Идти "в разведку" с Лососевым оказалось сущей пыткой.

Конечно, о том, чтобы покемарить в засаде, не могло быть и речи. В карты следак не играл. А что касается баек, то Караваев попробовал было, но убедился на собственном опыте, какие моральные страдания доставляет отсутствие у человека чувства юмора. Причем не тому, у кого оно отсутствует, а его собеседнику. Поэтому через несколько минут в комнате, где они засели, установилась тягостная тишина.

Через полчаса, несмотря на холод из приоткрытого окна (через стекло пользоваться оптикой оказалось невозможным), Валерик начал клевать носом, то и дело вздрагивая и просыпаясь.

Очнувшись в очередной раз, опер с удивлением обнаружил, что перед автобазой стоит фургон. Какие-то личности, негромко матерясь, вытаскивали из кузова ящики и несли их внутрь базы. Валера припал к прибору ночного видения, но никаких подробностей не разглядел и кинулся будить Караваева. Тот дрых, откинувшись на стуле.

– Вставайте, принц, нас ждут великие дела!

– Кто-кто?

– Воры приехали!

Они поскакали по темной лестнице вниз. В вестибюле, к счастью, задержались ненадолго. Вахтер сладко спал на раскладушке, укрывшись двумя ватниками, а ключи от входной двери лежали на столе. Отомкнув двери, соратники по несчастью выскочили на улицу и заметили удаляющиеся огни грузовика. Перед входом в автобазу никого уже не было.

– Кранты, – заметил Караваев. – Кажется, снова мимо.

– Начальнику докладывать будем? – поинтересовался Лососев.

– Надо посмотреть внутри, – кивнул опер на территорию автобазы.

Они перелезли через ворота. Прислушались и уловили слабые голоса и какое-то шебуршение за одними из ворот гаража.

– Туда! – шепнул Валерик.

– Ты оружие взял? – спросил Лососев, неохотно трогаясь вслед.

Сам он пистолета не носил, как-то признавшись, что больше всего на свете боится его потерять.

– Взял, взял, – успокоил его опер, ощупывая под курткой кобуру.

Ворота оказались не заперты. Зайдя внутрь, сводный отряд налоговой полиции увидел двух характерного вида работяг, суетящихся в углу с куском брезента. Вошедших они не заметили.

Убедившись, что больше в гараже никого нет, Караваев ткнул одного из работяг в спину черенком перочинного ножа (этот инструмент всегда хранился у него в кобуре) и негромко сказал:

– Руки вверх, работает налоговая полиция. Стреляю без предупреждения!

Лососев, проявив совершенно неожиданную сноровку, надел на второго злодея наручники, порвав при этом Караваеву задний карман брюк.

– Сдаемся, не стреляйте! – заголосил один из работяг. – Это не мы украли! И вообще мы их первый раз видим!

– Вот и отлично, – миролюбиво согласился Валерик, заглядывая под брезент. – Сейчас пройдем в отдел, там все напишем, а потом суд решит. Вперед, голуби!

Другому голубю связали руки ремнем Лососева, и опер повел задержанных в отделение, цепко придерживая их за плечи. Следователь столь же цепко придерживал свои брюки. Величавое шествие, однако, прервалось совершенно неожиданно. Когда вышли за ворота, в конце проезда показались две яркие фары – автомобиль приближался на полной скорости. Витек машинально оглянулся – сзади тоже накатывала машина. Дело принимало серьезный оборот: слева возвышался забор автобазы, а справа свободу маневра ограничивало здание с раскисшим газоном перед окнами, в котором уже увяз Лососев, запутавшись в некоторых предметах своего туалета.

Караваеву не хотелось лезть в болото. Кроме того, прибывшие не слишком напоминали мафиози, а за ветровым стеклом одного из налетающих автомобилей опер разглядел мигалку. Поэтому он лишь развернул плененных, прикрывшись ими с обеих сторон, и стал ожидать развития событий.

Из подъехавшего "москвича" выскочил почти квадратный человек в кожаной куртке. Квадратным он казался не из-за широких плеч, а, скорее, из-за маленького роста. Он сразу же направил на Лососева пистолет и прокричал:

– Граждане расхитители, вы окружены! Бросайте оружие, суд учтет ваше содействие следствию!

Некто, сидевший с другой стороны "москвича", сделал попытку претворить эту угрозу в жизнь, но дверца с его стороны не желала открываться. Видно было, как машина, поскрипывая, раскачивается из-за его усилий. Из остановившегося с другой стороны ослепительного "мерседеса" одновременно вышли двое в форме ГАИ и по колено завязли в газоне. Один из гаишников, увязший сзади, вскинул автомат и передернул затвор.

Караваеву надоел весь этот цирк. Он резко пригнул задержанных к земле и двумя пальцами достал ксиву.

– Налоговая полиция Москвы, старший оперуполномоченный Караваев!

Гаишник тем временем выкопался из газона и пытался крутить руки Валерику, который старательно загораживался от него удостоверением.

Лихие налетчики на древнем "москвиче" оказались сотрудниками транспортного отдела ОБЭП. Для содействия им выделили экипаж автоинспекции.

Старший из городских оперов убрал оружие и взялся за задержанного работягу:

– Где товар?

Тот мычал нечто нечленораздельное.

– На базе, в первом боксе, – ответил за него Валерик.

Маленький торопливо покатился по направлению к гаражам.

С расстояния он очень напоминал колобка, поблескивая лысиной в свете фар.

Вернулся сияющий колобок и распорядился сегодняшнюю операцию считать совместной и удачной. Оказывается, они накрыли крупную партию левого спирта.

В отделение не поехали. Опираясь на народную мудрость "Что не видно глазу, не огорчает желудка", налоговики и обэповцы стали составлять бумаги на месте.

Пока другой сотрудник занимался составлением документов, Долотов, кругленький майор, разговорился с Караваевым.

Поведав о существе операции, пожаловавшись на бессонную ночь и на жуткий автотранспорт (выделили гаишный "мерседес" и к нему будто в нагрузку "москвич"-развалюху с хлопающими на ходу крыльями), он сообщил недавнюю узковедомственную сенсацию.

Начальник Московского управления БЭП пробил через высшее начальство очень смелый эксперимент. Именно эксперимент, а не операцию, поскольку целью было исследовательское любопытство, и не более.

На неделю из различных подразделений управления выделили нужное (достаточно большое) количество сотрудников и приставили по одному к каждому из инкассаторов телефонов-автоматов.

Ровно неделю офицеры милиции ездили вместе с телефонистами, внимательно следя за их работой. Конечно, страшно нерационально использовать кадры таким способом, но уж больно любопытно было, какой выйдет результат. И результат вышел.

И неслабый. За отчетную неделю собираемая с автоматов выручка возросла в 2 раза против среднего! За все последние годы в нашей экономической науке не проводилось равного по смелости эксперимента.

Договорившись, что каждая из сторон опишет в рапортах действия смежников в наилучшем виде, коллеги расстались, сойдясь на мнении, что воровали, воруют и будут воровать.

Обэповцы уехали на своей колымаге, а налоговые полицейские направились в контору, справедливо сочтя свою засаду оконченной.

Оперсостав условно можно поделить на три категории: "романтикиэнтузиасты", "циники" – те, кто идет, четко понимая, как и где можно заработать, и третья, наиболее многочисленная категория действует по принципу "не умеешь ничего – иди в органы ".

Первые приходят с горящими глазами и желанием раскрыть если не все, то хотя бы наиболее значимые преступления. Но вскоре они понимают, что беготня с пистолетом – это лишь сотая процента в оперативной работе. "Чем больше бумаги, тем чище… личное дело". Постепенно рвение сходит на нет. Между тем из таких "энтузиастов", при условии что они попадут к хорошему начальнику, получаются наиболее грамотные следователи и опера.

Хотя бы потому, что они развиты интеллектуально и часто имеют за спиной престижный вуз. Узнать их можно по изможденным лицам, скромной одежде и часам. Если вы попали к такому сотруднику в качестве подозреваемого, вам не позавидуешь.