Девочка, уже смелее гладившая волка, замерла на мгновение, а мальчик ответил, не замечая реакции сестры:

– Меня зовут Ивейн, а ее – Ллис.

– А меня зовут Брина.

Две пары голубых глаз глядели на нее так невинно.

«Конечно, это не настоящие их имена, – подумала Брина, – но они тоже имели право хранить свои тайны. Со временем может быть они скажут правду. А сейчас нам надо спешить».

Небо на востоке начинало светать, луна исчезла, звезды гасли одна за другой.

Брина знаком показала детям следовать за ней, и они молча пошли по узкой тропке, вьющейся среди стволов огромных деревьев. Шершавая кора была сырой от росы, листья сонно трепетали под предрассветным ветерком.

Переход был долгим, дети явно утомились, но ни разу не сказали о своей усталости. Напротив, они были очень оживлены, и Брина была приятно удивлена тем, что девочка называла по имени каждый цветок и травинку, встречавшуюся им на пути, узнавала песни лесных птиц, просыпавшихся в ветвях дубов.

Ивейн был явно недоволен болтливостью сестры. Он не раз одергивал ее, чтоб она замолчала, но девочка не обращала на него никакого внимания. Небо над горизонтом окрасилось в розовые тона, восходящее солнце гладило золотыми лучами вершину холма, на который взобрались Брина и ее юные спутники. Бескрайний зеленый луг, сверкающий свежей травой, раскинулся у подножия холма.

– Какое чудесное место! В жизни не видела ничего красивее, – воскликнула Ллис, любуясь прекрасным видом. Лаванда и полевые цветы, густо устилавшие зеленый ковер, открывали свои лепестки навстречу восходящему солнцу. Их сладкий пьянящий аромат поднимался вверх, смешиваясь с исчезающим ночным туманом. Брина кивнула и улыбнулась, глядя на восхищенную девочку. Длинные черные кудри Ллис колыхались под легким утренним ветерком, доносившим на высоту холма запахи травы и цветов из долины.

«Наверное, тот самый лучший мир, о котором говорил дедушка, выглядит именно так, – подумала Брина. – Как хорошо, наверное, оказаться после смерти в таком месте».

И она представила себя парящей в воздухе над долиной. А внизу среди цветов и лаванды гуляли Оуэн и его семья и приветственно махали ей руками.

Ллис улыбнулась, Ивейн положил руку ей на плечо.

«Кто знает, что сейчас у них в мыслях, – подумала Брина, – может быть, они видят в этом раю своих родителей и родных, которых они потеряли».

Тряхнув головой, Брина отогнала мысли о блаженстве в иных мирах. Сейчас ей нужно было думать о том, для чего они сюда пришли, о своей священной цели.

– Идите к тору и ждите меня там. Мне нужно кое-что сделать, – обратилась она к детям. Брина указала им на гладкую сужающуюся кверху скалу, вздымавшуюся неподалеку. Эта скала, которую они называли словом «тор», стояла среди нежной зелени луга как символ какой-то мрачной зловещей силы.

– А что ты будешь делать? – спросила Ллис. Ее голубые глаза светились любопытством, черные кудряшки разлетелись по плечам.

Ивейн нахмурился и тут же напомнил сестре об обещании:

– Мы же поклялись не задавать вопросов. – Его тон и выражение лица до смешного напомнили Брине Глиндора, когда тот сердился. Глаза девочки раскрылись еще шире. Она и сожалела, что нарушила слово, данное братом, но все же ей хотелось самой отвечать за свои слова. Она взглянула на Брину с виноватым видом.

– Я прощаю тебя за этот вопрос, – девушка мягко улыбнулась в ответ, – но отвечать на него не стану.

Стыдясь своей ошибки, девочка всплеснула руками и воскликнула:

– Я и не прошу тебя отвечать!

Брина погладила девочку по голове и обратилась к Ивейну, который стоял тут же с надутым видом.

– Идите же, дети.

Ивейн взял Ллис за руку и повел к скале. Брина с улыбкой заметила, что та вырвала свою руку и побежала вперед. Вскоре дети уселись в тени тора, и Брина стала спускаться в долину. Верный Фрич кинулся за ней следом. Пробираясь по высокой траве, достававшей ей до колен, девушка жадно вдыхала запахи пробудившейся природы и чувствовала, как природа дарит ей новые силы, а солнце, уже поднявшееся над горизонтом, ласкает лучами ее кожу. В центре луга она остановилась, подняла руки вверх к сверкающему диску солнца и начала петь тихую нежную песнь благодарения. Спев эту долгую песнь, она наклонилась, чтобы сорвать стебелек душистой лаванды. И в тот миг, когда рука Брины коснулась земли, она почувствовала отдаленный гул, который эхом откликнулся в ее голове, словно тысяча молотов застучали одновременно. Девушка ощутила приближение злой силы, вторгающейся в это райское место. В воздухе стоял едва слышный звук надвигающейся опасности.

– Прячьтесь! – крикнула Брина в сторону скалы и бросилась бежать к холму, путаясь в густой траве. Мысли ее были о детях, беззащитно сидящих у подножия тора.

Близнецы услышали голос Брины и сначала было решили, что Брина играет с ними в прятки, но когда они увидели ее бегущей вверх по склону, спотыкающуюся и падающую на каждом шагу, то встревожились не на шутку. Едва дети успели вскочить на ноги, всадники, чьи лица были скрыты капюшонами, тучей налетели на маленькую фигурку, изо всех сил пытавшуюся вырваться из их окружения. Человек в черном плаще настиг Брину и, вырвав ее из-под копыт своего жеребца, перекинул ее извивающееся и брыкающееся тело поперек своего седла.

Фрич бросился на помощь своей хозяйке, но, прыгнув на незнакомца в черном плаще, получил мгновенный удар рукояткой меча и, оглушенный, свалился наземь.

Ивейн и Ллис с разбегу плюхнулись в гущу папоротников, росших у подножия скалы. Из этого укрытия они с ужасом наблюдали, как неизвестные с гиканьем помчались вверх по склону холма. Копыта лошадей взрывали мягкую землю, оставляя следы, зиявшие, словно черные раны. Лука седла больно впивалась в тело Брины при каждом толчке. Сильные руки скрутили ее запястья за спиной. Беспомощно болтаясь поперек седла, девушка успела разглядеть горящие от испуга глаза Ллис среди папоротников.

Когда стук копыт стих вдалеке, Ивейн вскочил и со всех ног бросился к серому зверю, неподвижно лежавшему на изрытой земле. Несмотря на свой юный возраст, Ивейн понимал, что не сможет справиться с толпой вооруженных всадников. Поэтому он предпочел спрятаться и переждать. И сейчас он, спотыкаясь, бежал вниз по склону, а Ллис следовала за ним, все еще дрожа от страха. Подбежав, он упал на колени и нащупал слабое биение пульса на шее волка.

– Фрич жив, – воскликнул мальчик, – он просто оглушен.

Девочка стояла неподвижно, с ужасом глядя то на брата, то на волка.

– Да ты, похоже, совсем отупела от страха, – Ивейн вскочил и стал трясти ее за плечи. – Послушай, я сейчас побегу к пещере, позову на помощь, ведь я бегаю быстрее тебя.

Ллис, словно очнувшись, воскликнула:

– Ничего подобного, я тоже бегаю быстро! Но Ивейн, не слушая ее, уже мчался, бросив на бегу:

– Оставайся здесь, посиди с Фричем!

Ллис кивнула, понимая, что спорить с братом бесполезно. В конце концов, она была лишь маленькой слабой девочкой.

Ивейн изо всех сил бежал по лесной тропинке, думая лишь о Брине, похищенной неизвестными всадниками.

Когда брат скрылся из виду, Ллис встала лицом к возвышающемуся неподалеку тору, вытянула вперед руки, обратив ладони к солнцу, и запела тихую печальную песню. Ветер, треплющий черные волосы девочки, подхватил чистые звуки ее детского голоса и унес ввысь.