Опешившие люди во дворе боялись останавливать его – они теперь вообще не знали что им делать – те, которые были для них повелителями и богами только что стали мертвы в один миг – в этот миг рухнул весь их устой жизни.

– Вперед! – стиснув ногами крутые бока, рыкнул Нартанг, хлопнув коня по крупу плоской стороной меча. Животное фыркнуло и рванулось вперед – хоть и непривычным способом, но этот человек дарил ему самое желанное – свободу неудержимого бега.

Очень быстро и без всяких препятствий пролетел Нартанг по улицам Тира – его выбранная тактика оказалась верной – скорость и неожиданность – сначала пугала и отталкивала людей, а уж потом заставляла думать: «кто это был?». Промелькнула мимо мрачной громадиной гигантская каменная арена, остался где-то справа треклятый рынок товаров и рабов, приближались ворота. На них стояла стража.

Нартанг еще не решил как будет действовать там, но вскоре думать уже стало некогда – конь стремительно летел прямо на заступивших дорогу солдат.

– Стой! От кого едешь?! – недовольно крикнул ему стражник.

– От Партакла! – рыкнул воин первое пришедшее на ум.

– Проезжай! – скорее для приличия ответил солдат, едва успевая отскочить из-под копыт горячего коня.

– Совсем этот Партакл своих распустил – ни за кого не считают нас! – с нескрываемым недовольством сплюнул на землю напарник стража, провожая взглядом быстро удаляющегося всадника.

– А что это за знаки у него такие были? Что-то не припомню, чтобы в знаках Партакла были крылатые львы и змеи?! – оправившись от первого замешательства, нахмурил брови чудом спасшийся из-под копыт солдат.

– У Партакла знак – лавровый венок и воин с мечом. Крылатый лев… Что-то вообще такого не припомню… – тоже нахмурился второй, бросая на напарника встревоженный взгляд, в котором было предчувствие только что сделанной ошибки.

– А ты лица не разглядел?

– Нет. Но где-то я его точно видел… Но где…

– На арене!!! – вдруг осенило неудачливого стражника, – Это он играл Пернея! Я вспомнил его доспехи! Вот откуда я видел их!

– Ты уверен? – еще больше хмуря брови спросил его напарник.

– Конечно! Как он там бился! – вспомнил солдат поразительное зрелище.

– Стой! Так что? Мы пропустили раба без бумаги господина?!

– О боги! – в миг осекся стражник, осознавая какую оплошность они допустили, – О боги!!! – повторил он вспоминая чьим именно рабом назвался улизнувший, – Так это раб Партакла! А кони точно Партакла! Так значит – он свел коней и удирает сейчас?!!! – дошла наконец до него вся суть происшедшего.

Солдат стал самым первым человеком, который вычислил Нартанга и узнал о его намерении, вернее даже не намерении, а свершении задуманного.

Когда стражник закончил цепочку своих умозаключений, воин уже оставил позади последние дома, стоявшие на отшибе и увиденные им первыми по прибытии из пустыни.

Сильный конь летел вперед, мощными ногами попирая любимую землю – он не знал, что в своем стремлении к свободе, человек, что дарил ему долгожданную безумную скачку, без сожаления мог забрать переполняющую его пока жизнь. Его собрат недовольно похрапывал сзади, злясь на то, что вечный напарник по колеснице сейчас впереди и они не летят плечом к плечу по этой бесконечной дороге, равные и безудержные.

Солдат, стоявший на страже границы больше заботился о людях, въезжавших в его страну, нежели выезжавших из нее, если еще заметить, что выезжавших не было практически вообще – лишь те немногие, что возвращались обратно в свои пески.

Поэтому возникший из пыльного облака черный всадник показался стражнику миражом, нагнанным полуденным безжалостным солнцем. Привлеченный лишь стуком копыт, он повернулся к приближающемуся воину и вскинул руку в останавливающем жесте, заступая ему дорогу, почему-то абсолютно забыв про свое копье – видно жара и вправду совсем измотала его. Меч свистнул в воздухе, отбросив несколько капель со своего хорошо отточенного края прямо в лицо только что вышедшему из небольшой хижины пограничнику. Два озверелых вороных вихрем пронеслись мимо, совсем напрасно заступивший воину дорогу к свободе солдат опал на землю безжизненным мешком. Дорога впервые за долгое время вливала в Нартанга давно забытую силу – силу свободы! Она, словно толстая вена, несла в себе ту жизненную энергию, которая пьянила лучше любого вина и радовала своей бесконечностью и неизведанностью! Дорога стала для Нартанга сейчас самым великим счастьем, потому что теперь он уже был действительно полностью свободным!

Впереди были пески, где он был пленником; позади был Тир, что стал для него подлой ловушкой, чуть не сделавшей рабом. До первого города пустыни было шесть дней изнурительного пути, который он мог и не найти, затерявшись в проклятых песках. Он заедет туда потом. Заедет совсем в другом положении, чем в том, в котором его уже привыкли видеть жители ненавистной страны. Он еще заплатит свой долг проклятому торговцу. Но надо начать отдавать долги с начала. И он повернул фыркающего от незнакомого воздуха и уже притомившегося коня вдоль границы песков – туда, куда он знал путь, и где земля была ему роднее – в сторону владений кауров, в зеленые леса.

К концу дня Нартангу пришлось озадачиться более насущной проблемой, чем свой побег – конь под ним готов был вот-вот пасть, второй был немногим свежее своего собрата, да и сам он уже испытывал сильнейшую жажду. Ему вновь пришлось углубиться на земли Тира – более плодородные и богатые на источники, чем полоска граничащих с ними песков. Вскоре его поиски увенчались успехом. В поле, где рабы пасли овец, виднелся колодец. Нартанг устремился туда. Он не беспокоился о том, что его могут здесь искать – он слишком далеко ускакал от города, чтобы здесь успели узнать о смерти знаменитого гражданина Тира и о его убийце. Не скрываясь, он направил всхрапывающего и утомленного коня к рабам, устроившимся как раз рядом с водой. У колодца стояли поилки для овец. Обезумившие от долгой и изнурительной скачки кони, почуяв воду, сами припустили вперед. Рабы отступили прочь, один из них решил послужить господину в дорогих доспехах, на утомленном, но очень красивом и тоже дорогом коне. Нартанг не стал прогонять его – пусть служит. Долгожданная свобода быстро пробуждала в нем воспоминания и почти забытые привычки вольной жизни.

– Помочь твоим коням, господин? – спросил один из рабов.

– Да, – кивнул воин, – Далеко отсюда дом твоего господина? – решил сразу обозначить время своей остановки он.

– Два дня пути, господин. Вы сбились с дороги?

– Решил срезать через поля и заплутал, – сам поражаясь проявившейся способности складно врать, ответил Нартанг, жадно прикладываясь к только что зачерпнутому ведру с прохладной водой, – У вас здесь есть еда?

– Только то, что нам выделил хозяин, – немного опешив переглянулись пастухи.

– Тащите сюда, – присел на камень Нартанг.

– Вряд ли господину понравится наша скудная пища, – робко заметил один, поглядывая на своих товарищей – они начали сомневаться, что перед ними действительно кто-то из знати, кто скорее умер бы с голода, чем съел то, что едят рабы.

– Мне все равно – я не господин, а солдат, – не зная как объяснить рабам свое положение ответил воин.

Рабы все так же озадаченно переглядываясь выложили перед ним две краюхи хлеба и вонючий сыр. Воин взял себе хлеб. Сыр вызывал в нем отвращение.

– Бурдюки для воды есть? – вновь озадачил он их вопросом.

– Один есть, – совсем уверившись, что перед ними скорей всего сбежавший и завладевший вещами хозяина собрат, начали расслабляться рабы.

– Давайте сюда.

– Нам за него перед Кодием ответ держать, – замотал головой один из пастухов, видимо старший над шестерыми.

– Скажешь, что прохудился – выкинул, – сделал нетерпеливый жест Нартанг – он совсем не собирался терять время из-за жалких недоумков.

– Нет, – замотал головой старший.

К рабам лениво подбежал вислоухий пес, дремавший до этого в тени и привлеченный оживленными голосами. Он изучающее посмотрел на незнакомца, потянулся к нему бородатой мордой, лениво махнув пару раз хвостом, унизанным репьями. Нартанг посмотрел ему в глаза и пес, ощетинившись, попятился от сидящего человека, поджав хвост потрусил к оставленному стаду, оглядываясь на чужака.