Не успели и члены экипажа, находившиеся в проходе в момент удара.

Хелен не могла даже предположить, сколько их здесь было. Правая сторона прохода была испятнана следами рикошетивших осколков, но разглядеть их было трудно из-за забрызгавшей переборку крови. Выглядело это так, словно какой-то сумасшедший с пульверизатором, заряженным кровью, затеял перекраску коридора, используя клочья человеческой плоти и осколки кости для предания своей работе текстуры, но был чем-то отвлечён на половине работы. Оторванные конечности, разорванные туловища, пальцы, обрывки формы, целёхонький ботинок, из которого по-прежнему торчала нога владельца, голова, откатившаяся в угол к заклинившей двери, словно забытый кем-то баскетбольный мяч… И, самое жуткое, скорченное тело человека, явно тяжело пострадавшего в результате взрыва, но каким-то чудом не убитого на месте, хотя его ноги были сломаны во многих местах. Человека, разрывающиеся лёгкие которого извергали кровь через рот и ноздри, в то время как он цеплялся пальцами за палубу в разгерметизированном проходе.

Тонкий, тихий голос внутри неё, не обращая внимания на её ужас, заявил, что Вундерман прав. Это не могло быть непосредственным результатом попадания. Такая большая пробоина, если бы она дотянулась досюда, привела бы к практически мгновенной разгерметизации прохода. А этот человек, должно быть, умирал несколько минут, лежа здесь и не в состоянии выбраться…

Она чувствовала, что главстаршина уголком глаза наблюдает за ней, и заставила себя ещё немного постоять так, глядя на сцену неописуемой бойни. Затем сделала глубокий вдох.

— Кажется, вы предлагали держаться левого борта, главстаршина? — произнесла она, уставившись на сильно повреждённую палубу на правой стороне. Собственный голос прозвучал для неё странно: отсутствовала дрожь, сотрясавшая её тело.

— Да, мэм.

— Ну, — сказала она, — раз уж я самая лёгкая из присутствующих, полагаю мне и идти первой, чтобы проверить надёжность палубы.

Глава 26

Рагнхильд Павлетич и Аикава Кагияма плыли к Бандиту Три через кристально чистый вакуум. Они были настолько далеко от Нунцио-Б, что с равным успехом могли бы находиться в пучинах межзвёздного пространства. Светило совершено не помогало разобраться в деталях полученных грузовиком повреждений, и Аикава жалел, что хотя бы один из ботов не остался поблизости и не помог своими мощными прожекторами. Однако лейтенант Хернс была непреклонна, отправляя их на безопасное расстояние.

"Наверное, это еще одна причина, по которой я хочу, чтобы они были где-то рядом, — невесело подумал он. — Мне не по себе от идеи, что они должны оставаться на безопасном расстоянии".

Лейтенант Хернс не уточнила, для чего именно необходимо безопасное расстояние, однако чтобы понять это, не требовалось быть специалистом в гиперфизике. "Дромадер" не был вооружён и никакое чудо не могло дать ему надежду успешно протаранить такую маленькую и подвижную цель как бот, даже если бы его импеллерный клин функционировал. Однако он был оснащён термоядерным реактором и этот реактор, судя по спектру излучений судна, всё ещё действовал. И если бы кому-то пришла в голову подобная идея, то при наличии желания у него была бы масса времени на то, чтобы снять блокировку.

"Не слишком успокаивающая мысль", — подумал Аикава и взглянул на Рагнхильд.

Её лицо было видно в отсветах внутришлемного дисплея также, как должно было быть видно и лицо Аикавы и она, казалось, почувствовала его взгляд. Рагнхильд обернулась и посмотрела на Аикаву и её напряжённая улыбка показалась ему настолько же обеспокоенной, как и собственная. Оба знали, что были включены в абордажную группу исключительно ради получения опыта. Чтобы забрать Рагнхильд, лейтенант Хернс даже была вынуждена оставить Хок-Папу-Два на бортинженера, чего никогда не сделала бы, если бы не хотела, чтобы она была тут для чего-то особого. Что не могло иметь ни малейшего отношения к значительному опыту в подобных операциях, которым ни один из салаг не обладал.

Аикава хотел поговорить с Рагнхильд, сам не зная, то ли чтобы подбодрить её, то ли чтобы услышать от неё слова поддержки. Однако промолчал и только дёрнул головой в движении, заменяющем облачённому в скафандр человеку пожатие плечами. Рангхильд кивнула в ответ и оба они вернулись к своей насущной задаче тащиться позади лейтенантов Хернс, Манна и Гутиэрреса и закованных в броню морских пехотинцев.

Остаток пути занял ещё четверть часа. Большинство ходовых огней Бандита Три не горели, однако было маловероятно, что причиной этого были полученные им повреждения. С намного большей уверенностью можно было предположить, что призовая команда вообще не позаботилась их включить. Да и зачем им было это делать, скрываясь в такой дали? Однако Аикава жалел об отсутствии огней. Огромная, лишённая огней туша грузовика казалась бесформенной массой, скрытой туманом горой, "видимой" только благодаря исчезновению закрываемых ею звёзд. Отсутствие огней лишало его любых ориентиров и заставляло ощущать себя муравьём, съёживающимся под опускающимся на него каблуком тяжелого башмака.

Судя по отрывистым замечаниям и командам, которыми активно обменивались лейтенант Манн и его морпехи, их дурные предчувствия Аикавы, как минимум, не затрагивали. Они оживлённо продвигались вперед, сверкающие круги света от мощных фонарей их брони, танцуя по панелям корпуса, вырывали из кромешной тьмы островки реальности. Аикава знал, что с учётом встроенных в боевую броню систем отображения и сенсоров, на самом-то деле они не нуждались в освещении. Морпехи включили фонари, чтобы помочь жалким флотским, не имеющим такой крутой техники, позволяющей видеть в полной тьме? Или, может быть, темнота угнетала их намного сильнее, чем можно было предположить по их бодрым деловитым переговорам?

Аикава осознал, что охотнее склоняется к последнему предположению.

На то, чтобы отыскать служебный шлюз, потребовалось ещё полчаса. Внешний люк с готовностью открылся после ввода на вспомогательной клавиатуре стандартного аварийного кода, а шлюз был достаточно велик, чтобы вместить в себя весь отряд всего лишь с небольшой давкой. Аикава с радостью втиснулся в шлюз, поскольку имел весьма отчетливое представление, кто именно из младших членов отряда останется за дверью, если придётся шлюзоваться в два приёма.

Внутренний люк открылся в грандиозный технический отсек. Яйцеобразные формы четырёх одноместных тяжелых рабочих скафандров были аккуратно размещены вдоль одной из переборок, яркие лампы освещения бросали отблески на станки, стойки с инструментами и контейнеры с электронными компонентами и запчастями. Технический отсек выглядел не так безупречно, как его собрат на борту "Гексапумы", однако оборудование явно было хорошо ухожено и рассортировано.

Морпехи выдвинулись вперед, тщательно обследуя помещение сенсорами брони и старыми добрыми глазами. Аикава раньше и представить себе не мог, сколько на корабле имеется укромных местечек, где способен спрятаться человек. Космический корабль определённо не был тем объектом, который мог вдохновить проектантов тратить много места впустую, однако, тем не менее, имелась масса углов и закоулков, достаточно просторных для того, чтобы укрыть человека. Или даже двух-трёх сразу. Хотя никто кроме полнейшего идиота не кинулся бы из засады на отделение морских пехотинцев в боевой броне.

"Разумеется, его идиотизм не сильно утешит тех из нас, у кого нет боевой брони. Естественно, я уверен, что Манн позаботится о летальном исходе для этого типа… однако сейчас эта мысль мне не кажется особо успокоительной".

Лейтенант Хернс загрузила стандартную схему "Дромадера" в свой планшет и ориентировалась по ней, пока они двигались от технического отсека дальше, прикрываемые спереди морскими пехотинцами. Справа от неё шел Гутиэррес, неся дробовик вдобавок к всегдашнему пистолету, а Манн двигался слева, так, чтобы видеть дисплей планшета.