Институт

ВТУЗ при ЗИЛе. Для зачисления мне нужно сдать письменную математику на пять. На экзамен пришло ровно сто человек. Зашел, не торопясь, девяносто восьмым. Я и не думал, что первые будут рваться на лучшие места. 99-м зашел юноша, а сотый не явился, видимо заболел. Свободное место лишь за первой партой. Раздали варианты.

Времени дали три часа. В моем нагрудном кармане шпоры с мелкими формулами на фотобумаге, на всякий случай. Мамины еще. Задания легкие, у меня быстро все получилось. Написал ответы с краткими промежуточными результатами и у каждого ответа поставил плюс, обведенный кружком – такая привычка появилась у меня, когда готовился. Вдруг я охнул: подумают, что сдул. Расписал более подробно все решения. Сижу, бездельничаю, чтобы попозже проверить заново. Хорошо запомнил ту нелепую ошибку, на экзамене в училище.

Вопрос абитуриента сзади: 'Это вот синус, это как?' – поставил меня в тупик. Проверил, переписал на чистовик и ушел.

Прошло несколько дней. Съездил в институт, узнал, что 'пятерка' и нашел себя в списке зачисленных. Вернулся домой и засомневался. Ведь на технологический факультет поступает девять Соловьевых. Может быть, это не я? Поехал на следующий день. В деканате мне показали мой экзаменационный листок с красной пятеркой. Если бы я получил меньше пятерки, пришлось бы идти на следующий экзамен.

В нашу группу поступили два Соловьевых: Николай Евгеньевич и

Николай Владимирович.

Уволился из Модельного цеха, в который меня распределили после училища. Мне в нем сразу не понравилось. Мрак какой-то, ни как не сравнить с нашим ДОЦем. Проработал всего день и взял очередной отпуск на пятнадцать дней, во время которого и сдал экзамен. За отпуск получил семьдесят пять рублей – половину моей месячной ставки. Вышел из отпуска и написал заявление на отпуск за свой счет для сдачи экзаменов. Проболтался дома двадцать дней – по закону положено. После этого принес справку о зачислении и написал заявление об уходе.

В первые выходные октября всех новоиспеченных студентов повезли с

Киевского вокзала куда-то в Подмосковье на слет. На три дня. Жили в палатках на большой поляне, рядом речка и лес. Первый день собирали картошку. Вечером – танцы. На поляну подогнали грузовик, он вырабатывает ток для прожектора и музыки.

Перед танцами выпили пшеничной водки. Но в меру. Танцуем толпой.

Котильон за котильоном. Наконец, медленный танец. Студенток враз разобрали, вокруг одни парочки. Надо было быстрее соображать. Вот две девчонки танцуют. Сейчас мы с Сашкой Изюмовым их разобьем. Та, что повыше угловатая какая-то, пусть с ней Сашка танцует. Маленькая интереснее.

– Вас можно, девушки? Молчат.

Громче спрашиваю: – Разрешите вас разбить, девушки?

Та, что повыше наклонилась к моему уху и сказала, что она парень.

Не зря она мне не понравилась.

На следующее утро состоялся спортивный праздник. Перетягивали канат десять на десять человек. Мне было приятно, что мои альпинистские ботинки заметили девочки. Ни у кого нет таких. На толстенной подошве, с крючками, а не дырочками для шнурков.

Стоит пудовая гиря. Желающие подходят, тягают. Смотрю, как это получается у других – чем я хуже. Оторвал ее от земли и поставил на место, никого не зашибив.

Потом побежали кросс на километр. Я пришел последним в двадцатке и долго не мог отдышаться. Физрук сказал мне: – Присядь на корточки и дыши глубже, будет легче. Минут через десять я отдышался. Вот оно курение и слабая физическая подготовка. И еще ботинки чугунные на ногах.

Учиться легко. Только вот по начерталке не все понятно.

Заканчиваем учиться как дети в два часа. И так весь первый семестр.

В группе двадцать три мальчика и две девочки. Половина группы иногородние ребята из европейской России. Они не отличаются в поведении и одежде от москвичей, вместо 'шкафа' они говорят

'шифоньер', а вместо 'ботинки' – 'туфли'.

Девчонки обе иногородние. Одна почти сразу забеременела и со второго курса пропала. А про Маринку говорят, когда она пишет конспект по 'Капиталу', у нее получается больше чем у Маркса.

Красивые девчонки экономистки. Другие специальности в институте: чугунно-кузовные или литейно-поршневые. Там учатся ненормальные девочки.

Никогда не мог представить себе жену, мешающую суп и думающую о жиклерах экономайзеров.

Платят нам хорошо – сорок пять рублей в месяц. Это обычная, не повышенная стипендия. В других вузах обычная – тридцать пять рублей.

Поначалу мы крепко пили после занятий, не пропускали недели. На старших курсах все реже и реже. К четвертому курсу пить бросили, как-то не сговариваясь. То же самое происходит со всеми студентами четвертого курса. Взрослеют что ли. Пьющие остаются единицы.

Обязательные случаи для выпивки – сдача сессии, день рождения или праздник.

Освобождаемся мы рано – ежедневно всего три пары, кроме того, можно и уйти с лекции. Родители в это время на работе. Сорвавшаяся группа едет к тем, кто удобнее всех живет. Сашка живет на Таганке, а я на Фрунзенской. Друзья разворачивают меня у раздевалки, не давая даже раздеться, берут под руки и выводят. Я дружу с Мишей и Юрой.

Они поступали вместе и живут вместе на Водном стадионе. Другие завсегдатаи нашей компании: Сашка Изюмов, Гросс из Чертанова и

Славка Пупок. Гросс потому что большого роста, а Пупок – потому что жизнь такая. Пупком Славу назвал Гросс – его друг. Кажется, в

Шукшинском фильме есть персонаж Пупков.

Перед приходом предков мы расходимся. Если пьем у меня, я выхожу вместе со всеми проветриться. Домой возвращаюсь, если уверенно могу произнести 'Примус. Признание Америки. Москвашвея'.

Сашка Изюмов часто приглашает нас, когда дома нет отца. Его папа кандидат наук и вообще строгий. Однажды мы видели его. Сашка пригласил нас троих 7-го ноября на вечеринку. Вышли из лифта, а

Сашка говорит, подождите пока здесь. Мы остались на лестничной клетке. В открытую дверь видно: в конце длинного коридора ванная.

Спиною к нам двухметровый дяденька в трениках и майке что-то стирает. Папа разрешил и мы зашли. Вскоре папа ушел, а мы танцевали.

Сашка еще за несколько дней сказал, что девчонки будут и для нас, но было две девочки с двумя незнакомыми нам мальчиками и Сашкина подружка. Мы танцевали в носках, а девочки в чулках – папа не велел в обуви. Мы с Мишкой натанцевались и ушли в соседнюю комнату с накрытым столом. Мишка много выпил. Сидит за столом и пытается попасть пирожным в форточку. Промахивается и мне приходится вытирать стекло. Однажды и я согрешил. Перед тем, как разойтись Сашка раздал всем по холодной котлете на дорожку. Я уже вязал лыко с трудом и посему, не объясняя ничего, взял за рукав Гросса и Мишку и повел их к вешалке в прихожей. Снял чью-то ушанку (папину, чью же еще) и положил котлету за козырек. И что греха таить – пальцами размял.

Надругался паразит над советским ученым. Теперь его в метро будут дергать:

– Товарищ, почему от Вас котлетами пахнет?

Первая сессия. Первый экзамен – История КПСС. Получил три. Ну, думаю, поехало. Теперь на следующих экзаменах будут судить по этой тройке. Но вот – пятерка по химии, четыре по мат. анализу и черчению. Слава богу!

Трудно идет физика. По физкультуре с трудом бегаю и не могу переворачиваться на перекладине. Как только задеру ноги, и голова повиснет вниз, сразу теряюсь. Крокодилы ведут себя точно также, когда оказываются вверх пузом. Перевернуться мне помогает староста группы. Он все умеет, он бывший сержант.

Бег и атлетика проходят на стадионе 'Торпедо'. Вам хорошо известны эти ступеньки, по ним в фильме 'Вратарь' сбегает Антон Кандидов.

На новый год я пригласил несколько друзей к себе. Нарядил елку.

Мама и Димка к кому-то уехали праздновать. Было восемь человек, поровну девчонок и мальчишек. Девчонки незнакомые, кроме Наташи, ребята – Сашка, Юра и еще один незнакомый мальчик. Оля, которая мне понравилась, во втором часу ночи засобиралась домой, первого числа у нее дежурство в больнице. Проводил ее до метро. Я целовал ее в губы, когда танцевали и когда сидели в полумраке на диване. Это вторая девушка, которую я целую в губы.