– Да просто всё, Джу, – брюзгливо подключился Синька, надёжно укрывшись за своей длинной чёлкой. – Рулеткой меряют, потом по таблице сравнивают. Там у них зависимость длины пятна от скорости движения. Ну, и как найдут, номера снимают.

А за превышение – запрет на найм и прощай лицензия. Ни заправиться, ни пожрать…

Радио слушать надо.

Это был сильный довод. Даже Максим, который ни на мгновение не поверил, вздрогнул. Но его движение не укрылось от внимательного Джубы:

– Ты кого-то видел на стоянке, Макс?

– Двое! Их там двое, Джуба. Не сомневайся…

Джуба резко поднялся со стула: конец его галстука навеки разлучился с соусницей, и Максим почувствовал досаду: пожалуй, этот чистюля в измазанном томатом галстуке, был бы более смешон, чем состоявшийся розыгрыш. Джуба вышел, и застолье немедленно обменялось злорадными ухмылками. Розыгрыши здесь всегда были в особом почёте.

– И куда ты теперь, Серж? – спросил Синька.

Моряк поднял голову:

– Знаменские бомбоубежище раскопали. Хотят в нём общину сделать. Вот в этот кибуц и добираюсь. Обещали паёк и работу…

– У меня что-то похожее, – вступил в разговор Максим. Тарелка каши с тушёнкой тепло улеглись в желудке. Тихая музыка и ненавязчивый свет располагали к беседе:

– Одесские катакомбы. Они там уже больше года живут. Обустроились надёжно. О замкнутом цикле поговаривают. Только для непотопляемости им зерно нужно. Много зерна. Они рассчитывают под землёй лет сто продержаться…

– Кто такие? – спросил Синька.

– Ботаники… – равнодушно ответил Максим, но, заметив улыбки на лицах приятелей, почему-то разозлился. – Натуральные ботаники, говорю! Дипломированные. Грибы, мхи, лишайники. Спирт гонят, нитку прядут… всё конкретно… Садки с рыбой, крысы, змеи…

– Если у них спирт, – никто не тронет, – авторитетно сказал Рула. – От всех отмажутся…

– Чтобы крыс разводить, большого ума не нужно, – заметил Синька.

– Сто лет! – заворожено повторил Вакса. – А что? Если сильный, решительный лидер… может и протянут. А к тому времени, глядишь, и потеплеет…

– Хрен по тёрке! – возразил Максим. – Ледникам только дай проснуться, – всё к чертям задавят. Тут ведь как: чем больше льда, – тем больше солнечной энергии отражается обратно в космос. А чем больше её отражается, тем больше льда. Труба всему, братцы… Труба, говорю…

– Где? – спросил Синька.

– Что "где"? – не понял Максим.

– Где "труба", спрашиваю?

Максим сбился с мысли и замолчал. В наступившей тишине отчётливо стали слышны позывные чьей-то мобилки.

– Ага! – торжествующе сказал Синька. – Я же говорю "труба"!

– Это Джубина мобила играет, – заметил Вакса. – Вон его куртка на вешалке, наверное, в кармане…

Синька вытащил из кармана куртки мобилу и ответил на вызов:

– Слушаю… Нет, Дмитрий Шубин сейчас с милицией разговаривает… Да, занят…

Нет, ничего страшного, у них вопросы, у него – ответы… Я? Ответственный секретарь Шубина, к вашим услугам. Восемнадцать тонн? Пятый класс? Конечно, интересует. Вы представьтесь, а я ему передам… Преображенка… Да… Пётр Ефимович… Понял…

– Какого чёрта, Стас? – с порога оценив обстановку, зашипел Джуба. – Кто звонил?

"Эх! Ещё бы пару секунд! – с понятным сожалением подумал Максим. – Вернулся бы чуть позже – может, и мне бы что-то перепало"…

– Пётр Ефимович из Преображенки, – доложил Синька. Он посмотрел на Максима, потом на Ваксу с Толиком, будто ища поддержки, или спрашивая о чём-то. – Восемнадцать тонн пшеницы, пятый класс…

– Ого! – принимая из рук Синьки мобилу, сказал Джуба. – Молодец! С меня пиво…

Все недовольно загудели: "откуда пиву взяться, если ячмень второй год не родит"?

– Значит, компот! – не теряя радушия, уточнил Джуба, поправляя на плечах куртку.

– Ну, счастливо оставаться, ребятки. А я поехал. Работа, знаете ли…

– Да, – в тон ему ответил Вакса. – Мы, пожалуй, тоже поедем. Восемнадцать тонн!

Не каждый день… ещё зерновоз заказывать…

– Что? – Джуба замер. – Тебе-то что до моего зерна?

– С чего это оно твоё?

– Потому что это мне звонили, Вакса, – Джубе перехватило горло. Он прокашлялся.

– Это МОИ восемнадцать тонн!

– Это зерно могло быть твоим, Джуба. – сказал Максим. – Но раз уж так получилось…

– Как получилось? – давился злобой Джуба. – Если меня… выперли на улицу… идиоты… это не значит…

– Почему "идиоты"? – спокойно, даже доброжелательно спросил Толик.

Все замолчали.

Жуткий напарник Ваксы у всех вызывал сложные чувства опасности и неприязни. Он обычно отмалчивался, сидя где-нибудь в сторонке. Но если вступал в беседу, то, как правило, для его собеседника всё заканчивалось очень плохо. Или в этот день, или на следующий… суеверие, конечно. Но времена были такие, что искушать судьбу и проводить на себе эксперименты, никто не решался.

– "Идиоты"? – переспросил враз присмиревший Джуба. – Разве я сказал "идиоты"?

– Ну, да, – настаивал Толик. – Я хорошо слышал. Ты так и сказал: "идиоты".

Джуба на секунду задумался.

– В самом деле, – признал он. – Я сказал: "выперли на улицу… а эти идиоты на стоянке меня задержали"… охранники. Я думал…

– Не надо, – прервал его Толик. – Не надо "думать". И злиться не надо. Все ваши беды от злости и чрезмерного ума…

– Давайте жребий тянуть, – вмешался Рула. – По справедливости.

Вошла Светлана:

– Ребята, у вас всё в порядке?

– В высшей степени! – заверил её Максим. – Восемнадцать тонн нашли!

– Здорово! Когда едем? – Светлана поставила поднос на стол и захлопала в ладоши.

– Ты мне обещал!..

"Да ну его к чёрту, это зерно, – подумал Максим. – Километраж на сегодня уже выкатал… Ведро горячей воды, койка, Светка"…

– Может, все поедем? – предложил Синька, откидывая со лба прядь волос.

– Ты бы постригся, – недовольно пробурчал Джуба. – А то на тебя, урода, смотреть не удобно.

– Зато мне от вас, уродов, удобно прятаться, – парировал Синька. – Давайте поедем вместе.

– Зачёт имеет смысл только для одного, – покачал головой Джуба. – Машина с прицепом. Глупо партию дробить…