Блаватская стала главным западным автором уравнения «путь левой руки = зло», но ее упрощенческие искривления были сбалансированы куда более точным описанием темной Тантры, представленным в работах сэра Джона Вудроффа (1863–1936). Вудрофф не был оккультистом или магом из маргинальных слоев общества. Он был респектабельным судьей высокого ранга, который жил в Калькутте в конце девятнадцатого века и страстно увлекался тантрической философией и практиками.
Со свойственным законнику рвением защищать и давать явлениям скрупулезное объяснение, Вудрофф взялся за перо, избрав себе загадочный кельтский псевдоним «Артур Авалон», и создал ряд солидных трудов, повествующих о Тантре как о логичном и легитимном духовном учении. Книги Авалона послужили не только частичному развенчанию неверных представлений о Тантре в сознании европейских читателей. Многие говорящие по-английски индийцы также видели в пути левой руки позорный пережиток своего якобы дикарского прошлого, которое они тут же от себя отбросили, пожелав заделаться современной нацией по западному образцу. Работы Авалона познакомили широкую индийскую читающую публику с интереснейшими практиками, которые раньше были окутаны тайной. Предшествующие индийские книги на английском, посвященные Тантре, предлагали жестоко цензурированную, прилизанную версию тантрических дисциплин. Как правило, описание велось с саркастической и предубежденной точки зрения касты брахманов, к которой принадлежали авторы этих книг. Как ни парадоксально, но именно благодаря европейцам Тантра сделалась как минимум частично приемлемым объектом изучения в Индии.
Отдавая должное заслугам Авалона в сохранении живой находившейся под угрозой исчезновения традиции, — его книги были действительно новаторскими исследованиями — заметим, что он также преуспел в распространении оказавшихся живучими ложных трактовок пути левой руки. Если Блаватская живописала Вама Маргу в самых зловещих черных тонах, то Авалон обелял ее, обходя вниманием наиболее социально-табуированные аспекты тайных ритуалов. Вудрофф переусердствовал в своем стремлении одновременно оправдать и сгладить пользовавшиеся дурной славой эротические стороны тантризма левой руки. Авалон подчеркивает опасности и суровые последствия, которые навлекает на себя адепт, познакомившийся с сакральным сексом, и совершенно выхолащивает все следы телесного наслаждения и биологической чувственности из этого акта. Сэр Джон максимально постарался разъяснить духовную философию, на которой зиждется сексуальное просветление Тантры, однако его аргументы звучат как оправдание, отражая, по всей видимости, его собственные, ханжеские предрассудки.
Учитывая превалирующую в то время викторианскую истерию и цель Вудроффа/Авалона не дать объявить Тантру противозаконной, его сдержанность вполне понятна. К сожалению, многие другие авторы, не имевшие доступа к первоисточникам или учителям, невольно позаимствовали такой не вполне соответствующий действительности и «затянутый в корсет» подход непосредственно из работ Авалона. Результатом стало то, что составляет сегодня практически кредо западных исследователей этой темы: якобы всякий серьезный адепт тантрической инициации обязан, призвав на помощь всю свое мужество (или женственность), сопротивляться любым ощущениям физического наслаждения при сексуальном ритуале. Такую педантскую позицию можно проиллюстрировать следующим замечанием Авалона: «Много лет назад Эдвард Селлон, руководствуясь помощью ученого-ориенталиста, находившегося на государственной службе в Мадрасе, попытался познакомиться с мистериями [тайного ритуала], однако по ряду причин, которые мне нет нужды здесь обсуждать, занял по отношению к ним не вполне верную позицию». «Верной» позицией, как мы должны догадаться, может быть лишь анти-гедоническая интерпретация сексуального просвещения, сторонником которой является Авалон, чью нежную душу оскорбил похотливый подход к предмету Селлона. Тем не менее, книги Авалона заслуживают прочтения, поскольку заслуживает уважения та объективность, с которой они повествуют о методах и принципах Тантры.
Еще Авалон замечателен тем, что он первым из авторов предположил, что методы сексуального нарушения табу в пути левой руки по природе своей являются «антиномианистскими». В свете недавно возникшей связи некоторых западных школ, номинально относящих себя к пути левой руки, с антиномианистской концепцией, гораздо более ранние идеи Авалона кажутся прозрениями. Описывая доктрину пути левой руки, где сказано, что достигший освобождения адепт уровня виры или дивьи поднимается над добром и злом (Дхарма и Адхарма), Авалон отмечает, что этих посвященных именуют Свечакари, «тот, чей путь — Свечакара или “твори, что ты желаешь”». Он добавляет, что «В Европе сходные доктрины и практики называются Антиномианизмом». Однако Авалон детально разъясняет, почему Антиномианизм — не совсем точная характеристика преодоления социальных условностей в рамках пути левой руки, и дает следующий комментарий:
«Я говорю об Антиномианистской Доктрине и Практике, а также о некоторых шактических теориях и ритуалах, предположительно, относящихся к ним. Это слово, тем не менее, требует уточнения, иначе оно может (насколько мне представляется) привести к неправильному пониманию в этом конкретном случае. Всегда опасно применять термины Запада к фактам жизни Востока. Антиномианизм — название еретических теорий и практик, зародившихся в христианской Европе. Если кратко, термин, в широком смысле, относится к христианству, а именно означает «противоречащий или несоответствующий Закону, под каковым здесь подразумевается иудейский закон, перенятый и адоптированный этой религией».
Благодаря своему настойчивому стремлению употреблять слова с мантрической точностью, а не следовать интеллектуальным капризам и модам, новаторское исследование Вама Марги Авалоном по сей день на голову выше многих современных потуг проникнуть в мистику пути левой руки.
Хотя книги Селлона, Уилкинса, Блаватской и Авалона принесли зачатки понимания (и непонимания) системы сексуального просветления левой руки, миновало много десятилетий прежде чем Европа сама приступила к практике методик Тантры левой руки. Задолго до того как в 1960-е годы интерес контркультуры к восточному мистицизму соприкоснулся с сексуальной революцией — в результате их перекрестного опыления ряд аспектов Вама Марги стал доступен ищущей молодежи — на Западе стало складываться независимое течение сексуальной магии. Корни этой разновидности темной волны восходят не к культу древней богини в Матери Индии, а к энергиям, бурлившим в Америке в период после Гражданской Войны.
И наиболее значительным сексуальным магом девятнадцатого века и, пожалуй, первым, кто назвал себя этим именем, стал американский оккультный утопист Паскаль Беверли Рэндольф (1825–1875). На протяжении всей жизни страдавший депрессией, он совершил самоубийство в год основания мадам Блаватской ее Теософского Общества и в год рождения Алистера Кроули. По версии русской сатанистки Марии де Нагловской, которая позднее весьма увлеклась учением Рэндольфа, истинной причиной его смерти было проклятие, наложенное на него самой мадам Блаватской. Нагловская, будучи сама сексуальным магом, объявила, что Блаватскую разгневало то, что Рэндольф нарушил неписанный закон, запрещающий открывать секреты сексуальной магии профанам. Эта история служит примером мелодраматических слухов, циркулирующих вокруг известных фактов из жизни Рэндольфа.
Его оккультные работы и, по всей видимости, методы, не преданные бумаге, оказали решающее влияние на Блаватскую, Ройсса, Кроули, а также на немецкого мага Франца Бардона. Концепции Рэндольфа, в частности — его оригинальная идея о том, что он обладает тайным сводом знаний, который он называл «Ансейратические мистерии», как кажется, были заимствованы без ссылки на первоисточник духовным учителем Г. И. Гурджиевым. Итак, мы можем со всей ответственностью заявить, что этот впоследствии забытый маг был автором многих ценных теорий, которые затем были популяризированы самыми значительными персонажами оккультного возрождения на Западе. Здесь мы поговорим, прежде всего, о сексуально-магических практиках Рэндольфа, которые более чем сходны с некоторыми принципами пути левой руки.