Тимми снова заговорил: «Мы тоже не зевали: подготовили дубонов, — Кошель Шибушич у них командир, предан мне, как пёс! — для охраны порядка, так сказать… А Дани… вам ли не знать, какую железобетонную базу под любое моё действие умеет подвести Кастахич!» — «Зна-аю! Как не знать!» — «Ну! — горделиво задрал подбородок Пительман. — Дубоны! Всё свои, надёжные люди… Натасканы на создание нужной атмосферы и в нужном направлении. И лапочка Офелия всегда на посту! Но на прямой запрет шофара, — Тим тяжело вздохнул, — Мезимотес почему-то не согласился, говорит: всему своё время, иначе это может вызвать в народе ненужный резонанс и брожение, да ещё не ко времени. А у нас всё-таки Турнир на весь мир! Это потом, после победы мы сможем игру на звуковом наркотике шофаре приравнять к уголовному преступлению. Миней опасается, что кое-кто может перепутать и принять за наши фанфары ихний шофар… или ещё какие-то дудки. Я-то в этом не секу, мне без разницы: у меня ж незамутнённое восприятие!.. А Миней эти нюансы чётко сечёт. И Офелия с ним согласна: нам не нужно, чтобы в ушах и в головах людей вместо наших фанфар звучал ихний фиолетовый шофар. Поэтому (ради исключения возможной путаницы) шофар необходимо вывести за грань закона! А заодно и те духовые, которые кто-то по наивности может спутать с нашими фанфарами… И ещё… Войтеромат — это не просто так приборчик! Войтеромат и угишотрия — близнецы-братья! Короче, увидите, услышите…» — «А вдруг твой фелио не сработает на этих упёртых?» — «Я же говорю: кое-что ещё мы предусмотрели… Пока секрет…» — загадочно ухмыльнулся Пительман. — «Секрет? От меня?!» — лицо Арпадофеля снова начало подозрительно наливаться свекольным румянцем. Тим сделал успокоительный жест: «Пусть это будет для вас приятным сюрпризом!» — «О-кей, Тимми, я в тебя верю!» — криво ухмыльнулся Арпадофель одними губами, недобро сверкнув левым глазом, налившимся гнойно-жёлтым сиянием. — «Мне пора на место: оно у меня между ложей Жюри и сценой. Пойдёмте. Я на всякий случай настроил фелиофон на режим дистанционного управления, ещё и светомаскировка!.. Не извольте волноваться…» — Тим сделал обеими руками успокоительный жест, и они осторожно выбрались во тьму. Арпадофелю удалось незаметно испариться, а Тим потрусил к ложе Жюри, где его ждала Офелия, а за нею величественным и ласковым абрисом маячил Миней Мезимотес.

Только в ложе Жюри Тим вздохнул с облегчением. Столы, составленные буквой П, ломились от всевозможных яств. Офелия, увидев Тимми, приветственно помахала рукой, показывая, что заняла ему место за столом. Тим представил себе, как он с его габаритами будет до неё добираться, демонстрируя членам высокого Жюри потешные кульбиты, развёл беспомощно руками и присел с краешка. Оказалось: напротив Офелии и рядом с Мезимотесом.

Миней Мезимотес с неподдельным вниманием выслушал вопрос репортёра от «Mushkhat-info»:

«Что означают все эти мудрёные названия: система угишотрия и голосователь войтеромат?» Увидев Пительмана, Мезимотес громко провозгласил: «А вот и главный изобретатель фирмы, мистер Тим Пительман! Ах, да: я ведь ещё не сказал, что мы в этом месяце переименовали нашу фирму: она более не «Лулиания», с этим игривым названием солидной фирмы покончено. Нынче мы Центр Фанфарологических исследований, а сокращённо… э-э-э… неважно… Правда, об этом мы ещё не успели оповестить не только эранийцев, но даже не все фирмачи в курсе. Считайте, что вы первые!» Все репортёры, как по команде, уставились на изобретателя, с трудом пытавшегося вылезти со своего места. Кое-у-кого гораздо больший интерес вызвала, появившись рядом с Тимом и сияя крупными изумрудами бесовских глаз, бесподобная Офелия. Тим, густо покраснев, принялся неуклюже раскланиваться во все стороны, не успевая пожимать протянутые к нему со всех концов заставленного бутылками и закусками стола руки неутомимых и энергичных тружеников «Mushkhat-info».

Среди них покровительственно и ласково улыбался ему сам синьор Мушхатти, что особо грело душу Тимми.

Мезимотес вещал с важным видом: «Итак… ВОЙТЕРОМАТ! Сначала хотели этот прибор в честь нашего Тимми назвать. Но он у нас такой скромный и застенчивый. И вот…

Прошу любить и жаловать: войтеромат и его создатель мистер Тим Пительман! С помощью этого хитроумного прибора мы ненавязчиво доводим… особенно до самых упорных и неподдающихся, — сквозь зубы и скороговоркой пробормотал Миней, после чего веско и громко произнёс: — основы свободного волеизъявления и самовыражения.

Ну, вы сами увидите! Только наберитесь терпения…» — и он хитро подмигнул уставившимся на него с неподдельным интересом репортёрам. Послышались восторженные возгласы: «Мы всегда знали, что эранийские фанфаризаторы способны на многое! — Они хи-и-итрые! — А хорошо бы внедрить войтеромат во всём мире — и как можно шире! Скольких проблем можно было бы избежать!» — «Мистер Мезимотес, вы не собираетесь запатентовать эту систему?» — «За это не волнуйтесь! Мы своё дело знаем!» — хитро улыбнулся Миней.

В центре стола сидел чугунноликий Кулло Здоннерс, рядом горой плоти возвышался знаменитый музыковед-силоновед Клим Мазикин. Они с важным видом потягивали из высоких бокалов то один, то другой благородный напиток, изящными движениями накалывали на серебрянные вилочки то одну, то другую изысканную закуску. Время от времени Клим нырял под стол со своим бокалом, возился там, потом поднимал голову, вытаскивал бокал, опрокидывал в себя и… к удивлению сидящих за столом, зачем-то нюхал мохнатый рукав своего пиджака. Труженики «Mushkhat-info» пошушукались и передали в различные агентства согласованную точку зрения, что это своеобразный и очень красивый обычай в заоблачных кругах музыкальной богемы, к которой был причислен мистер Клим Мазикин.

Напротив Здоннерса и Мазикина аристократически прикладывался к своему бокалу Ори Мусаки. Сбоку от него возвышались всемирно-известные звёздные виртуозы Ад-Малек и Куку Букбукини. Они были снова, как в незабываемые дни стремительного взлёта их звёздной карьеры, зачехлены в бездонные плащи, лица надёжно прикрывали их знаменитые очки на пол-лица. Обладатель чёрных очков потягивал нечто из затейливо вьющейся из-под стола тоненькой трубочки, и из заросших ноздрей вились струйки дымка. Другой тянул через соломинку какое-то питьё из стоящей перед ним огромной бутыли, и его глаза цвета ледяной сосульки за очень сильными очками с каждым глотком, казалось, всё больше светлели. Ори Мусаки-сан, объяснив сидящим за столом, что он назначен ведущим нынешнее эпохальное событие, покинул стол Жюри и направился за кулисы сцены. «Надо в последний раз проверить, всё ли на должном уровне?» — озабоченно и мягко проговорил он, широко улыбаясь нежной японской улыбкой. Виртуозы силонокулла продолжали наслаждаться богатейшей гаммой вкуса, которую представили на суд высокого Жюри искусные кулинары Эрании, их не менее искусные собратья из Аувен-Мирмии, родного селения Ад-Малека, и анонимные специалисты-гастрономы, приглашённые Куку Бакбукини.

Вокруг стола пёстрыми бабочками носились официанты. Создавалось впечатление, что сидящие за столом высокие гости общаются с ними исключительно с помощью жестов.

Получив заказ, выраженный красноречивым языком жестов, то один, то другой официант со скоростью ветра упархивал в неизвестном направлении, вскоре возвращался и изящным жестом ставил на стол заказ.

Кулло Здоннерс оглядывал ложу Жюри, важно улыбаясь уголками кривоватого рта с красноречиво толстыми губами; глаза его при этом сохраняли серьёзное, мрачноватое выражение. Тим, выпив бокал вина и проглотив какую-то закуску, раскланялся со всеми сидящими, сердечно улыбнулся Мезимотесу: «Я тут рядышком…» — и, поманив Офелию, растворился во мраке в направлении кокона. В кармане у Тимми нежно позванивал (наверно, от нетерпения) фелиофон, который он ласково поглаживал и бормотал: «Ты же не подведёшь меня, мой верный фелио, правда?»