– Не раньше?

– Раньше мы на железной дороге потеряли лучших людей.

– Так там они вас расстреляли?

– Именно. И ушли. Как вода сквозь песок просочились. Им зачем-то нужен был Давыдов. Ты мне одно скажи, Гена. ГРУ совсем дал дыба или ещё жив?

– Жив, жив. Что этому собачнику будет! Обособились, шушукаются втихаря. Курвёжки,- пояснил Постышев.

– У Бакатина что?

– Как у всех. Сброд блатных и нищих. При том, что все считают именно себя при главном деле, ну, а главные те, кто при партии в ЦК сидел, в секретке. Слабеют, но многое ещё могут. Бурчали, но Борису Николаевичу внешние резидентуры дали. Сейчас он там своё руководство рассаживает, и их люди возвращаются домой. Кто-то своё дело организует, кто-то на пенсию вышел, кто-то консультирует новых русских,- стал откровенничать Постышев.- Гнусная ситуация по стране. Сильно смердит.

– Что ты говоришь!!!!- произнёс саркастически Панфилов.

– Не надо, Сергей, не надо! Не можешь ты не видеть, что происходит. Все меж собой передрались, как кумушки подвыпившие на крестинах из-за чужого мужика, который ни ту, ни другую трахать не собирался. И все себя в грудь стукают с пеной у рта. Мне это не по душе совсем.

– Боишься потерять место?- спросил Панфилов, знавший, что работа для Постышева всё в жизни, а остальное дребедень.

– Скорее всего да. Скользко как-то. Неуютно. Возьмёшь меня к себе завхозом?- Постышев выпил стопку и горестно вздохнул.

– Возьму,- вдруг сказал Панфилов,- но не завхозом. На такую должность ты мне не нужен. Карандаши и те тащить станешь.

– Есть во мне такой грех, есть,- признался Постышев.- Я весь из грехов, но согласись, что без мыла в задницу влезу любую.

– Вот на эту шахтерскую должность я тебя и возьму,- Панфилов рассмеялся.- Только без оклада и кабинета.

– А это как?- поинтересовался Постышев.

– В тебе действительно есть умение правильно подойти. Вот тебя ко мне прислали, а не кого-то там ещё. Станешь ходить как и прежде по поручениям, но моим. Их у меня достаточно много. А сам ты мне тут не надобен. Рожу твою каждый день видеть, лучше повеситься, ты мне в генеральном штабе примелькался, хватит. Без оклада сделаем так. Я подписываю с тобой контракт и ты отправляешься к себе домой, кабинет у тебя в квартире имеется, телефон тоже и ждёшь моих указаний. Секретными делами я теперь не занимаюсь, бояться никого не надо будет. Курьер тебе будет доставлять документы, я по телефону тебе суть и вперёд. За плату не волнуйся – не обижу. Обязательно тебе дам машину к подъезду и телохранителя. Без этого ты не работник. Пойдёшь?!

– О чём речь!!! Только это… не сейчас, если выпрут.

– По рукам. Слово моё железное,- они пожали руки. Панфилов знал, что в таком качестве Постышеву в бывшем Союзе равных нет. Тот умел толкать бумажные дела как никто, будучи по образованию юристом.

– Вот теперь я за своё будущее хоть спокоен,- Постышев вылил себе в стопку остатки водки из бутылки.- А что ты по-настоящему посоветуешь им? Я ведь в этом в стороне.

– Всё, что они хапнули, из них боевики вытряхнут по мере прибытия в Россию. Они злые до бешенства, когда не соблюдаются договорённости,- отрекомендовал Панфилов клановиков Александра.

– А ты с кем общался? Или секрет?

– Что тебе ответить!- выставляя вторую бутылку на стол, сказал Панфилов.- Был их представитель в Москве проездом и пригласил меня на переговоры. В мае это случилось. Назвался он сотрудником агентства "Европа Гелакти". В этой фирме мы покупали информационные пакеты через одного нашего человека. Эти данные, кстати, есть в архиве. Да это и не данные даже, это прогнозы по тем временам дикие. Всё, что они там написали – совпало.

– Про это мне дали почитать. Сложилось у меня мнение, что это хроника, которую вслед событиям писали. Если бы не знал, что в архиве пять лет пылится – ни за что бы не поверил,- Постышев долил себе в стопку из новой бутылки.- Ну, а приходил-то кто? И чего вы его не взяли?

– Ох, и дурак ты, Гена! Я же тебе говорю, что позвонил человек и сказал, что ждёт меня на таком-то месте и что он сотрудник "Европа Гелакти". Ну, для чего мне было брать его? Уже на встрече той выяснилось, что фирма эта и боевики на железной дороге одно целое. Парень лет двадцати двух, может чуть старше, совсем неприметный,- врал Панфилов по принципу: чем проще – тем больше поверят.

– А чего они на наших взъелись? Деньги же им не принадлежат? Они товар получили. Ну, что им-то, куда их пустили?

– Дело принципа, Гена. Ты о протоколе к контракту осведомлен?

– Коротко,- солгал Постышев. Он о таком протоколе не слышал.

– А контракты читал?

– Вот это всё от первой буквы до последней.

– Как цены?

– Бешеные!- признался Постышев.- Я про такие не слышал.

– Вот в ценах-то всё и дело. Они сразу спросили, сколько, мол, вы за это барахло хотите. Партия же сверхоптовая, сам кумекай, да ко всему сосредоточено под морскими портами. Наши назвали такой мизер, что они посмотрели как-то подозрительно. Их человек говорит, что названных вами цен на рынке вооружений нет. И что это не цена, а дерьмо собачье. Случился казус. Тогда они предложили нам своё расписание, но при условии. Коль вы за это не умеете получить достойную плату, значит, вас устраивает такое положение. Мы предлагаем вам вот так. Названный вами мизер идёт по контракту прямо в бюджет. Наши кивают – согласны. Столько же, но наличными привозим в Москву в уполномоченный банк. Эти средства на поддержку науки и ВПК. Эту часть оформляем отдельным протоколом. Наши кивают. Вам дадим, как требует закон, проценты комиссионные. Тоже наличными. Процент составил от контрактов сто тридцать миллионов долларов. Вот, Гена, все участники стали летать в Берлин за наличкой. Получали по списку ими составленному. Дальше пошли чудеса. Все средства на конверсию в ВПК и на поддержку науки военной пропали начисто. А вот в тайном протоколе было сказано, что в случае махинаций и не поступления средств на проекты – производится взыскание. Но я тебе скажу одно. Цена, которую они тогда дали, даже по нынешним меркам фантастическая. До сих пор ничего неизвестно, кому же они всё это спихнули за такие огромные деньжищи. Да то не мои проблемы. Я свои средства получил, дело организовал на них и живу. Слово данное надо держать. Козлы, что тебя послали, не смогли выполнить элементарных вещей. Мало того, что украли все наличные средства на науку и оборонку, ещё и контракты подделали. В бюджет пришла половина того мизера, на который согласились. Теперь наше горбатое железо никому сто лет не нужно. Наделали всего и оно ржавеет по хранилищам. Всё псу под хвост. Они готовы были взять в Союзе весь объём производимого за десять лет. Но козлы Горбачёва прогнали, свои карманы, блядь, набили и трава не расти.

– А они предлагали долгосрочный?

– Ещё какой! Мечта, а не договор. Но кто будет иметь дело с человеками, не умеющими держать слово? Да никто. Всех, кто причастен к этим кражам и уже вышел в отставку – пустили под нож. Теперь подбираются к сидящим в креслах. Я тебя уверяю, что все копейки они соберут до последней. Дело-то всё в том, что наши ворованное уложили в банки на Западе, но они умудрились их как-то снять. Жить и жировать на ворованное, Гена, большой грех. Отправили они на тот свет уже многих козлов по этому делу. Оставшихся предупредили, что если не будут добровольно возвращать, просто всех перестреляем и все долги повесим на семьи. И баста. А мне, Гена, другое больно видеть. Из-за этих паскуд страна потеряла по предложенным ими контрактам за ближайшие десять лет девяносто миллиардов долларов чистыми. Секёшь ты это или нет?

– Секу!! А ты откуда в курсе, что они бомбят и уже много покойников?

– Ты что, с Луны?!! У меня же в Москве полно своих людей,- Панфилов открыл себе баночку пива.

– А ты им не подошёл?

– Я этот проект зачал, но потом меня Варенников турнул, хоть сам не долго просидел. Я ни на кого не обижен, а согласись я тогда участвовать в перевороте, хрен бы два Борис сидел в Кремле. Валялся бы в канаве, гнил. В своих побоялись стрелять?! Знаешь, свои своим рознь. Таких своих мерзавцев я бы лично расстреливал в затылок. Да, ладно об этом. В общем, я эту сделку, хоть меня и выгнал Варенников, довёл до завершения, а потом до свиданья. Токмо я своё слово, Гена, сдержал. И из моих никто ни цента не хапнул. Я на средства полученные от них как комиссионные – построил заводики с новыми технологиями и с прибылей всех своих людей обустроил жильем. И рабочие у меня, Гена, с лозунгами на улицы не бегают. Они пашут и получают за труд вовремя.