Жерару Депардье из Сен-Клу.

На трибуну поднялась стайка фэзэушников – декламаторов. Подняв подбородки, звонкими, задорными голосами ребята пообещали так держать, выполнить и перевыполнить, крепить и умножать все, что положено. Потом ребята прочли отрывок из 'Двенадцати' Александра Блока:

А затем ребята поблагодарили родную партию и лично Леонида Ильича.

Что тут греха таить, по стране давно уже ходят слухи, что партия – наш рулевой. А на заборе у Прессового корпуса неизвестные нацарапали: 'Ленин! Партия! Комсомол!'.

Потом нас отпустили. Колонны вернулись тем же путем, а знаменные группы ушли в кулуары зала заседаний.

Ребята говорили, что в газете 'Труд' была фотография, где можно рассмотреть знаменосцев, но я так и забыл посмотреть.

На большие праздники (май, ноябрь) в дворце культуры ЗИЛ проводятся концерты. 9 мая меня поставили за кулисы с маленьким, но ответственным поручением: вручить букет гвоздик. На сцене сухонький мужчина с гитарой. Сначала он рассказал немного из своей жизни, а потом спел под гитару. Пошли аплодисменты, и меня подтолкнули – иди.

С улыбкой тридцатью шагами меряю сцену. Протягиваю цветы и говорю:

…от имени и по поручению… почтеннейшее соблаговолите… и прочая, прочая, прочая. Дяденька дослушал меня, сказал спасибо, вернул букет и говорит: – Подержите пока, я буду еще петь.

Отвернулся и запел песенку отважного капитана из кинофильма 'Дети капитана Гранта':

Какое коварство. Что же делать? Оставаться на сцене? Глупо. Лучше гордостью любить, чем на шею вешаться.

– Идиот-детЯм-морожено! – кричали мне фрезеровщики. – Удило грешное! – басили сталевары, ударники социалистического труда. Под гомерический хохот, переходящий в бурные, продолжительные аплодисменты я понес букет назад за кулисы. Ничего, над Суворовым тоже смеялись.

С первого октября я стал заниматься математикой и частично физикой, для поступления в следующем году в вуз. Мне не хочется всю жизнь работать электриком. Октябрь я прожил в Кузьминках, потому что мама с Димкой в отпуске, в Тетьково. Отец тоже в отпуске в Анапе, я живу в его комнате. Каждый день прихожу домой в три или четыре.

Ровно час даю себе на еду и ничегонеделание. Потом занимаюсь до одиннадцати и спать. Достал где-то задачник Сканави по математике, знакомые утверждают, что это сильный задачник. В первый день решил только два примера по теме 'упростить выражение', то есть без неизвестных. Остальные мне не под силу. Не идет, хоть тресни.

Подсматриваю в ответ. Даже подогнать к ответу не получается. Решил начать с нуля. Привез с Фрунзенской учебники алгебры и матанализа с шестого по десятый класс. Потихоньку пошло. И примеры из Сканави стали получаться. К весне мог решать некоторые примеры двумя, тремя способами. Главное, что я понял: решение должно быть красивым. Ответ должен быть равен нулю, единице, одной трети, корню из двух третей и так далее, но ни как не корню из пятидесяти одного или трем и восьми десятым икс. Если в результате преобразований тождеств после нескольких этапов выражение становится громоздким, лучше бросить и начать заново. Приятно, когда почти все получается. На каком-нибудь двадцатом примере спотыкаюсь и оставляю его на будущее. На следующий день возвращаюсь к нему, и решение приходит. До вступительных экзаменов удалось дважды прорешать примеры из школьных учебников и учебник Сканави. Исписал десяток толстых тетрадей. Физика идет тяжелее. Но и внимания уделяю ей меньше. Если у меня будет красный диплом, а он будет, то придется сдавать только письменную математику. А физика придется сзавать, если математику сдам меньше чем на пять. Никак не могу решить задачу по геометрии из Сканави.

Треугольник. Дан угол и медиана. Найти все остальное, включая готовальню и транспортир. Треугольник общий, без прямых углов. И так и сяк – не идет. Чувствую, не хватает какой-то формулы. Порылся в учебниках и справочнике по элементарной математике, ничего нового.

Раза четыре возвращался к задаче, потом оставил ее. Случайно залез в справочник по высшей математике для вузов и нашел формулу, которой нет ни в школьных учебниках, ни в справочнике для элементарных математиков.

Мне нравится, занимаюсь даже в обед, на работе. Кто-то из старших монтеров видит, чем я занимаюсь и говорит:

– Ты не поступишь.

– А почему Вы так думаете?

– Не поступишь, куда тебе.

Это потрясающе. Ничего не знает обо мне и так уверенно заявляет.

Играть в ансамбле бросил, но гитару иногда вынимаю из чехла. Я рассказал Сашке о своих успехах в подготовке. Зимой мы пробовали готовиться вместе с ним. У Сашки идет очень тяжело. Ему не удается даже 'упростить выражение', как мне вначале. Подсказываю ему штрихом, намеком, и получается, но меня же не будет на экзамене. Я надеюсь, что Сашка потихоньку сам начнет. Но ему хочется сразу, без повторения с шестого по десятый класс.

Пять – шесть человек из нашей группы тоже идут на красный диплом -

Андрей Клочко, Миша Кунаш, Сергей Ефремов, Игорь Романов, других ребят не запомнил. Андрей запомнился. Он на Разметнова похож из

'Поднятой целины'. Лицо – один к одному. Усы. Жесты те же. Взгляд и наклон головы чуть назад. Улыбка и речь. Не злой, самостоятельный и неторопливый. Через несколько лет я встретил его на заводе. Женат, двое детей, счастлив.

Оставалось месяца два до окончания училища. После занятий мы с

Шурой Потехиным едем на сороковом троллейбусе к метро. Днем народу мало. Сидим, сплетничаем про Сашку Журавушкина, рыжим называем. А

Сашка сидит за спиной и все слышит. Мы заметили его, когда встали. У

Сашки была растерянная улыбка. Мне было неловко. Наши отношения охладели. Хороший был друг, Сашка.

Выпускные экзамены. Литература. Сидим, пишем. Вначале учебник лежит на коленях, потом прямо на парте. Сдуваем открыто. Нам нельзя ждать милостей от природы. Взять их у нее – вот наша задача. Главное не делать ошибок. Математика. На доске два варианта. Мне не сложно, решил оба. Второй, чужой, для тех, кому трудно. В своем сделал глупую ошибку, но быстро поправил. Дипломную работу человек десять защитили на отлично. Было не сложно. Моя тема – 'Разработка схемы управления двигателем мудреного станка'. Станок новый, поступил в

ДОЦ недавно. Обрабатывает всякую деревянную мелочь. Двигатель его тормозится противовключением: нажимаешь красную кнопку и в следующую секунду шпиндель неподвижен. Три – четыре тысячи оборотов, а может и больше, сразу превращаются в ноль. Рубильник, предохранители, пускатели, тепловое реле, концевые датчики, двигатель, кнопки.

Выпустили большинство с третьим разрядом, а отличникам дали четвертый. Разница в деньгах. У третьего месячная ставка 150 рублей, у четвертого – 180. Количество четвертых регламентировано и потому я не возражал против третьего – все равно иду в институт.