ДЕЛА НЕБЕСНЫЕ

Моя семейная жизнь складывалась довольно удачно, зажили мы тихо и на удивление спокойно. Правда, поначалу Паолу трудно было вытащить из ее старого дома, наш новый дом ей казался просто музеем, и она робела от него, но потом постепенно наше новое жилище распространило свое очарование и на нее. И все чаще, вернувшись после работы домой, я заставал Паолу то в библиотеке, увлеченно листающую толстые фолианты, то сидящей и читающей в большом зале у камина. Потихоньку осваивала она и кухню, оборудованную мною по самому последнему слову техники (честно говоря, я даже и не представлял, зачем половина этих сверкающих хромом и никелем аппаратов).

Часто мы ходили в гости к моим родителям, и также часто приходили они к нам. Моя мать каждый раз критиковала окружающий дом парк и грозилась навести в нем порядок. Я же прекрасно понимал что это значит и всячески этому сопротивлялся — мне не улыбалось ухаживать за розами еще и вокруг собственного дома, достаточно было и уже имеющихся.

А вечерами мы ходили гулять к озеру. Мы втроем или катались на лодке, или забирались далеко-далеко вглубь окружающего нас леса.

И, несмотря на дождливую в этом году осень, наши прогулки всегда сопровождала хорошая погода. Паола этому все время радовалась и удивлялась, как это так может быть, что вокруг всегда солнечно и что за это время ни разу нам не помешал даже маленький дождик. Я же каждый раз рассказывал ей сказку о том, какой здесь уникальный микроклимат, прекрасно понимая, в чем здесь заключается дело. А тот, кто все это проделывал, невидимый и неощутимый обычно спокойно лежал у меня на плечах. Правда, иногда Хеос просыпался от спячки и надолго исчезал в неизвестном направлении, но если требовалось, мгновенно возникал рядом по первому моему мысленному зову. И на все мои вопросы, где он пропадал, всегда отвечал, что он развлекался, и все. До более детальных ответов он не снисходил, даря мне в ответ лишь ощущение бесконечной преданности и любви. А я в такие дни с тревогой слушал радио: не появился ли где новый ураган, не разбушевалась ли где на планете стихия. Но все было нормально, ни ураганов, ни катаклизмов.

Не забывали мы бывать и в самом Париже. Я никогда еще в своей жизни так много не посещал всяких театров и выставок. Паола же в этом деле была просто неутомима. Она могла часами стоять перед какой-нибудь стеклянной витриной в музее, рассматривая клочок старой, пожелтевшей от времени, бумаги с таким вниманием, как будто это была знаменитая карта сокровищ Флинта. А вот картинные галереи я посещал вместе с ней с удовольствием. Мне нравилась живопись старых мастеров, особенно фламандцев. Их картины были не только реалистичны и мастерски выписаны, но и еще имели, как мне казалось, глубокий философский смысл. Здесь уже я мог часами стоять, смотреть и видеть за плоским холстом удивительный живой мир, одно неуловимое мгновенье которого так гениально запечатлел на холсте старый мастер.

В одно из таких посещений Лувра состоялась очень интересная встреча.

Мы с Паолой, как всегда, застряли в зале древних рукописей. Я изнывал от скуки и развлекался беседой с невидимым, но присутствующим здесь же Лео (реально он был оставлен у входа), Паола с ученическим прилежанием что-то копировала со старой заплесневевшей книги в свою записную книжку. Кроме нас двоих в это дневное время в зале больше никого не было. И совсем удивительным было внезапно услышать здесь чьи-то слова:

— Очень рад тебя видеть, Крис.

Я с удивлением обернулся и увидел господина Флейтиста собственной персоной. Правда, выглядел он в этот раз как солидный респектабельный бизнесмен средних лет: в отлично сшитом костюме, прекрасных туфлях, пахнущий дорогим одеколоном. Но все равно это был он, хотя даже лицо его несколько изменилось. Из смуглого средневекового кавалера он превратился в холеного респектабельного европейца, только глаза остались те же — внимательные, темные, все замечающие и понимающие.

— И я вас, господин… — я сделал вид, что вспоминаю.

— Торн.

— Ах, да, извините, запамятовал. Конечно же, господин Торн. — И я церемонно отвесил поклон.

Все это время на нас несколько изумленно смотрела Паола. Мне стало немного стыдно за эту разыгрываемую комедию. Но поделать ничего было нельзя.

— Не представишь ли меня своей жене?

— Да, конечно, извини. Паола, милая, позволь тебе представить мистера Алекса Торна, моего делового компаньона по бизнесу в Европе.

Мистер Торн, изящно придвинувшись к даме, поцеловал ей руку. От такого неожиданного проявления внимания дама зарделась.

— Очень приятно, господин Торн, познакомиться с компаньоном моего мужа.

Мне немного уже надоела эта комедия, да и стало завидно от того изящества, с которым мнимый Алекс Торн представился моей жене. И я, нарушая эту пасторальную идиллию, мстительно сказал:

— Странно видеть вас здесь, Алекс, в этом месте, я ведь знаю, какую неприязнь вы испытываете к посещению подобных заведений.

Мне доставило удовольствие видеть, как изменилось лицо моего "компаньона", на мгновенье оно стало кислым и холодным. Но Флейтист умел держать удар, и в следующую секунду он весело рассмеялся:

— Да, Крис, ты прав. Если бы не неотложные дела, я бы здесь сроду не появился. — Он сделал упор на слове "здесь", и я это почувствовал. — Можно тебя на два слова. Извините нас, дорогая Паола.

Мы немного отошли в сторону, и Флейтист, уже совершенно другим, деловым тоном сказал, одновременно обращаясь ко мне и к невидимому Лео:

— Ну что, парни, скоро пора собираться в дорогу, "труба зовет". Мне искренне жаль, Крис, что приходиться вторгаться в твою жизнь в это время, но ты нужен нам, извини.

— Да чего уж там. Надо, значит надо. А что хоть случилось, можно узнать?

— Да возникло одно непредвиденное обстоятельство. — Уклончиво ответил Флейтист. — Вам надо связаться с Информаторием, там все и узнаете.

— А, так Лидинг в курсе, — успокоено протянул я. — Так чего откладывать, сейчас все и узнаем.

— Лидинг? — Заинтересованно переспросил Флейтист.

— Ну да, Лидинг. Именно так мы называем того, кто распоряжается информацией.

Флейтист хмыкнул и на мгновенье задумался, потом тепло усмехнулся мне:

— Вот ведь как интересно. Оказывается не на одного меня вы, молодой человек, произвели впечатление.

— Не понял, — удивился я.

— Интересно то, что, во-первых, у тебя есть, как я понял постоянная связь с Информом, и, во-вторых, оказывается он принял твое имя.

— Ну и что здесь такого, мне показалось, что называть это чудо библиотекой или как ты говоришь, Информом, просто несправедливо. А что касается постоянной связи с ним, так это он сам мне предложил, ведь это очень удобно.

Флейтист прищурился и как-то, с еще большим интересом, что ли, посмотрел на меня:

— Вот это и удивительно. Что-то на моей памяти, а это, поверь мне, очень-очень длительный срок, я не припоминаю таких нелогичных поступков Информа.

— Лидинга, а не Информа, — уже с упором сказал я.

— Ну, хорошо-хорошо, Лидинга.

— А я не вижу здесь чего-то нелогичного, с моей точки зрения все довольно логично.

Флейтист тепло улыбнулся:

— Интересная у тебя судьба, Крис, я тебе даже немного завидую. Едва только оперился, а уже заручился поддержкой двух из трех самых могучих существ во Вселенной. Так держать, мальчик!

Несколько ошарашено я спросил:

— Э-э, а-а…, а кто собственно второй?

Флейтист шутливо поклонился:

— Я, правда, не удостоился получить пока от вас имя настоящее имя, но наше дальнейшее сотрудничество дает мне на это надежду. Но мне пора. Позволь мне перед уходом попрощаться с твоей супругой.

В ответ я что-то промычал нечленораздельное, переваривая только что услышанное.

С отменным изяществом попрощавшись с Паолой, Алекс Торн по дороге кивнул мне и вышел из зала. Мы опять остались одни. Я моментально связался с Лидингом, и то, что я от него услышал, меня явно не вдохновило.