– Расскажи.

– Это не водоросли. Это другое. Как кораллы. Твёрдые. Только сверху вниз.

Цепляются за трещины во льду. Микроскопические поры. Живут за счёт разности температур. Как термопара. Над ними – лёд, а под ними тепло. И свет…

– Почему свет?

– Излишек энергии выделяется в виде света. – Я смеюсь и начинаю раскачиваться в такт колебаниям неверного пламени в её глазах. – Удивительно: наши растения поглощают свет, вырабатывают энергию, а излишек отражают. А подлёдные – впитывают энергию, а её излишек испускают в виде света… забавно. Только это не растения, и он твёрдый…

– Почему излишек?

– Фотосинтез, это когда свет с постоянной энергией попадающего на хлорофилл фотона даёт растениям жизнь. Хемосинтез на основе разности температур – менее устойчив. Разность температур – величина непостоянная. Если принять, что для жизни организму нужно приспособиться к минимальной разности температур, спрашивается: что делать с излишком энергии, когда сверху, на поверхности Антарктиды, температура упадёт до минус пятидесяти, а здесь, подо льдом будет выше ноля?

– И что же?

– Флуоресценция. По всему своду – яркие люстры. Смены дня и ночи нет. Есть периоды затемнения, когда наверху – потепление, и полной яркости, когда там – лютая стужа. Господи, как же он велик! И стар…

В голове начинает звенеть колокол, она вдруг разбухает, как воздушный шар. Я всё сильнее раскачиваюсь.

– Кто велик?

Это – главный вопрос, но уже нет сил отвечать.

– Оставьте его!

Кто-то кричит. Кому-то не нравятся размеры моей новой головы. Это даже смешно: огромная тыква вместо головы у лилипута. Зачем этот шум? Это Светлана. Моя женщина.

– Почему ты не поможешь себе, если такой умный? – будто сквозь подушку пробивается ко мне голос Виктора.

– Я не могу, – кажется, я падаю со стула. Теперь моя голова напоминает средней руки аэростат, или дирижабль? От такой боли немудрено ошибиться в размерах. – Это цена. Никто не вправе Истину под себя пользовать…

Руки Светланы, тёплые и добрые, поднимают мою голову, которая тут же послушно съёживается до размеров обычного чайника, и прижимают к себе.

– Тогда я тебе помогу, – голос Калимы преследует меня, не отпускает. – Она любит тебя, но ты слишком тяжёл. С тобой проще множить печаль, чем делить радость…

– Это не ваше дело, – грубо обрывает её моя Света.

И это последнее, что я слышу.

Y

Последовательность подхода судов к точке встречи как нельзя лучше отражала человеческую природу. Первой, разумеется, была подводная лодка.

Нужно обладать воображением пингвина, чтобы назвать берега Антарктиды гостеприимными. Разнообразием жизнь восемнадцати человек за два месяца рейса тоже не отличалась. Выйти на заданную точку, погрузиться на тридцать метров, произвести замер, потом, двигаясь малым ходом в восточном направлении производить замеры каждые десять минут в течение пяти часов. Затем погружение ещё на тридцать метров и воспроизвести замеры, двигаясь обратно, на запад. Снова погружение, уже на глубину девяносто метров, развернуться и повторить замеры, в восточном направлении. Всплыть, определить местоположение, сместиться на два градуса восточнее, выйти на заданное расстояние до береговой линии и всё повторить…

Обычно при описании путешествий используют словосочетание "вид из окна". Так вот, на подводной лодке окон нет. А вот "вид" есть: опостылевшие рожи соседей по кубрику. Хорошо ещё, командир девок голых расклеивать запретил, а то тут каждый второй так и норовит с этими картинками уединиться. Терпите, мужики, раз в две недели сейнер с девчатами приходит, трое суток отдыха, отведём душу. Из благовоний только спёртый воздух герметично закупоренного помещения: сложная смесь масла, керосина, краски, борщового духа камбуза и пота.

Жизненного пространства… да Господь с вами: какое жизненное пространство на дизельной подводной лодке класса "СК" довоенного проекта? Хорошо ещё в семидесятых строили. Считай, новая…

Из развлечений у команды: видеомагнитофон, компьютер, пара гантелей и штук десять пружинных эспандеров. Ну, и конечно, гвоздь программы: истребление крыс – бич любого плавсредства, которому угораздило оказаться сложнее спасательного жилета. Зато на этом плохие новости заканчиваются: платят хорошо, а, главное, вовремя, смена не задерживается, кормёжка на уровне домашней. Так что, мужики, делаем вид, что у нас двухмесячная отсидка за мелкое хулиганство. Стерпим, деньги получим, а там и жить начнём…

Потому неудивительно, что подводная лодка на сутки раньше пришла. Что недомеряли, то пусть смена домеряет. Тем более слушок прошёл, что какой-то умник всё это математикой вычислил…

Ясное дело: не спеши выполнять – всё равно отменят!

Вторым прибыл теплоход "Калима" из Одессы. Пришёл с опозданием в один час. Для середины океана – редкая пунктуальность. Да и как ему не вовремя придти, ежели всё начальство на нём. Так ведь ещё с Москвы повелось: часы по начальству сверяют.

Третьим пришёл танкер. Опоздал всего-то на четыре часа. С учётом расстояния и погоды (от самого Кейптауна волна молотила) и не опоздал вовсе. Так… задержался. Дисциплинированный народ на танкерах! Да и как им по-другому?

Гробовую надбавку не за небритые щёки платят. Каждый понимает: если что, всей командой перед Господом ответ держать придётся. А перед ним чинов нет: и капитан, и матросик последний равны будут. Так в Библии написано, а все нынче грамотные…

Ну, и последним, под недобрый взгляд хозяйки, сейнер притащился. На сутки опоздал. У капитана, конечно же, ответ имеется: последним штормом стрелу подъёмника сорвало. Заходил в Санта-Крус на мелкий ремонт. О том радиограмму давал, да и в вахтенном журнале отмечено…

– Ты бы ещё в Монтевидео попёрся, – хозяйка шипит.

Только ни к чему это. Каждый знает, что больших разгильдяев, чем на судах сопровождения, нигде не сыщешь. Это ж ведь так заведено: если из мичманов выгнали, в пожарные не взяли, да в милиции не прижился, значит, одна дорога – на судно сопровождения.

А за примерами далеко ходить не надо. Любого спросите, как хозяйка с боцманом Унтиловым воевала. Боцман, подлец, повадился команде подлодки за деньги спирт поставлять. Предупредила его хозяйка: "ещё раз случится такое, своими руками за борт выброшу". Заухмылялись моряки себе в бороды: что у хозяйки стены фотографиями бандита Пельтца обклеены, ни для кого не секрет. Только картинки – это одно дело, а морская вольница – другое…