— Ну, я думаю, мы как-нибудь справимся в это время, — сказал Вестман с небольшой улыбкой. — В конце концов, я не рассчитывал ни на какую внешнюю поддержку, когда организовывал это дело. С нами всё будет в порядке, пока ваше оружие добирается до нас.

— Отлично, — сказал Харахап с еще одной своей фирменной искренней улыбкой. — Я с большим удовольствием буду с вами работать.

Глава 18

— Сэр, кажется, у нас что-то есть.

Анстен Фитцджеральд выпрямился, оторвавшись от просмотра рутинных докладов подразделений, и развернул командирское кресло к тактической секции.

По локальному времени "Гексапумы" была уже поздняя ночь, время четвертой вахты, которая, по обычаю, доставалась помощнику тактика. В обычных обстоятельствах ни капитан, ни старпом мантикорских боевых кораблей не стояли вахту регулярно, поскольку, теоретически, находились на посту круглосуточно. Связист, астрогатор, тактик и помощник тактика регулярную вахту обычно несли, при этом тактикам доставалась дополнительная вахта из-за мантикорской традиции, делавшей службу тактика кратчайшим путем к командованию кораблем. Идея заключалась в том, что если офицеры-тактики должны получать назначение на командирские должности раньше всех прочих, то им необходим дополнительный опыт на ранних этапах карьеры.

Однако чин давал свои привилегии и обычно младший по званию офицер получал самые непривлекательные — самые поздние (или самые ранние, кому как нравится считать) — часы вахты. К сожалению, в данном случае помощник тактика была всего лишь младшим лейтенантом, немного слишком юной для того, чтобы спокойно возложить на неё всю ответственность за тяжелый крейсер и весь его экипаж. Обязанность вахтенного мог бы исполнить лейтенант Гатри Багвелл, однако РЭБ всё ещё считалась специфической службой, и многие офицеры РЭБ не имели достаточного опыта несения самостоятельных вахт. Кроме того, Гатри был настолько перегружен работой — даже с учётом помощи д'Ареццо — что имел тот же статус "круглосуточной занятости", что и капитан со старпомом. И, вместо того, чтобы поставить на вахту помощника астрогатора или связиста, которые оба были старшими лейтенантами, Фитцджеральд предпочёл взять четвертую вахту себе, а Абигайль Хернс взять своим вахтенным тактиком.

Поначалу Фитцджеральд опасался, что Хернс может обидеться, сочтя, что он не доверяет её компетентности. Он был готов это пережить, если потребуется, поскольку, в конечном итоге, действительно не доверял её компетентности. Не потому, что сомневался в её способностях или мотивации, но потому, что её реальный опыт оставался весьма скромным. Самый способный во Вселенной офицер, если собирался раскрыть весь свой потенциал, всё еще должен был быть тщательнейше выпестован, и получить закалку, которую мог дать только опыт. Поэтому Анстен Фитцджеральд обзавелся привычкой брать с собой на вахту бумаги и погружаться в рутинную работу с ними, пока Абигайль спокойно стояла "его" вахту, получая необходимую закалку и имея уверенность в том, что намного более опытный офицер немедленно придет на помощь в случае, если стрясется нечто неожиданное.

Хернс, казалось, осознавала, его намерение, хотя сказать наверняка было трудно. Она была настолько хладнокровной молодой женщиной, что, скорее всего, не позволила бы себе показать какое-либо недовольство, даже если его и испытывала. Фитцджеральд иногда задавал себе вопрос, насколько это было связано с её верой в доктрину Испытания, занимающей такое значительное место в теологии Церкви Освобожденного Человечества, однако, какова бы ни была тому причина, просто отметил это про себя как еще один аргумент в пользу лейтенанта Хернс.

Кроме того, как он обнаружил, она была просто крайне приятной молодой женщиной.

— И что же это на ваш взгляд, лейтенант? — задал он вопрос.

Она склонилась вперед, тщательно изучая дисплей, и Фитцджеральд заметил, как её рука потянулась к сенсорной панели и вслепую ввела сложную серию команд. Его командирское кресло стояло слишком далеко от её экрана, чтобы он мог разобрать детали, но он видел, как изменились данные после того, как Хернс уточнила запрос.

— Я полагаю, это могут быть незваные гости коммодора Карлберга, сэр, — произнесла Хернс, не отрывая глаз от дисплея. — Я дублирую данные на ваш экран, сэр, — добавила она и Фитцджеральд посмотрел вниз на выдвинувшийся из основания его кресла маленький дисплей.

Два из трех имевшихся на дисплее символов мерцали яркими, быстро чередующимися янтарно-красно-янтарными вспышками, как БИЦ обычно отмечал сомнительную информацию, однако, несомненно, выглядели как два движущихся замаскированных импеллерных клина, крадущихся высоко над плоскостью эклиптики системы. Однако третий символ, в каком-то смысле, был намного интереснее — он горел ровным красным огоньком, означавшим надежную идентификацию БИЦ. Этот явно принадлежал торговцу, хотя что мог делать торговец настолько выше плоскости эклиптики — и настолько далеко за гиперграницей системы — было вопросом интересным. Особенно поскольку он, похоже, двигался за мерцающими символами.

Фитцджеральд уточнил дистанцию и пеленг и тихо присвистнул. Они были даже дальше, чем он предполагал. Гипеграница Нунцио-Б проходила в 16,72 световых минутах от звезды. "Гексапума", находящаяся на парковочной орбите вокруг Понтифика, была в примерно десяти световых минутах от звезды, однако до корабля или кораблей, засеченных лейтенантом Хернс, было как минимум сорок пять световых минут. Для них не было никакой законной причины околачиваться так далеко от обитаемых районов системы.

— Я и не знал, что мы разместили наши автономные платформы настолько далеко, — заметил он.

— На самом деле нет, сэр, — отозвалась Хернс. Фитцджеральд посмотрел на неё, подняв бровь, и она слегка покраснела, однако встретила его пристальный взор неустрашимо. — Все автономные массивы действуют в предписанных капитаном Тереховым и коммандером Каплан зонах, — ответила она. — Я всего лишь переместила их к внешней границе назначенных зон.

— Понятно, — Фитцджеральд откинулся в кресле, опершись на подлокотник левым локтем и положив подбородок на её ладонь, и барабаня по другому подлокотнику пальцами правой руки. — Лейтенант, вы сознаёте, — продолжил он — что, выдвигая сферический фронт платформ так далеко вперед, вы фактически ликвидируете боковое перекрытие?

— Да, сэр, — уверенно ответила Хернс. — Я подумала об этом. Посмотрите, пожалуйста, на основной экран.

Фитцджеральд посмотрел на экран. Сейчас он работал в режиме астрогации и на нем появился запутанный клубок векторов. Старпом несколько секунд изучал их, а затем понимающе фыркнул.

— Умно придумано, лейтенант, — нейтральным тоном согласился он, наблюдая за движением картинки. Она заставила автономные платформы танцевать тщательно рассчитанный балет взад-вперед по назначенным им зонам. В некоторые моменты они раздвигались, расширяя промежуток между собой и ослабляя охват, однако всегда вновь собирались вместе.

— Как подобран график перемещения? — поинтересовался Фитцджеральд.

— Так, что корабль должен идти на скорости по меньшей мере в половину скорость света, чтобы не находиться в зоне обнаружения по крайней мере двух платформ как минимум пятнадцать минут. Мне показалось маловероятным, что кто-либо попытается прокрасться во внутреннюю часть системы на такой большой скорости.

— Понятно, — снова произнес Фитцджеральд. Он хмуро рассматривал экран еще несколько секунд, затем фыркнул. — Несомненно, лейтенант, вы тщательно обдумывали этот маневр. И, как я уже сказал, придумано умно. Кроме того, я очень сомневаюсь, что не поступи вы так, мы засекли бы этих типов настолько рано. Однако, могу я надеяться, что в будущем вы уделите немного внимания обсуждению своих замыслов с вахтенным начальником? Это будет очень любезно с вашей стоороны, поскольку именно он несет официальную ответственность, если что-то пойдет не так, и имеет склонность огорчаться, если полагает, будто люди его игнорируют.