Затем произошло неожиданное: войдя во вкус и разъяренные тем, что им не дают полной воли, татары — такие смирные, лояльные татары — забыв о недавнем «русофильстве» — начали стрелять в войска.
Стреляли с крыш, с балконов, из окон.
22 августа был отдан приказ по бакинскому гарнизону: «чтобы при выстрелах из какого-нибудь дома немедленно ответить выстрелами по окну или балкону, откуда произведен выстрел, ввести в дом нижних чинов и захватить стрелявших» («Т. Л.», 28.8.1905).
Однако все армянское население было на этот раз сосредоточено в армянских кварталах, где организовало самооборону.
Получив отпор в городе, татары перенесли основной удар на промыслы. Генерал Фаддеев получил телеграмму от промысловой администрации: «На промыслах тревожно. Вооруженные татары собираются на улицах толпами, наши промысловые татары ушли к ним». Генерал телеграфировал в ответ: «На промыслах войска достаточно, приказы отданы решительные, татар рассеют раньше, чем они дойдут до промыслов». («Р.С.», 28.8.1905).
Тем временем жители окружающих сел, у самих татар известные как отчаянные подонки и головорезы, и татарские рабочие, давно рассорившиеся с другими национальностями на промыслах, напали на Балаханы. Армянских рабочих было больше, все они были вооружены и могли бы отбить нападение; но татары ворвались с факелами и начали поджигать вышки, рабочие казармы, лавки… Вскоре Балаханы были охвачены пламенем. 2 тысячи рабочих, собравшись в круг и поместив в середину женщин и детей, отступили к зданиям Совета съезда нефтепромышленников и промысловой больницы и засели там («Т.Л.», 11.9.1905).
Целый день с промыслов звонили по телефону в город, умоляли о помощи. Приехали три казака, покрутились и ускакали обратно («С.О.», 6.9.1905).
Только на следующий день подошли войска с орудием.
О дальнейшем представители промысловой администрации рассказывали корреспонденту «Тифлисского листка» так:
«Группа рабочих-армян дала залп в сторону двух татар, подвозивших бочки с нефтью к западной стене больничного двора.
Солдаты и казаки, не разобравшись в чем дело, принялись палить из ружей, а потом выстрелили из пушки…
— Убили кого-нибудь?
— Нет, только больных переполошили. Но потом предложили всем отправиться на вокзал и начали отбирать оружие.
— А татар обезоружили?
— Как их обезоружить, когда они рассыпались по всем промыслам?! Их много, более шести тысяч, а войск мало…» («Т. Л.», 11.9.1905).
К событиям в Баку: общий вид пожара на нефтяных промыслах
Фотография из иллюстрированного приложения к газете «Московский листок», №№ 71–72, 1905 г. Фоторепродукция Григория Алексаняна.
Тут не упомянуто, что казаки, ведя армян на станцию, окружили их и дали несколько залпов из ружей — холостых, чтобы «попугать». Женщины в ужасе бросились в ближайшие постройки, но их вытолкали русские рабочие. Затем толпу несколько часов продержали на станции: «Голодные, перепуганные, стояли служащие со своими семьями под сильным ветром, наносившим на них тучи песку. Проходили поезда. Все бросались к ним, но отступали перед ударами прикладов солдатских ружей и казацких нагаек». Уехали только последним, 4-м поездом («С.О.», 6.9.1905).
Из пушек были обстреляны и больница, и здание совета съезда нефтепромышленников. Как оказалось, приказ дал полковник Одишелидзе, утверждавший, будто армяне стреляли по войскам. Доктор больницы Шейнин указывал впоследствии наместнику, что армяне не стреляли и не могли стрелять, так как на войска была вся их надежда! Воронцов отдал Одишелидзе под следствие («Т.Л», 13.9.1905). Было ли это действительно ошибкой, или, скорее, полковник не мог отказать себе в удовольствии пальнуть по «армяшкам»?
«— Три дня Балаханы, Забрат, Раманы напоминали ад: озверевшая толпа била, грабила, расстреливала, жгла. Некоторых русских щадили. Других истребляли так же, как и армян. Раненых швыряли в горящие мазутные ямы или дорезывали. Подле промыслов Манташева окружили безоружную толпу человек в 30 и всех искрошили кинжалами и бейбутами. В Раманах замучили, перестреляли, сожгли более 300 человек…
— Сколько же убитых и раненых?
— Теперь трудно определить. Много погибло в огне. По приблизительному подсчету, убито человек 300–400, а ранено около 700.
— Всех или только армян?
— Всех. Татарам сильно навредила картечь… На третий день доставили из города еще два орудия и принялись палить в толпы татар и персов. А так как они держались густыми кучами, то им влетело. Человек до 300 избили картечью.» («Т.Л.», 11.9.1905).
На промыслах Манташева в Биби-Эйбате тысячи рабочих были несколько дней осаждены в рабочих казармах, без пищи и воды (водопровод повредили татары). Там же человек 200 татар ворвались на завод Арефьева и потребовали у русских выдать армян. Русские отвечали, что все армяне ушли; но сторож-лезгин заявил, что русские прячут армян на заводе. Тогда татары пригрозили вырезать русских, и рабочие по одному начали выдавать армян. Сторож зорко следил, считал выдаваемых и если видел, что кого-то хотят скрыть, называл фамилию. Выдали всех. «Тогда татары принялись их убивать — не просто убивать, а резать живыми, потрошить и вырезывать внутренности — и тут же бросать собакам.»
Так же поступили англичане на заводе Борн («С.О.», 6.9.1905).
В рабочих казармах несколько дней находились в осаде тысячи рабочих, без пищи и воды. Загуляевский водопровод, снабжавший промыслы водой, был разрушен татарами.
В Романах 70 армян укрылись в амбарах; татары облили амбары керосином и сожгли.
Бурового мастера Саркисьянца, скрывавшегося у знакомого татарина, обманом выманили из убежища, убили, тело разрезали на части и сожгли.
В Романах администрация отдала 8 служащих под защиту караульных — татар и лезгин. Они убили всех мужчин, а женщину-армянку с двумя детьми оставили и насиловали 4 дня — пока ее не отбили казаки («Р.С.», 5.8.1905).
Баку наполнился «грандиозными клубами черного дыма», смешанного с песком (был страшный ураган).
Промыслы сгорели дотла. Не удовлетворившись сожжением промыслов, татары подожгли также лесопильные склады, находившиеся в центре города. «Благодаря беспощадному избиению поджигателей со стороны войска уцелела почтово-телеграфная контора, вся охваченная дымом». («Т.Л.», 25.8.1905).
Российское Телеграфное Агентство осталось верным себе: «Установлено, что из балаханской больницы совета съезда нефтепромышленников, а также с промыслов Манташева армяне стреляли в войска и татар. Здесь же обнаружены в большом числе разного рода оружие и бомбы. Местное татарское население подало наместнику прошение, в котором указывается на террор со стороны армянской организации.» (Телеграмма от 10.9.1905). Но не изменили своей позиции и газеты: «Сегодня под агентским флагом появилась тенденциозная телеграмма Из Баку (центр деятельности… группы „Каспия“ и „Геята“), напоминающая о прежних искажениях и измышлениях…» («С. О.», 23. 8.1905).
Время от времени по городу проходили мирные процессии из почтенных граждан и духовных лиц обеих религий. На короткое время резня затихала, потом возобновлялась с новой силой.
«Сегодня также шли по городу мирные процессии, после чего в доме Меликова на Набережной убили трех армян.» («Т. Л.», 28.8.1905).
Из окон татарских домов в Баку продолжали лететь пули в русские патрули. Тогда было решено дома, из которых велась стрельба, обстреливать артиллерией. В ночь на 27 августа был бомбардирован дом Алиева; осколком был убит сын хозяина. При обыске в квартире Алиева нашли несколько ружей и штыков, множество патронов.
Этот обстрел произвел на татар сильное впечатление. Но вскоре татарские приставы догадались указывать патрулям на армянские дома, утверждая, будто оттуда ведется стрельба. По таким ложным указаниям были обстреляны дома Филиппьянца, Зейца и др. («С.О.», 8.9.1905, второй вып.).