный рыцарь, проскакав один край поля, словно и не остановился, весь устремлен вперед. Он ждал следующего хода, чтобы встать перед белыми рыцарями, закрывая им путь.

Превозмогая боль, Мар-ди тоже раскрутил желтые солнца. Кубы лишь качнулись – настолько иссякли силы диригенса. Однако зар вполне устроил. Диригенс чуть повел пальцами. Белый рыцарь рванулся вперед.

Мар-ди с усмешкой вспомнил, как уверенно он вошел в Раныд. Тогда он не боялся проигрыша. А ведь он до сих пор не знал, что с ним произойдет, если удача окончательно отвернется. Мысленно вернулся к тому дню, когда они вместе с другими диригенсами взвешивали, стоит ли вступать в поединок. Обсуждали за и против. На том совете по его предложению составили таблицу. За Против

Поединок доступен магу высокого Попасть на поединок еще не значит уровня, а не только Управителю. его окончить.

Если диригенс и проиграет, за В случае если Мар-ди проиграет, время Раныда они внедрят неизвестно, что ждет минарсов и в мир Ланселота хотя бы двух минарсов минервалсов. для поисков подвижников-минервалсов.

Если удача будет благосклонна к Если удача отвернется от них,

ним, можно будет получить Флелан без никто не знает, что именно они потеряют. боя.

Эти размышления не рассеяли сомнения по поводу того, насколько оправдан риск Раныда. Аргументы и той, и другой стороны казались весомыми, поэтому за окончательным решением обратились к Ареопагиту. Тот ничего не отвечал в течение недели и Мар-ди уже решил, что слишком поторопился с исследованиями относительно Раныда, что он зря потерял месяцы, ища путь туда. Но вскоре ареопагит передал через верховного турала:

– Войди в Раныд. Пока ты будешь отвлекать Ланселота, я смогу вычислить, где он прячется.

Как он обрадовался, услышав эти слова! Никто не мог предположить, насколько серьезным окажется поединок…

17 июня (1 Синего), около девяти вечера, Замок горных эльфов.

И опять тишина, в которой слышно шумное дыхание урукхая. Потом Тораст запел что-то заунывное и совсем не героичное. Влад временами покашливал. Послышались шаги хоббита: Ут ходил по каморке из угла в угол – шесть шагов в одну сторону, шесть в другую. То и дело он наступал Сергею на ноги. Когда это произошло в очередной раз, Серый ухватил коротышку и усадил рядом с собой:

– Я, конечно, ничего не вижу, но не мельтеши, а? – попросил он.

– Я не хотел мешать твоим размышлениям, Чакша, – послышался грустный бас. – Мне лучше думается, когда я хожу. Не привык сидеть – все время в делах.

– Да. Я тебя понимаю, – поддержал его Серый. – Я тоже люблю свою работу. Часами могу на нее смотреть. А когда не смотрю, тогда или на свидании, или на компе играю. А чтобы вот так, сидеть…

– А комп – это что? – поинтересовался у него Ут.

– Игрушка такая, – отмахнулся парень.

– А… – разочаровался хоббит. Спустя несколько минут место пустовало, и Ут снова мерил шагами место их заточения. Теперь он благоразумно держался подальше от верного спутника, то есть в другом конце комнаты. Там же где находился Тораст. И судя по несколько раз прерываемой песне и недовольном бурчании, на этот раз топтался по его ногам.

Вскоре Тораст закончил подвывать, но не прекратил на этом, а затянул снова. Еще более заунывно.

– Да, – пробормотал Серый. – Была у волка песня, да и ту отняли. Я тебя очень уважаю, Тораст, но может, не надо? Завывание прервалось, урукхай что-то хрипло объяснял. Не переставая ходить, Ут переводил:

– Пение вдохновляет на подвиги, помогает перенести трудности и смело встретить смерть. У урукхаев рассказывают легенду об отряде, который сражался с войсками тьмы. Благородные урукхаи заняли крепость и не сдавали ее, несмотря на то, что продукты и вода давно закончились. Им предлагали сдаться, но воины знали, что сдаться в плен – это подвергнуть себя позору. Тем более что маги тьмы смогут подчинить их себе и сделать их души темными, заставить служить злу, поэтому они отказались. Тогда их предупредили, что сожгут башню неугасимым огнем, вместе с отрядом. Но урукхаи все равно не изменили решения. Тогда враги подожгли башню. И пламя взвилось до небес. Но и из этого пламени звучало пение урукхаев. И оно слышалось до тех пор, пока от башни не остался один пепел. Говорят и сейчас, когда проходишь в полнолуние мимо этого места, слышно пение воинов, погибших в огне, но не сдавшихся. Воцарилась тишина, нарушаемая шлепаньем босых ног по камню.

– Круто! – наконец вымолвил Серый и чуть тише. – Хотелось бы только знать, с какой тьмой они сражались, ведь на сторону Ормана, они встали месяц назад. Но это мелочи! – жизнерадостно закончил он. – Петь так петь. Но почему же так заунывно? Давайте что-нить задорное. Чтобы дух поднимало. Вот ты, Ут, спой «Вместе весело шагать по просторам», или «Топ-топ, топает малыш». У нас знаете, как говорят? Все иноземцы делятся на два вида: одни думают, что нас можно победить, другие уже слышали, как пьяные русские – люди то есть – поют в караоке.

– А что значит, пьяные? – поинтересовался хоббит.

– То есть как, что значит? – оторопел Сергей. – У вас что – нет алкоголя?

– А что такое алкоголь?

– Ну, пиво, водка, вино, коньяк, шампанское… Эль, на крайний случай.

– Никогда не слышал ни о чем подобном, – кажется, Ут пожал плечами. – А зачем эти напитки?