– Тогда свали на правое сиденье, мне будет удобнее выскакивать.

Янг пересел и парень занял его место за рулём. Ждать пришлось минут двадцать.

– Долго что-то они тянулись,- сказал парень, пристраиваясь в хвост посольской машины.

– Делали остановку, чтобы купить газеты,- ответил Янг, слушавший связь.

К посольской машине, как только она остановилась, мигом подлетели два носильщика. Водитель вылез и открыл багажник. Носильщики извлекли чемоданы. Егоров пожал водителю руку и двинулся в здание.

– Бери руль!- буркнул парень, выскакивая из машины. Он вскочил в посольскую мгновенно и водитель не успел поставить дверцы на замки.

– Лихо!- похвалил Янг, занимая место за рулём. Посольская отъехала и заняла свободное место на стоянке. Янг припарковал свою рядом.- Пошли, Елена. Наши задачи более сложные, чем у него. Сумочку оставь, брать с собой ничего не надо.

Егоров ждал их в кафетерии транзитной зоны. Кто бы мог знать, сколько в этой Женевской транзитке произошло встреч, на которых решались непосильные подчас задачи для дипломатии официальной. Тут находились выходы кризисам, тут передавали почту и шифровки, здесь можно было спокойно говорить обо всём, не заботясь, что тебя могут подслушать, а если так случалось, то оправданием служила фраза не оставлявшая никаких сомнений: "Так ведь это я в транзитной зоне говорил", после чего с тебя снимались все подозрения.

– Что, Фёдор, отмучился?- подходя и пожимая протянутую руку, сказал Янг, назвав Егорова Фёдором.

– Янг, Янг!!! Ушлый ты собачий скот. Такое тебе моё пожелание на прощанье. Что вам заказать? Плачу,- Егоров окликнул бармена.

– Мне коньяк, даме мартини,- Янг глянул на Елену и она кивнула в знак согласия.

– Двойной коньяк и мартини!- заказал Егоров.- А вообще-то ты, Янг, свинья. Я тут не мучался, нормально жил, ну насколько мне позволяла служба, а она мне позволяла многое. В прошлом, правда, но что поделаешь, зато на старика никто не в обиде, окромя новых деятелей в Кремле. Еду вроде домой, а вроде дом покидаю. Смешанное у меня сейчас чувство,- Егоров прикурил сигарету, вертя в руке пачку "Кэмэл".

– Так оставайся!- предложил Янг.

– Иди ты знаешь куда?!!! Знаешь??! Мне тут всё родное, а там что? Пустота. Даже квартиры нет. И остаться нельзя, категорический запрет у меня на это, да и честно говоря – не на что. Я не копил и не крал. Неудачник я в этом большой. Ни дома, ни семьи, ни детей, ни денег. Совсем нищий, как блудный пёс.

– Про пса ты хорошо подметил. И блох у тебя достаточно,- пошутил Янг. Бармен подал коньяк и мартини. Подняв бокал, Янг сказал:- За тебя, Фёдор Алексеевич! Хоть ты мне нервы и попортил, а я тебе порядком, пусть всё у тебя на Родине сложится удачно,- Янг сделал глоток.

Егоров тоже глотнул и скептически произнёс:

– Где она Родина? Уехал из одной страны, возвращаюсь в совсем иную. Что она теперь для меня? Пустой звук. Как там в песне: "Зачеркнуть бы всю жизнь, да сначала начать…",- он вздохнул, смолк, но чуть погодя продолжил:- А ведь и любовь была, всё в жизни у меня было. Вот на что я её только променял, любовь-то. Вот вопрос!

– Что тебе на это сказать? Подбодрить мне тебя нечем. Тащи своё барахло сам.

– Своя ноша, куда ж от неё денешься. Вот с чужой могут быть проблемы по возвращению. Тогда беда, а свою дотащу, не сломаюсь,- с лица Егорова слетела грусть.- Ну что, орел и орлица, поговорим о наших делах?! Не в моих правилах хвосты после себя оставлять, но я не всевластен. Мне велено всё передать новому и по вашему делу, мадам, тоже. Это всё, что я могу вам поведать.

– Где она, ты ему не сказал?

– Про это нет, но сыщут. Не лопухи.

– Засада их рук дело?

– Копошились малость. Доехало много новых урок, все с бритыми затылками и мощными бицепсами,- Егоров неодобрительно фыркнул.- Детский сад. С такой мускулатурой можно крепости брать штурмом, но их уже нет, крепостей-то. Если это новое мышление, то мы будем в ближайшее время в заднице. Из Европы нас вытурят. Придётся сидеть в России в глухой обороне, а обороняться в своей стране – последнее дело. Где так происходит, там заканчивается оперативная разведка и, значит, прекращается государство. Вот, Янг, почему я не весел.

– Тебе обидно, что ль?

– А то нет!! Я четверть века столбил, всё через своё сердце пропустил, от рядового сборщика прошёл до хозяина, пространство отвоевал и был не в обороне, был в нападении и всё теперь коту под хвост. Разве не обидно?! Уж на что ты оборотист, Янг, но и не смог же ты меня придавить. Плотно я сидел. Вот так!- Егоров сжал кисти рук в мощном зацепе так, что побелели костяшки пальцев.

– Но я ваши силы поубавил числом, да и прыти снял порядком. Вы от этого стали умней. А мог, не мог достать, так этого и не требовалось,- Янг улыбнулся. Люди Егорова действительно хорошо сидели и умели многое, но их, как и шефа, отправляли назад домой по одному человеку.

– И на том спасибо,- Егоров затянулся дымом сигареты.- Ты не в курсе, "Кэмэл" есть в Москве? И по чём?

– Теперь там всё есть. Пенсии тебе как раз хватит на сигареты, если в том же режиме будешь курить,- Янг знал, что Егоров курит только "Кэмел" и курит беспрерывно.

– Пойду нищим работать,- сказал Егоров,- чтобы на хлеб иметь.

– Картинка с выставки будет интересная. Нищий с сигаретой "Кэмэл" во рту,- засмеялся Янг и Егоров тоже пустился хохотать.- Ты учти, Алексеевич, что в этой нише бизнеса все места в Москве заняты.

– Я выряжусь в генеральскую форму, нацеплю все свои награды, запасусь табличкой и биографией и сяду под посольство США. Валюту буду собирать. Меня оттуда комитетчики не прогонят и местные банды трогать не станут. Как?- выговорил Егоров, продолжая хохотать.

– Логично!- Янг хлопнул его по спине.- Улица там длинная на всех вас, бывших, хватит. Заявка принята.

– Всех-то ты нас не списывай. Это не пройдёт. Мы теперь не в чести, однако, и хуже бывало, выкрутимся,- Егоров глотнул коньяк из фужера и добавил, подмигнув Елене:- Кое-что и мы ещё могём.

– Могем,- поправила она. Ей было интересно видеть их в непринужденной обстановке. Это было разительно. Два непримиримых врага, алчущих сожрать друг друга в один момент, спокойно беседуют, как старые друзья. "Непостижимо!- думала она.- Не уж то, то, чем они оба занимались, просто некая игра, страшная, правда, потому что со смертью рядом, и они в неё поигрывали, в жизни нормальные, понимающие глупость ситуаций и приказов сверху люди, чётко разграничивающие до и после. Работу и чистую жизнь. Ну почему им не договориться однажды и навсегда. Почему?"

– Эх, красавица моя ненаглядная,- подзадоривая её, произнёс Егоров.- Знала бы ты, во что вляпалась, обошла бы десятой дорогой этого своего типа.

– Какого?!!- Елена улыбнулась игриво и кокетливо.

– Нашу бабу, Янг, русскую, понять невозможно,- чертыхнулся раздосадованный Егоров.- По мелочам слёзы льёт крокодильи, а сильно придавит – хохочет. Да старого имею в виду. Янг, это Янг. Вот если б не он, тебе лежать давно в гробу. О том, кто он тебе был, старик тот я молчу, парует ни бог, ни дьявол, сами люди по своему разумению паруются, но он был мудак ещё тот, раз по смерти всучил тебе свинью. Какую он должность занимал догадаться не трудно, дело не в том, в другом проблема. Ну зачем он оставил всё сработанное в таком хранении? Мысль эта не даёт мне покоя с тех пор, как два года назад мне свалили это проклятое расследование на голову. Ты, Янг, что думаешь? Поделись?

– Могу только предположениями,- Янг махнул бармену, чтобы подал кофе.- Ты, Алексеевич, психолог по натуре…

– Сам ты психолог!- прервал Егоров.- Тоже мне нашёл психолога. Я – кастрат. Евнух коммунистического режима. Психолог!!- Егоров крутнул своей огромной головой, как бы неодобрительно журя себя самого не то за сказанное, не то за психолога.

– Вы все русские несносные,- Янг положил руки на стойку.- Сначала дослушай, потом возникай.

– Да ты не обижайся! Ну, какой из меня психолог?! Я ас оперативной разведки, тайной её стороны.