Когда ее тащил сюда на плече один из стражников, ей удалось заметить, что эта комната находится прямо над большим залом для пиров и, видимо, представляет собой личные покои принца. Когда тяжелая дверь за ней захлопнулась и засов был задвинут снаружи, Брина первым делом осмотрела место своего заточения. Прочные стены отделяли ее от источников ее духовных сил, и она впала в уныние.

Теперь же она изо всех сил старалась восстановить душевное равновесие и говорила себе: «Отбрось все эмоции, призови на помощь логику и здравый смысл. Реши для себя, что нужно делать, и действуй, пока возможности не упущены!»

– Где же моя старая одежда? – спокойно спросила Брина, стараясь скрыть любопытство.

Служанка, сосредоточенно заплетающая серебряную ленточку во вторую косу, ответила, что не знает и что толку волноваться о старых тряпках, когда есть такое прекрасное новое платье. Брина опустила глаза, не выдавая разочарования. Пока руки служанки быстро делали свое дело, девушка мысленно отметила, что из этой комнаты лишь один выход, и дверь эта ведет на ту крутую лестницу, по которой ее тащили.

А зал внизу, видимо, был полон пирующими: шум, крики и звон бокалов не смолкали ни на минуту.

Закончив прическу, служанка отступила на шаг и промолвила, любуясь своей работой:

– Ну вот и готово, госпожа.

Брина с удивлением смотрела в большое серебряное зеркало: две тяжелые толстые косы сбегали вниз по высокой груди, выпиравшей из-под туго зашнурованного сзади платья. Словно черные змеи они струились, перевитые серебряными лентами, оканчиваясь на уровне округлых бедер, выступавших под гладкой синей тканью. Ей никогда еще не случалось носить такую одежду и прическу, она зарделась от смущения и стала еще очаровательнее. Она дрожала при мысли, что ей сейчас придется в таком виде появиться перед толпой хмельных незнакомых мужчин, но в глубине души жалела, что Вульф не может полюбоваться ее нарядом.

«Нет, ни за что не приходи сюда, – подумала она, – здесь слишком опасно!»

Молодая служанка заметила, что красавица перед зеркалом облизнула губы, и усмехнулась. Конечно, эта колдунья знает, как понравиться мужчинам. И это несложно при ее внешности.

– Вишневые губки понравятся принцу, не сомневайтесь, госпожа!

Брина резко повернулась, закусив губу еще сильнее. Смысл слов, сказанных служанкой, заставил ее покраснеть от гнева.

Толстушка решила, что причина этому – необычайная стеснительность, и склонилась в почтительном поклоне:

– Госпожа, пришло время спуститься в зал. Принц ждет вас.

Брина взглянула на дверь, как на пасть чудовища, жаждущего проглотить ее, и невольно попятилась.

Выбора не было. «Если я не пойду сама, меня приволокут силой. Надо сохранять достоинство, даже перед таким трусливым дураком, как этот принц», – решила она.

Она гордо стояла, сложив руки на груди, и призывала на помощь все свое умение управлять чувствами. Наконец она глубоко вздохнула и решительно шагнула к двери, отпертой стражниками по зову служанки.

Медленно и осторожно спускалась Брина по скользким каменным ступеням. Пахло копотью и мышами. Стражники у двери играли в кости и лениво бранились.

Наконец девушка остановилась на последней ступеньке, настороженно оглядываясь вокруг. Огромный зал был освещен сотнями свечей, чад от которых поднимался вверх под сумрачные своды. Ни один луч солнца не проникал сюда – в каменных стенах, осклизлых от сырости, не было ни одного окна.

Шум пьяного застолья и тяжелый дух конского пота, плесени и винных паров оглушили Брину. Она стояла как вкопанная, не в силах сделать ни шага. Вортимер, сидевший во главе стола, уставленного снедью и напитками, увидел ее и поднялся навстречу, вытирая жирные пальцы о бархатный камзол.

– А вот и моя прекрасная гостья!

Брина содрогнулась от отвращения, взглянув на этого низенького, жирного человечка, покачивавшегося от эля, переполнявшего его круглое брюшко. Не отвечая ни слова, она смотрела поверх его головы, покрытой редкими волосами неопределенного цвета.

Вортимер с трудом выбрался из-за стола, попутно наступив на ноги нескольким гостям.

– Познакомьтесь с моей пленницей, очаровательной колдуньей Бриной! – вскричал он, пошатнулся и упал в заботливо подставленное слугой кресло.

Брина полуприкрыла глаза, чтоб ее презрительный взгляд не был замечен принцем.

С глупым хихиканьем Вортимер обвел рукой сидевших за столом и произнес:

– Голубка моя, познакомься с моими саксонскими друзьями! – Затем он почтительно поклонился человеку, сидевшему справа. – Это Ястреб, дорогая моя!

Брине интересно было посмотреть на сакса, заключившего союз с принцем кимри ради своей выгоды. Но лишь взглянув в лицо этого огромного человека с серо-стальными волосами, зачесанными назад, и густыми сросшимися бровями, девушка вздрогнула и отвела глаза. От этого человека словно веяло мрачной зловещей силой. Под его пронзительным взглядом, оценивающим ее прелести под туго зашнурованным платьем, Брина потупилась и залилась краской.

Между тем Вортимер добрался до своего места за столом, кряхтя опустился в свое кресло и хлопнул по плечу своего соседа слева. Это был человек средних лет, с редкими пепельными волосами.

– А это, моя красавица, наш друг Вульфэйн, илдормен Трокенхольта!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Когда он передвигался, черные одежды развевались за его спиной, будто крылья.

– Присмотрите тут за Фричем, пока мы не вернемся, – скомандовал он близнецам и вышел из теплого сумрака пещеры в розовеющий туман. Вульф недовольно посмотрел ему вслед. Когда они привезли Фрича на осле в пещеру, колдун положил волка у очага, а Ивейн бросился разводить огонь. Старик возился с волком, осматривая его явные и скрытые повреждения, а затем сказал Вульфу, что у него в пещере припрятано военное снаряжение, которое, безусловно, должно им пригодиться. И вот Вульфу пришлось снять свои кожаные башмаки, шерстяные штаны и в таком виде ожидать, пока старик и Ивейн экипируют его надлежащим образом.

Сам же Вульф считал, что ему следует появиться в башне Вортимера одетым в свое обычное платье. Признав в нем сакса и услышав о высоком титуле принца кимри, вряд ли они посмеют обойтись с ним дурно и таким образом оскорбить самого короля.

А сейчас Вульф путался в ремнях римских сандалий из толстой свиной кожи и проклинал себя за то, что положился во всем на Глиндора. Наконец с ремнями было покончено. Молодой сакс взял в руки короткий меч и небольшой круглый щит. Снарядившись таким образом, он двинулся вслед за колдуном.

– Я думаю, что двум таким сильным духом людям, как мы, – проговорил Вульф, обращаясь к широкой спине старика, маячившей в тумане впереди, – не следует действовать в одиночку. И я позволил тебе командовать мной и направлять мой путь только ради того, чтоб скорей освободить Брину! – Снаряжение скрипело при каждом шаге Вульфа, заставляя его время от времени произносить крепкие саксонские словечки.

Окутанный бледным ореолом тумана, Глиндор обернулся:

– Кимри и саксы рождены быть врагами. Но сейчас у нас есть общая цель, значит, мы не враги. Во всяком случае пока, – и его черные глаза встретились с горящим изумрудным взглядом.

Глиндор говорил безусловно правильные вещи, и Вульф почувствовал даже какую-то вину за то, что не поблагодарил старика. Бронзовое оружие, несмотря на древность, было в прекрасном состоянии.

Старик взглянул на сакса, горевшего желанием броситься на врагов и проговорил:

– Сейчас нам нужно добраться до дверей башни Вортимера. А в башню тебе придется проникнуть одному. За каменной стеной я бессилен.

Длинная седая борода и волосы Глиндора, казалось, были сотканы из тумана, клубившегося вокруг. Лицо его было спокойным и печальным. «Опять эти тайны друидов! – недовольно подумал Вульф. – Ни за что на свете я не согласился бы раньше пойти на союз с язычником. Моя христианская вера не позволила бы мне так поступить. Но ради спасения нежной невинной девушки я готов на все. Ничто не страшит меня, лишь бы она была свободна! Какой бы веры я ни был, я оказался бы последним дураком, отказавшись от помощи этого загадочного чародея».