Ведь не исполнял Свиньин чье-либо указание, а действовал по собственной инициативе. За его "наездом" стоял лишь он сам. Это была его личная война. Можно даже так сказать: подполковник нарушил неписаные правила собственной службы, проявив чрезмерную активность в ситуации, когда его об этом не просили.
А подобная чрезмерная активность чревата…
Ведь основная функция УСБ – лишь притормаживать прыть повседневно нарушающих всяческие законы и инструкции оперов, а не пресекать ее вовсе. Начни с завтрашнего утра перепуганные репрессиями опера жить и работать строго по правилам – и деятельность органов налоговой полиции будет полностью парализована!
Разумеется, набравшая такие обороты и получившая некоторую огласку история не могла оборваться на полуслове. "Спускают на тормозах" всегда аккуратно, осторожно, с учетом реалий и известных всем правил игры, короче, так, чтоб комар носа не подточил и никто не смог бы прицепиться…
Спустя две недели после описываемых событий в городском управлении состоялось очередное совещание, на котором, среди прочего, обсуждалось и "соответствие занимаемой должности капитана налоговой полиции Караваева В. Б.".
С высокой трибуны замнач управления по кадрам проехался по его скромно сидящей на стульчике в зале личности, усердно попинав ногами.
Интонации у него были грозные, и Караваев затаил дыхание, ожидая резюме типа "…разжаловать… уволить… отдать под суд… расстрелять на центральной площади средь бела дня в присутствии тысяч горожан!.." Но концовка вдруг оказалась довольно-таки мягкой, внутренне не соответствующей началу: "…предупредить о недопустимости… объявить строгий выговор с занесением… усилить воспитательные меры…" Опытное ухо сразу же просекло: Витька полностью амнистировали!
Сидевший в зале невдалеке Свиньин показался ему слегка удивленным. Такое ощущение, что он ждал чего-то совсем другого, да наверняка и сделал все зависящее от него лично, чтобы именно "другое" в докладе замначальника и прозвучало!
Но что значит выучка и умение из любого, даже самого неожиданного и неблагоприятного развития событий извлечь хоть какуюнибудь выгоду для себя! После совещания куратор как ни в чем не бывало подошел к Караваеву и спокойно произнес:
– Ты должен быть благодарен нам, пацан: пожалели тебя, не выгнали и не посадили… Но в следующий раз – смотри!
Караваев глубоко вздохнул, мысленно послал подполковника по известному всем адресу, вслух же – скромно поблагодарил за проявленное внимание и отеческую заботу, пообещал сделать исключающие повторение подобного выводы из критики своих ошибок и в дальнейшем приложить все свои скромные силы для неукоснительного исполнения служебных обязанностей и поступающих в связи с этим указаний руководства…
Свиньин, даже не дослушав, милостиво кивнул – и двинулся прочь. Маленький, тщедушный, безжалостный – как клоп. Караваев смотрел ему в спину до тех пор, пока тот не скрылся за дверью, и лишь теперь понял, насколько же он устал! Как, оказывается, измотался за последние недели…
Отоспаться от души в субботу Витьку не удалось. С утра пораньше позвонил Седой и сообщил, что запись готова и он ждет Караваева немедленно, но не одного, а с бутылкой хорошего виски.
Старый приятель с трудом отвыкал от въевшихся в кровь и плоть привычек и пристрастий, приобретенных за долгие годы службы в загранрезидентуре ГРУ.
На этот раз они встречались на квартире Седого. Скромная обстановка жилища резко контрастировала с расставленными на стеллажах и полках новейшими образцами профессиональной аудио- и видеотехники, причем многие из них еще не поступали в открытую продажу в Первопрестольной.
Караваев, прислушавшись к своему организму, употреблять с утра отказался, выпросив у хозяина чашку кофе. Седой же не настаивал и, сделав щедрый глоток, указал ему на кресло.
– Давай к делу, не тяни, – попросил Витек.
– К делу так к делу, – Седой протянул наушники.
– Вывести разговор с твоим подполковником на угрозы оказалось плевым делом. Достаточно только было упомянуть твою персону и – пиши не хочу. А уж когда я депутата помянул всуе, так его вообще понесло. Думал, пленки не хватит, – ухмыльнулся Седой.
Караваев прослушал пленку до конца, попросил перемотать и прослушал еще раз, делая пометки на листке бумаги.
– Спасибо! Если несложно – почисть запись, убери упоминания обо мне. Нужно, чтобы эти угрозы принял на свой счет другой человек. Упоминание о депутате оставь.
– Чего только не сделаешь, чтобы ты отстал, – Седой сел за компьютер. – Ты посиди пока тихо, а лучше на кухне телевизор посмотри.
Через час запись была готова.
Витек достал визитку и набрал номер.
– Андрей Андреевич! Добрый день. извините, что беспокою вас в неурочное время. Моя фамилия караваев. я оперуполномоченный управления налоговой полиции, вхожу в состав группы по проверке деятельности фирмы "Наргис". Генеральный директор Дмитрий Ильгамович Мирзоев…
– Откуда у вас номер моего мобильного, – прервал его властный голос, – и кто вас уполномочил звонить мне со всякими…
– Примите мои извинения, Андрей Андреевич, – Караваев, удивляясь собственной наглости, прервал гневную тираду депутата.
– В ходе проводимых мероприятий мной были зафиксированы угрозы в ваш адрес со стороны некоего Свиньина. Мне продолжать?
– Слушаю внимательно, – голос депутата утратил начальствующие нотки.
Караваев поднес диктофон к трубке. Дав собеседнику прослушать запись, он добавил:
– Этот разговор состоялся между Мирзоевым и его "крышей" – подполковником Свиньиным, когда первый высказал опасения, что за проверкой налоговой полиции, возможно, стоите вы.
– Как вы сказали вас зовут? В понедельник-вторник я занят, пленарка. Жду вас в среду к девяти часам. Вам будет заказан пропуск.
Да, и благодарю за информацию.
Спустя три дня, после соблюдения всех формальностей по сверке его личности с фотографией в паспорте, Караваев попал в приемную, обставленную весьма скромно, если не считать роскошных белых штор на окнах.
– Андрей Андреевич у себя? – поинтересовался посетитель у секретарши.
Секретарша протянула руку куда-то под скопившиеся на столе бумаги.
– Товарищ Андрей Андреевич вас уже дважды спрашивал. Заходите!
Красный огонек над дверью кабинета при этих словах сменился зеленым. Для верности Витек сосчитал в уме до десяти и только тогда распахнул дверь.
Хотя депутат Государственной думы и был одет в непритязательный штатский костюм, поприветствовал он Караваева так, что на плечах у обоих как будто проступили просветы и звездочки.
Хозяин кабинета начал без предисловий:
– Как там?
– Решается вопрос о возбуждении уголовного дела. Но, что не может не радовать, уже сейчас из-за встречных проверок от сотрудничества с "Наргис" отказались основные партнеры. Крупный тендер, в котором участвовала фирма Мирзоева, был проигран из-за распространившейся информации о проверке налоговой полицией. В итоге бизнес Мирзоева почти полностью разрушен.
– Ты присаживайся… Я в курсе… Да, похоже, у вас как будто все чисто прошло. Правда, у нас тут генерал-лейтенант Добрушкин пытался волну гнать, но я постарался объяснить ему, что не стоит.
– Андрей Андреевич, но вы же понимаете… Мы работали, не зная полного расклада. Мы и предположить не могли, что Свиньин так плотно с Мирзоевым связан. О людях, знаете ли, плохое думаешь в самую последнюю очередь…
– Да плевать на него, капитан. он кто? Мелкая сошка… а вот угрожать мне, народному избраннику, – это перебор.
Он пододвинул к Караваеву блокнот.
– Напиши-ка мне его координаты.
– Верочка, соедини меня с Алмазовым. Да, с директором налоговой полиции… Поживей…
Иногда картинки из прошлого, картинки из памяти сливаются в какое-то черно-белое кино без звука, но под жужжание старинного кинопроектора. Приходилось ли вам когда-нибудь узнавать себя на видеозаписи? Смотришь – и сам себя не узнаешь, смотришь – и с трудом веришь, что этот человек, совсем не совпадающий с собственным представлением о себе, – это ты. Мы не привыкли видеть себя со стороны. Те немногие утренние кинопробы у зеркала, которые в основном всегда заканчиваются одобрением режиссера и актера в одном лице, лишь позволяют надеть очередную маску, подходящую для сегодняшней роли. Да практически всегда наша самооценка не совпадает с мнением о нас окружающих, ибо наше настоящее "я" оценит только Бог. Признаться, страшновато представить, что увидишь на пленке длиною в жизнь, которую снимает вечный режиссер всего сущего, когда она пролетит перед твоим внутренним взором в миг последнего показа. Увы, чернового варианта нет, а чистовой пишется… с 1 июля 2003 года указом президента Российской Федерации № 306 от 11 марта 2003 года Федеральная служба налоговой полиции России упразднена.