Изменить стиль страницы

“Мертвый в хозяйстве! Что это вы?” сказал Чичиков. “На что ж он?[Вместо “да и сама ~ На что ж он”: не прибравшая другими словами [прикрыть cв] дать изъяснение своей нерешительности.

“Что с вами, матушка! Что это вы? Вы, верно, чего-нибудь покушали. На что ж он принадобится?] Разве по ночам будет пугать воробьев в вашем огороде”.

“С нами крестная сила! Какие ты страсти говоришь, отец мой!”

“На что же другое они годятся? Впрочем, я их ведь и не беру с собою. Бог с ними! Пусть они вам остаются с костями и со всем. Весь перевод ведь будет значиться только по бумаге. Так что ж, матушка?”

Старуха задумалась.

“О чем же, Настасия Петровна, вы думаете, или вновь затрудняетесь? Неужто в самом деле”.[Вместо “Так что ж, матушка? ~ в самом деле”: Желал бы я знать, какую пользу в хозяйстве хотели вы получить от них Далее было: а. Да уж, конечно, какая с них польза”, отвечала старуха.

“Так что ж? жаль вам их, что ли?”

“Да чего ж жалеть, ведь они уж мертвые.

“Так из чего ж вы стоите за них?”

“Да я ж и не стою [за них] ни мало. Чего ж стоять за них”.

“Ну так отдавайте!”

“Как же отдать! Я, право, не знаю. Дело-то такое…”

“Да что же за дело? Дело обыкновенное”.

“Всё мне, право, сдается… А что ж вы переворотили чашку. Ведь это сквозник по 10 рублей фунт. Выкушайте, батюшка, чашечку. Я нарочно приготовила покрепче”.

“Покорнейше благодарю. Я больше одной чашки не пью. Но мы, однако ж, отдалились от предмета. Помилуйте, матушка, рассудите хорошенько, к чему вам здесь напрасно только слова терять. В самом деле, как будто из чего-нибудь доброго бьемся. Это просто людям на смех об этакой дряни да столько толков”.

“Да на что ж они вам нужны?”

“Да к чему вам это знать. Ну, просто хочется, чтобы всякой народ был у меня. Впрочем, это совершенно не идущая сюда статья. Да и какое вам дело? На то покупщик, чтобы покупать вещь. Пришла такая минута, что захотелось. Больше из человеколюбия… Отдавайте, матушка, да и концы в воду! Пятнадцать рублей положите в сундучок, и преславное будет дело”.

“Ей богу ж не знаю, как мне быть”, отвечала старуха: “товар-то такой странный…”

“Да бог с ним, какой бы ни был товар, да если выгодное дело, так что тут глядеть, по боку его, да и дело с концом. Подумайте только: ни хлопот, ничего. Заседатель приедет, а вы ему: “А зачем ты? пошел вон! Я знать ничего не знаю: я продала такому-то, ступай с ним возись!” Вот он и поехал дурак с носом”.

“Когда б то бог милосердный привел до этого”, сказала старуха.

“Как не привесть: дело в ваших руках. Так давайте, матушка, по рукам”.

Старуха опять задумалась.

“Когда бы то я сколько-нибудь была познающее. б. “Да уж, конечно, [далее как вар. а]. Дело обыкновенное”.

“Всё мне сдается… Боюсь я, право, чтобы как-нибудь не проторговаться. А что ж [далее как вар. а], нарочно приготовила для вас покрепче”.

“Покорнейше благодарю, [далее как вар. а] Помилуйте, матушка, что вы толкуете такое, на чем здесь проторговаться. Ведь это вещь уж вовсе ничего не значащая. Это дрянь, чтобы не сказать дурного слова. Сами посудите, для какого она употребления”.

“А вы-то сами что будете с ними делать, как купите?” сказала старуха.

“Да что же с ними делать? Просто хочется, чтобы всякой народ был. Из человеколюбия больше… Впрочем, это [далее как вар. а] сказала старуха.

“Приведет, приведет, как не привесть. Дело в ваших руках. Так что ж, матушка, по рукам?”]

“Право ж, я не приберу-то, как мне быть… Лучше я вам пеньку продам”.

“Да что пенька! Пенька пенькою. Пенька не уйдет. В другой раз приеду, заберу и пеньку и всё, что ни есть. Так как же, матушка, отдавайте, что ли?”

“Не знаю, как сказать тебе. Товар-то такой странный”.

“Ну, матушка, я вижу, что с вами сам чорт не сладит”, сказал Чичиков, выведенный из терпения. [Вместо “Не знаю ~ из терпения”: а. “Право ж ты, отец мой, [на меня] в такой расплох-то напал на меня”.

“Помилуйте, матушка, я не разбойник. [Впрочем], не с ножем [же] к горлу пристал; я прошу вас по доброй воле: не хотите, бог с вами”.

“Дай-то мне время хоть пообдумать сколько-нибудь. Может быть попадется добрый человек, чтобы посоветоваться”.

“Да о чем же здесь советоваться, [как будто дело нивесть какое важное. ] Ведь [дело идет] вы сами согласны, что самый-то предмет дрянь. Послушайте, матушка! [Ведь вы сами] право, вам должно даже быть совестно. Разве продажа-то эта вам не выгодна, что ли?”

“Продажа-то выгодная…” отвечала помещица.

“Ну, позвольте, позвольте, матушка, начнем по порядку. Предмет этот, о котором я говорю, то есть ревижские души, и не души, потому что бог их давно взял к себе в мир лучший, а можно сказать, одни только пустые имена. Ведь они вам в убыток, не так ли?”

“Ох, отец мой, да уж в какой убыток! Даже вспомнить страшно”.

“Да, в убыток дело. Теперь далее: а толку вы от них никакого не имеете”.

“Да уж, конечно, какой толк в мертвом человеке”.

“Почему ж вы не [решаетесь] соглашаетесь поскорее сбыть их?”

“Ох, отец мой, рада бы и душою и телом рада”.

“Так отдавайте ж, зачем же вы меня так долго водите”.

“[Так как же-то] Да ведь сам ты посуди. Как же-то опять и сбыть их? Дело-то совсем новое”.

“Чорт его знает, [матушка], какими словами и говорить с вами”, сказал наконец Чичиков.

б. “Ей богу, меня раздумье берет, ведь дело-то совсем новое”.

“Отчего ж новое, да и не новое всё; но стоит ли так затрудняться. Ничуть не новое, вовсе не новое”.

“А вы-то сами что будете делать с ними?”

“Да что ж с ними делать”, сказал Чичиков да и запнулся: “хочется просто, чтобы всякого рода был народ. Из человеколюбия больше… Впрочем, это вовсе не относится к делу. Так говорите, матушка, ваше последнее слово: продаете, или нет”.

“Боюсь я, право, чтобы как-нибудь не проторговать: товар такой странный”.

“С вами один только чорт может сторговаться, Настасия Петровна”, сказал Чичиков, потерявши терпение. ]

“Ox, не поминай его. Бог с ним”.[Ох, отец мой, бог с ним! зачем ты его помянул!] Еще третьего дни он мне приснился, окаянной. Вздумала было после молитвы загадать на ночь на картах, да верно в наказание-то бог и наслал. Такой гадкой привиделся, а роги[Далее начато: похожи] больше бычачьих.

“Я дивлюсь еще, как вам они по целым десяткам не снятся. [Вместо “Я дивлюсь ~ не снятся”: а. Поделом и приснился он вам. Я дивлюсь еще, что он вам один привиделся, б. Поделом и привиделся. Я дивлюсь и т. д. как в тексте. ] Чорт побери, право”.[Известно, что после гаданья на ночь [всегда] многим помещицам снится чорт. Причина этого до сих пор еще не открыта; впрочем, [те] помещицы, [которые имеют] имеющие более ста душ, уже не видят его. (Прим. Гоголя.)]

“Из одного христианского человеколюбия хотел. Вижу, бедная, беспомощная вдова убивается, терпит нужду… Но теперь богом клянусь, что нога моя не будет больше у вас, и если какой покупщик приедет к вам, то чтобы он околел, прежде чем взойдет в вашу комнату”.

“Ах, какие побранки-то[какие ты побранки] гнешь ты, отец мой”, сказала старуха, глядя на него почти со страхом.

“Да нельзя ж, матушка. Я не нахожусь, как с вами быть. Из короба не лезете, в короб не едете и короба не отдаете. [Вместо “Да нельзя ~ не отдаете”: Да мочи нет с вами] Хотел было заезжать к вам всегда покупать хозяйственные продукты: [Далее было: Я и с казною имею подряды] мед, пеньку и прочее, потому что я подряды разные и с казною тоже… Но теперь, признаюсь, я в такое положение приведен…”[Вместо “Но теперь ~ приведен”: Да теперь, право, отложу всякое почтение. “Да что ж ты, отец мой, так рассердился?” сказала хозяйка. Она было]

Слова казна и подряды, сказанные Чичиковым вскользь, произвели над Настасией Петровной большое действие.

“Чего ж ты, отец мой, так осерчался!” сказала она голосом почти просительным. [а. Слова казна и подряды заставили старуху призадуматься. С одной стороны, она представляла выгоды, которые она могла получить от этого сношения с казной, с другой стороны, останавливало ее то, что бог его знает, какого сорта был этот покупщик и не думает ли он, пользуясь ее незнанием, выманить у нее товар, который, может быть, теперь в цене и в ходу. Боязнь однако ж утерять такого выгодного покупщика, который ведет подряды с казной, наконец, одержала верх. Она наконец сказала: “Да чего же ты, отец мой, так рассердился!” б. Слова казна и подряды, сказанные Чичиковым вскользь, произвели над Настасией Петровной большое действие. Хотя ее, с одной стороны, останавливала совершенная неизвестность дела, но, с другой стороны, перед ней стоял покупщик, который ведет подряды с казною. Это обстоятельство, наконец, одержало верх, и вот каким образом она сказала: “Да чего ж ты, отец мой, так осерчался!”] “Если бы я знала, что ты такой сердитый, я бы никак не прекословила тебе”.

“Есть из чего сердиться. Из какой-нибудь тряпки![Далее было: я стану сердиться] Да если вам кто-нибудь половину даст той цены, которую я даю, то я сейчас же готов возвратить вам их. Нашли добро. Что, они золотые, что ли?..”

“Нечего с тобою делать. Я готова тебе отдать за пятнадцать ассигнациями. Только пожалуста уж смотри[Далее начато: как только] насчет подрядов-то. Если случится муки брать ржаной или гречневой или круп или скотины битой, так уж пожалуста не обидь меня”.

“Нет, нет, матушка, не обижу”, говорил герой наш и между тем отирал рукою пот [который градом катился][Вместо “Нечего с тобою ~ катился”: “Да изволь, изволь, отец мой. Нечего с тобою делать. Так и быть, бери их себе. Только, ей богу, дело-то совсем новое. Я уж так только, чтобы тебя-то не гневить”. Здесь герой наш отер пот, который в На этом текст обрывается. Следующий лист рукописи не сохранился. ]

“Прошу покорно закушать грибков”, сказала на это хозяйка.

Чичиков оглянулся и увидел, что на столе стояли уже и грибки, и блинки, и пышки, и пирожки и еще что-то такое, что и отгадать[что и разобрать] было трудно. Он придвинулся к грибкам и нашел, что они были вкусны. [Вместо “Прошу покорно ~ вкусны” сохранился текст, начало которого было на утраченном листе: которого рисуют на картинах, когда он дует в [бок] спину какому-нибудь несчастному кораблю. “А что ж ты, отец мой, грибков-то?” сказала хозяйка. “Поедим и грибков, поедим, матушка”, отвечал Чичиков: “грибки хорошая вещь”. Засим придвинулся он к тарелке с грибками. Грибки точно были недурны и после написания деловой бумаги показались очень вкусными. ]