Голова болела неимоверно. Запястья же ныли так, словно их долгое время выворачивали. И бросили это занятие изрядно растянув связки и чуть-чуть не доведя дело до членовредительства. Разлепив глаза, обнаружил, что надо мной простирается потолок из свежеструганных досок, покрытых лаком. Стены, местами представлявшие собой сруб, а кое-где сложенные из природного камня, навевали мысли о средневековье. Ковёр из грубой шерсти, на котором лежал, выполнен в коричневых тонах с белыми узорами.

Кряхтя, приподнялся и, ощупывая руками челюсть, стал осматриваться дальше. На, словно взятом из кинофильма про рыцарей столе, рассыпана горсть золотых монет. Подойдя к двери, выяснил, что она не заперта и выглянул во двор. Дорожки, вымощенные булыжником, чисто выметены. А ровно подстриженная трава радовала глаз сочной изумрудной зеленью.

Решив, что для первого раза достаточно, вернулся в дом. Кухня, тоже далёкая от представлений современного человека, тем не менее, изобиловала всяческими запасами. Копчёные окорка и круги колбас недвусмысленно приглашали отведать. А люк в полу указывал путь в погреб.

Вскоре, соорудив немудреный, но довольно сытный перекусон, сдобренный изрядной порцией вина, впал в благодушное настроение. Вытащив из кармана пульт, позволяющий связаться со спутником и служивший ещё для множества целей, активизировал. И удивился странности происходящего. Ибо, настроив прибор в режиме приёмника, не смог поймать ни одной радиостанции. Обшарив все мыслимые частоты, в отчаянии опустил руки. Последняя судорожная попытка, прибегать к которой не рекомендовалось без крайней нужды, тоже ни к чему ни привела. Спутник, напичканный тоннами аппаратуры, до создания которой жителям этого времени предстояли годы и столетия кропотливых исследований, молчал.

«Этого не может быть, потому, что не может быть никогда». — Само собой полезло в голову. Сателлит сконструирован и выполнен так, что ничто, абсолютно ничто не может вывести его из строя. И, даже захоти кто-то атаковать его атомными боеголовками, это бы не удалось.

Машинально допил остатки вина, что, впрочем, не принесло заметного облегчения. И снова двинулся на выход. К счастью, путь пролегал через гостиную, служившую одновременно каминным залом и библиотекой. И, решив, что перед тем как выбираться на свидание с незнакомыми людьми, нужно хотя бы узнать, что они из себя представляют, задержался.

Едва подошёл к шкафу, уставленному толстенными томами, как отвисла челюсть. Ибо, большинство названий оказалось неудобочитаемым. Вообще-то, имелись и книги из той эпохи, куда отправился в командировку. Но по большей части это была художественная литература. И кое-какие справочники. Но о времени, в котором пробыл столь недолго я и так знал предостаточно.

Наугад взяв один из томов, всматривался в чудовищные загогулины. Картинки, то и дело попадавшиеся на страницах, изображали вполне обыкновенных людей. Правда, с немного смугловатой кожей и в большинстве темноволосых. Но, в принципе, это были самые заурядные Хомо Сапиенсы. Одежда, конечно, странновата. Но, даже в своём времени, открой я любой исторический роман, вряд ли увижу что-то привычное.

Поставив раритет на полку, вытащил другой. Оказавшийся географическим атласом. Только… каким-то странным. Подобные шедевры рисовали ещё в Доколумбову эпоху. То есть, Новый свет, называвшийся у нас Америкой наличествовал. Но форму имел диковинную. Незнакомые очертания были совсем не похожими на запомнившиеся с детства.

В голову полезла всякая чушь. Я имею в виду, зачем-то впихнутые в меня данные о вселенском мусоре. Учёными нашего мира подсчитано, что за год на земную поверхность выпадает свыше трёх миллионов тонн космической пыли, а также от трёхсот пятидесяти тысяч до десяти миллионов тонн метеоритной «шелухи». Каменных или металлических тел, которые залетают в атмосферу из звёзных просторов. Только за последние пятьсот лет масса планеты увеличилась на миллиард тонн за счет космического вещества, что составляет одну сотую процента массы Земли. Однако, как оказалось, даже такая малость, влияет на годичное и суточное движение планеты.

Так-то оно так… Но не могли же небесные гости НАСТОЛЬКО изменить очертания материков. К тому же и Европа, и Азия значительно отличались от своих сестёр.

Пролистав фолиант до конца вдруг замер, словно ударенный молнией. Ибо, вспомнил, что во время гипнотического курса, как и всякому темпоральному исследователю, мне инсталлировали «архив». Конечно, занятие самогипнозом для активации груза сведений, от которых могла лопнуть голова — дело не особо приятное. Но, похоже, выхода не было.

Вдруг послышался шум. Быстро поставив книгу на полку, поспешил навстречу в надежде, что вернулся хозяин и всё объяснит. Конечно, невежливо с его стороны потчевать гостя боковым в челюсть. А потом, словно бесчувственный сноп вывозить в загородный коттедж и устраивать дурацкие мистификации. Но, будучи человеком разумным, всё же надеялся, что сможем договориться.

Увы… Это оказалась всего лишь служанка. Женщина лет пятидесяти, точь в точь того же типа, что видел на изображениях.

— Послушайте. — Неуверенно начал я, не особо надеясь на успех.

— …? — С явно вопросительной интонацией и, на совершенно незнакомом языке поинтересовалась она.

Продолжать было явно бесполезно, и я лишь отрицательно покачал головой. Искренне при этом надеясь, что здесь, как и в Болгарии моего мира, это не означает согласия. Или оскорбления.

К счастью, тётка восприняла жест вполне адекватно. И споро принялась за работу. Решив, что стоять над душой глупо, вышел в другую комнату и принялся ждать. Ибо приниматься за самопрограммирование в присутствии свидетелей считал, по меньшей мере, глупым.

Наконец работа была закончена. Убедившись, что остался один, запер дверь на засов и, улёгшись прямо на пол, стал монотонно произносить нечто вроде мантры. Постепенно погружаясь в странное состояние, напоминающее полудрёму. Перед закрытыми глазами отчётливо всплыла таблица и, слегка напрягшись, увидел, что нужный, если можно так выразиться «файл» замигал ярким цветом.