[64] Там же, с. 196-198.

[65] Анализ источников см.: Д. Л. Мусхелишвили. Уджарма. Тбилиси, 1966, с. 62-64 и сл. (на груз. яз.).

[66] Исследователь проблем кавказоведения 3. И. Алексидзс склонен предполагать, что Леонтий Мровели и Джуаншер принадлежали к тому лагерю раннесредневековых грузинских интеллектуалов, которые в антихалкедонской ереси обвиняли не вообще армян, а отдельных лиц монофизитского духовенства Армении (см. Арсений Сапарский. О разделении Грузии и Армении. Критический текст, исследование и комментарии 3. Н. Алексидзе. Тбилиси, 1980, с. 176-177; на груз. яз.).

[67] Ср. А. П. Абдаладзе. «Картлис цховреба» и грузино-армянские отношения. Тбилиси, 1982, с. 187 (на груз. яз.).

[68] См. А. П. Абдаладзе. Указ. соч., с. 189 и сл.

[69] В действительности «противоречия» в суждениях Лазара Фарпеци о Вахтанге Горгасале могут объясняться вполне реалистическим подходом армянского историка к факту несоразмерности военных сил и людских ресурсов не только одной Картли, но и всех народов Закав казья с военным потенциалом Сасанидского Ирана. Особенно красноречиво об этом говорится в ЖВГ: «И ясно нам, что войска персов превосходят воинства Армении и Картли» (с. 169); С. Т. Еремян. Армения в раннефеодальную эпоху. – В кн.: Философия Давида Непобедимого. М., 1984, с. 24.

[70] См. Л. Н. Джанашиа. Сведения Лазара Фарпеци о Грузии, с. 243. Когда «на 25 году правления шаха Пероза» (ок. 458 – 484), пишет Лазар, Вахтанг Горгасал поднял антииранский мятеж, армяне «радостными сердцами возрадовались», надеясь, что с помощью картлийцев и народов Северного Кавказа (положительные дипломатические взаимоотношения между ними имели давние традиции и неоднократно давали положительные результаты в практике военных событий) удастся поднять в Закавказье всеобщее антииранское восстание (см. Лазар Фарпеци. История Армении, с. 287).

[71] КЦ, I, с. 4; Мровели Леонти. Жизнь картлийских царей, с 21-22, 40 и сл.

[72] См. Вс. Ф. Миллер. Осетинские этюды, т. III, с. 15 и сл. Исследование этнического состава Северного Кавказа по данным различных источников и в том числе раннего цикла КЦ дано в вышеуказанной монографии А. В. Гадло.

[73] См. А. А. Богверадзе. Политическое и социально-экономическое развитие Картли в IV-VIII вв., с. 35 и сл.

[74] Забегая несколько вперед, отметим, что такая форма прозвища Вахтанга может быть либо свидетельством знания автором шатбердской версии «Обращения Картли» персидского языка, либо признаком сохранившегося в ней архаизма.

[75] Обращение Картли (по Шатбердскому сборнику), с. 325.

[76] КЦ, I, с. 233; Обращение Картли (по Шатбердскому сборнику), с. 327.

[77] Еще И. А. Джавахишвили заметил, что автор ЖВГ мог пользоваться источником, лишь похожим на «Обращение Картли» (ДГИЛ, С. 194).

[78] М. Г. Джанашвили. Одописцы царицы Тамар. – Газ. «Трибуна». Тбилиси, 1923 (на груз. яз.).

[79] К. С. Кекелидзе. Указ соч., с. 200. Аналогичного мнения придерживается и современный грузинский литературовед М. А. Тодуа (см. его: Орбелиановская версия «Килилы и Димны». Тбилиси, 1976, с. 79- 80 и сл.; на груз. яз.). В своих сопоставлениях мы пользовались: Физиолог. Армяно-грузинский извод. Грузинский и армянский тексты исследовал, издал и перевел Н. Я. Марр. СПб., 1904; Василий Кесарийский. Физиолог (древнегрузинский текст). – Шатбердскнй сборник X века. с. 175-190. См. также: П. И. Ингороква. Краткий обзор, с. 312.

[80] Л. Кекелидзе. Басни в древнегрузинской литературе. – В кн.: Вопросы древнегрузинской литературы и руствелологии, т. VII-VIII. Тбилиси, 1976. с. 54-56 (на груз. яз.).

[81] 0 цикле басен на данный мотив см.: М. Л. Гаспаров. Античная литературная басня. М., 1971, с. 147.

[82] См.: 3. Н. Алексидзе. Кирион – Картлийский католикос. – В кн.: Книга посланий. Армянский текст с (грузинским) переводом, исследованием и комментариями издал 3. Н. Алексидзе. Тбилиси, 1968, с. 184-185; Л. Кекелидзе. Указ. соч., с. 57-58.

[83] И. Ю. Крачковский. Арабская географическая литература.- Избр. соч. т. IV. М., 1957, с. 66.

[84] См.: В. В. Бартольд. Мусульманский мир. – Соч., т. VI. М., 1966, с. 248, где ученый говорит, что «из культурных областей Индии раньше всего, еще в VIII в., подвергся мусульманскому нашествию Синд» См. также: К. Э. Босворт. Мусульманские династии. М., 1971, С 30.

[85] См. А. Массэ. Ислам. М., 1961, с. 52 и др.

[86] П. И. Ингороква. Краткий обзор, с. 310; И. А. Орбели. Бахрам Гур и Азадэ. – Избр. соч. Ереван, 1963, с. 550.

[87] О влиянии Сасанидского Ирана на язык и культуру древней Грузии см.: М. К. Андроникашвили. Очерки по иранско-грузинским языковым взаимоотношениям, т. I. Тбилиси, 1966 (на груз. яз.); Г. Дундуа. Проблема так называемых грузино-сасанидских монет и вопросы истории раннефеодальной Грузии. – Изв. («Мацне») АН Груз. ССР, 1976, № 1; М. В. Цоцелиа. Восточная Грузия (Картли) в III – VII вв. и ее связи с державой Сасанидов. Автореф. канд. диссертации. Л., 1975; она же. Из истории взаимоотношений Картли с Сасанидским Ираном. Тбилиси, 1975; она же. Каталог сасанидских монет Грузии. Тбилиси, 1981 (там же библиография).

[88] На определенном этапе эти народы в отношении грузин играли роль передаточного звена культурных элементов, в свою очередь заимствованных ими у тех народов, с которыми грузины непосредственно не граничили.

[89] См.: К. А. Иностранцев. Сасанидские этюды. СПб., 1909, с. 4-5 и др. См. также: И. М. Фильштинский, Б. Я. Шидфар. Очерки арабо-мусульманской культуры. М., 1971, с. 96-99 и др. Вероятно, обстоятельствами глубокого влияния Сасанидского Ирана на Восточную Грузию была обусловлена актуальность антимаздеистских мотивов в средневековой литературе грузин едва ли не вплоть до установления монгольского господства в Закавказье (с. 196).

[90] Л. И. Ингороква. Указ. соч. с. 310.

[91] И. А. Орбели. Указ. соч., с. 550.

[92] И. А. Орбели. Указ. соч., с. 550. Прозвище Горгасал связано с влиянием древнеиранского языка на грузинский (см. М. К. Андроникашвили. Указ. соч., с. 453-454) и имеет отношение к культу волка в фольклоре многих народов древности (см. В. В. Иванов. Сходные черты в культе волка на Кавказе, в древней Малой Азии и на Балканах.- В кн.: Кавказ и Среднеземноморье. Тбилиси, 1980). Прозвище Горгасал с материалами грузинского фольклора сопоставила и В. В. Бардавелидзе (см. ее: Древнейшие религиозные верования и обрядовое графическое искусство грузинских племен. Тбилиси, 1957, с. 44 – 45).

[93] И. А. Орбели. Указ. соч., с. 554.

[94] Там же, с. 551.

[95] М. М. Дьяконов. Указ. соч., с. 404, примеч. 83.

[96] П. И. Ингороква. Краткий обзор…, с. 266-268. О том же пишет и И. А. Орбели (указ. соч., с. 555).

[97] Наиболее поучительным примером в данном случае может служить история исследования текста поэмы Руставели «Витязь в тигровой шкуре»; наличие в ней одной подложной, псевдоруставелевской строфы, свидетельствующей якобы о «персидском» происхождении поэмы исследователи подчас «подкрепляли» иранским происхождением имен ряда ее героев. Антропонимическое источниковедение, безусловно, плодотворно, но методы его должны исходить из иных посылок.

[98] См. Страбон. География. М., 1964, с. 474.

[99] См. П. И. Ингороква. Краткий обзор, с. 267.

[100] Возможно, влияние «иранского эпоса» на автора ЖВГ выразилось в манере эпического повествования об исторических событиях, окутанных туманом прошедших столетий. Так, на основе событий, связанных с победой Шапура I (240 – ок. 272) над римлянами в 260 г. (см. М. М. Дьяконов. Указ соч., с. 261-263) позднее историки-писатели «создали своеобразный роман о сасанидском шаханшахе и «повелителе Рума», украсив подлинный исторический факт целым ожерельем легенд» (В. Г. Луконин. Культура Сасанидского Ирана. М., 1969, с. 50). Но это вообще закономерно для всякого эпического повествования, а факты свидетельствуют, что развитие избранного Джуаншером сюжета в конечном счете пошло в направлении совершенно ином, чем это можно было ожидать в результате иранского влияния.