Оля похожа на одну из девушек в фильме 'Семь невест ефрейтора

Збруева'. Когда смотрю – вспоминаю. У нее волосы тоже убраны в хвост, лицом немного похожа. Оля интересуется живописью и лесом, она добрая и умная, она давно замужем, у нее сын.

Весенняя сессия, сдаем начерталку – самый сложный пока предмет.

Про заведующего кафедрой Минай Мироныча ходят легенды. Рассказывают, как он берет у студента свернутый ватман, смотрит в него, как в подзорную трубу и говорит:

– Да, что-то есть. Попаду в урну – получите удовлетворительно. Или про то, как Мироныч шел между рядов в аудитории и сказал:

– Кто мне сейчас даст закурить, получит пять в семестре.

Какой-то студент без всякой мысли протянул 'Яву'.

– Фамилия?

С тех пор все стали носить сигареты.

Нашу группу бог миловал. Начерталку сдаем спокойной женщине. Минут двадцать проходит с начала экзамена. Сидим, чертим. Вдруг – двери настежь. Впереди Мироныч, позади свита из пяти человек. Мироныч сходу отправляет одного за другим двух студентов учиться в рыбный университет и кондитерскую академию. Остальные трясутся. Лене поставили четыре, он не согласен, хочет пять, безумец!

– Это кто там хочет пять! – спросил Мироныч. Преподаватели замолчали и опустили руки. Повисла гробовая тишина. Но пять Леня все-таки получил.

По традиции студентов первокурсников заставляют идти на демонстрацию трудящихся первого мая или седьмого ноября. Нам выпало первое мая 1979 года. Рано утром приехали к заводу. Здесь сбор участников. Втузовцы идут в авангарде колонны Пролетарского района, несут красные флаги на длинных флагштоках. Впереди нас только эмблема – подшипник с надписью в две строки 'Пролетарский район'. За нами идет весь ЗИЛ, заводы 'Динамо', 'Шарикоподшипник'. Перед площадью Серпуховской заставы слева появилась еще колонна. День хороший, солнце встает, идем весело. Многие мужики временно выбывают из строя группами по три и возвращаются хмельными. На Манежной площади колонны остановились. Во многих окнах гостиницы 'Националь' видны мужчины в белых сорочках, которые смотрят на площадь, заполненную демонстрантами. Двинулись на Красную площадь.

Исторический и ГУМ украшены громадными красными плакатами. Красная площадь залита музыкой из громкоговорителей:

Звучат поздравления и призывы к трудящимся страны:

– Слава родной Коммунистической партии – организатору и вдохновителю всех наших побед!

– Да здравствует советские профсоюзы – школа коммунизма!… Ура, товарищи!!!

– Да здравствует Ленинский Комсомол – верный помощник коммунистической партии! Ура!

– Сто одежек и все без застежек!…. Капуста, товарищи!!

На трибуну мавзолея поднимается родное политбюро в шляпах и лично

Леонид Ильич. Вся страна знает их как облупленных: Они в городах не блещут манерой аристократов. Но в чутких высоких залах, где шум суеты затих, страдают в бродячих душах Бетховенские сонаты, и светлые песни Грига переполняют их. Поднимаясь по ступеням мавзолея, политбюро поет хором:

Будет людям счастье, счастье на века

У советской власти сила велика

Сегодня мы не на параде

Мы к коммунизму на пути

В коммунистической бригаде

С нами Ленин впереди.

У микрофона иностранные гости. Фидель Кастро, кубинский руководитель:

– Цигель, цигель, ай люлю!

Эрик Хоннекер, председатель Социалистической Единой партии Германии:

– Доннер Веттер!

Радостные лица демонстрантов в едином порыве скандируют тысячекратное: 'Ура!', 'Слава!', 'Что посеешь – то пожнешь!'.

Демонстранты несут портреты членов, кумачовые лозунги, транспаранты:

'До свиданья, будь здорова, пионерчатое слово!',

'Без лишних слов, без громкой фразы, в любых условиях, везде большое дело водолазы спокойно делают в воде',

'Уходя, гасите свет, здесь за вами нянек нет!',

'Паровоз – хорошо, самолет – хорошо, а олени – лучше',

'Индийские еги, кто они?'.

Леонид Ильич целуется с мыслящими кругами политбюро. А ткачиха с поварихой с сватьей бабой Бабарихой извести его хотят, целоваться не велят…

Во время прохождения по главной площади страны наши колонны разделены плотными рядами дяденек в штатском, повернутыми через одного то в одну, то в другую сторону.

На Васильевском спуске колонны рассеиваются, демонстранты бросают в кузов грузовиков реквизит, и идут пешком до Таганки, к ближайшему метро. В этот же день я уехал в Ватутинки, в дом отдыха.

Летом после первого курса мы с мамой поехали в Тетьково. Впервые еду с Савеловского вокзала. В Кашин приехали поздно вечером. Нас, человек десять, встретил автобус дома отдыха. На месте были в начале двенадцатого ночи. Все отдыхающие уже спят. А для нас в столовой кефир с хлебом и двумя ломтиками сыра.

Жили в кирпичном корпусе. Рядом с ним двухэтажные деревянные, жилые терема, клуб и библиотека. Дорожки не асфальтированы, а уложены плиткой. Очень зелено. Старые сосны. Под ними тропинки с бугристыми корнями усыпаны желтой иглой. Пробовал бегать утром по этим мягким тропинкам, разве восемьсот метров это бег.

Внизу течет Медведица. Спуск к ней крутой, на склонах растут сосны. Медведица усыпана лилиями и кувшинками. Она часто вьется, обнажая на изгибах песчаные пляжи. Здесь загорают отдыхающие. Много слепней. Они жужжат над головой, даже когда плывешь.

На лодочной станции два десятка лодок. Прокат бесплатный. Если выйти сразу после завтрака, солнечным утром, то за два часа можно доплыть до плотины ниже по течению, и успеть вернуться к обеду.

Проплывают деревни то на одном, то на другом берегу. У воды стоят лодки. Дяденьки шутят – проезжают в метре на моторке, и лодку начинает качать, как неваляшку. Трава на берегу короткая – коровки и козы регулярно стригут. В обратную сторону, вверх по течению проплываю под высоким мостом, за ним село Троица. В селе почта – деревянная изба, очень уютная. Входишь – на стене портрет Михаила

Калинина, а не Леонида Ильича. Троица – родина Калинина.

Еще дальше на середине реки островок, поросший травой и кустарником. Русло становится уже и мельче.

Медведицу можно перейти по навесному мосту. На другом берегу луг с крупной ароматной земляникой. Трудно оторваться. Солнце палит, слепни жужжат. Собирать лучше на коленях и негромко урчать.

За лугом дальше грибные леса. Молоденькие сосны на светло-желтом песке, выжженная солнцем травка, мхи и лишайники. Вот и змеи. -

Тега, тега, тега. Семь, нет, восемь. Жмурятся и покусывают ботинки.

В доме отдыха хорошая библиотека. Взял публицистику Твена. Очень смешно, смешнее, чем его рассказы.

Попробовал играть в большой теннис. Партнер оказался такой же специалист, как я, и мы замучили друг друга.

В августе трех студентов из нашей группы отправили на строительство элеватора в Бирюлево. Мы стали бетонщиками второго разряда. Интересно, что часовая ставка бетонщика точно совпадает с часовой ставкой электромонтера и водопроводчика того же разряда.

Перекидать кубометр песка стоит несколько копеек, а поставить колонну – семь рублей.

Делаем опалубки. Вибратором рыхлим раствор с галькой, как в фильме

'Карьера Димы Горина'. Работа действительно тяжелая. Вибратор просто засасывает вглубь. Ручка у нашего менее удобная, чем у Диминого.

Обедаем в вагончике-столовой – тарелка щей стоит одиннадцать копеек, или ходим в универсам за кефиром и хлебом.

Второй курс начался с разделения группы на две части. Одна часть днем работает и вечером учится, другая в это время учится днем.