В наше время тире считают врагом грамматики. Отчасти потому, что в большинстве сообщений, посылаемых по электронной почте или мобильному телефону, текст отрывист и неструктурирован, так что тире успешно заменяет в них все остальные знаки препинания. I saw Jim — he looked gr8 — have you seen him — what time is the thing 2morrow — C U there[313]. Почему тире à la mode[314]? Наверно, потому что его легко использовать; потому что его трудно использовать неправильно; но еще и потому, что его трудно не заметить. В современных шрифтах точки и запятые бывают очень мелкими, зато симпатичная горизонтальная черточка сразу бросается в глаза. Но как на клавиатурах старых пишущих машинок персоной нон грата был восклицательный знак, так в наши дни порой приходится тщетно искать тире. Долгие годы я со своей клавиатурой Apple не решалась отображать поток сознания, считая, что придется самой мастерить квазитире из парочки дефисов. Когда неделю назад я узнала, что могу напечатать настоящее тире, нажав одновременно на дефис и на «Alt», у меня был настоящий праздник. Хотя в наши дни различие между смелым размашистым тире и его младшим братцем дефисом совершенно стерлось и нуждается в объяснении. Тире, как правило, призвано соединять (или разделять) фразы и предложения, а озорной малыш дефис (используемый в таких выражениях, как quasi-dashes[315], double-taps[316] и stream-of-consciousness[317]) соединяет (или разделяет) лишь отдельные слова.

Верно ли, что тире по сути своей несерьезны? Конечно, их избыток свидетельствует об экзальтированности и бьющей через край глупости, как видно на примере мисс Бейтс из «Эммы» Джейн Остин:

How do you do? How do you all do? — Quite well, I am much obliged to you. Never better. — Don’t I hear another carriage? — Who can this be? — very likely the worthy Coles. — Upon my word, this is charming to be standing about among such friends! And such a noble fire! — I am quite roasted[318].

Но тире вовсе не всегда говорит о недомыслии. Это слово (dash) имеет тот же корень, что и глагол (to dash), происходящий от среднеанглийского глагола dasshen – «ударять, бросать, разбивать». Суть в том, что одиночное тире создает резкий водораздел, позволяющий передать юмор, снизить пафос, усилить контраст. «Сейчас что-то будет», – заговорщицки шепчет (а если вам повезет, то и подмигивает) одиночное тире. Большим мастером драматического тире был Байрон:

Запятая здесь попросту не справилась бы, особенно учитывая ритм, который гонит вперед. Правда, про Эмили Дикинсон говорят, что в пристрастии к тире, точно в зеркале, отразилась суть ее мыслительного процесса, полного внезапных скачков и озарений; может, конечно, и так, а может, какой-то садист выдрал из ее пишущей машинки клавиши с остальными знаками препинания.

Парные тире – совсем другая история. Они играют ту же роль, что и круглые скобки, и тут важно решить, когда лучше поставить скобки, а когда – тире. Разница может быть весьма незначительной, но сравните следующие два предложения:

Не was (I still can’t believe this!) trying to climb in the window.[320]

He was — I still can’t believe this! — trying to climb in the window.

Можно ли сказать, что один вариант лучше другого? При чтении вслух различие незаметно. Но при зрительном восприятии, на мой взгляд, скобки наполовину уничтожают вводную ремарку, наполовину подавляют ее, в то время как тире приветствуют ее с распростертыми объятьями.

Скобки различаются по виду, функциям и названиям:

1) круглые (мы их называем brackets, а американцы – parentheses);

2) квадратные [мы их называем square brackets, a американцы – просто brackets];

3) фигурные {они имеют вот такую форму и пришли из математики};

4) угловые <используются в палеографии, лингвистике и других специальных областях>.

Раньше всех появились угловые, но в XVI веке Эразм Роттердамский придал круглым скобкам особое очарование, назвав «луночками» (lunulae) в честь их лунообразной формы. Слово bracket – одно из немногих английских слов в области пунктуации, которое не пришло ни из греческого, ни из латыни. Оно образовано от того же германского корня, что и brace или breeches, и исходно означало (в глубине души вы об этом знаете) кронштейн, который держит книжные полки! Легко представить себе, что скобки слегка приподнимают часть предложения над остальным текстом. Однако читателю важно, чтобы эта приподнятая часть не была слишком длинной, потому что всякая открытая скобка вызывает естественное беспокойство, которое не рассеивается до тех пор, пока не появляется ее закрывающая напарница. Как поэтично заметил Оливер Уэнделл Холмс, «при встрече со скобками всякий раз приходится спешиваться, а потом снова оседлывать мысль». Писатели, помещающие в скобки пространные пассажи, даже не догадываются, какие экзистенциальные страдания это причиняет. Когда скобка открывается в середине левой страницы, а закрывающей скобки не видно даже на горизонте, чувствуешь себя как на спектакле по пьесе Жана-Поля Сартра.

Однако во многих случаях применение круглых скобок вполне оправдано. Во-первых, они служат для добавления информации, уточнения, пояснения и иллюстрации:

Тот Jones (1749) was considered such a lewd book that, when two earthquakes occurred in London in 1750, Fielding’s book was blamed for them[321].

Starburst (formerly known as Opal Fruits) are available in all corner shops[322].

Robert Maxwell wasn’t dead yet (he was still suing people)[323].

Кроме того, круглые скобки прекрасно подходят для всевозможных авторских ремарок:

The exclamation mark is sometimes called (really!) a dog’s cock[324].

Tom Jones was blamed for some earthquakes (isn’t that interesting?)[325].

У квадратных скобок совсем другое амплуа. Они позволяют редактору пояснить цитируемое высказывание, не меняя его:

She had used it [Tom Jones] for quite a number of examples now[326].

В исходном тексте сказано просто it, но редактору необходимо расшифровать фразу, поэтому он добавляет информацию в квадратных скобках. Можно и вовсе заменить it:

She had used [Тот Jones] for far too many examples by this stage[327].

Часто в квадратные скобки помещают слово sic (от латинского sicut, означающего «именно так»), чтобы указать на бросающуюся в глаза ошибку. Обычно sic означает, что встретившаяся перед этим ошибка (или кажущаяся ошибка) сделана цитируемым автором или оратором, а цитирующий – лишь аккуратный пересказчик и сам никогда не ошибается: