— А ты мне нравишься — уникальный наглец, — с долей восхищения кивнул Саша. — Только, прежде чем броситься в родственные объятья и обсуждать состояние здоровья, давай уточним: о какой Алене идет речь? Моя сестра хоть и имеет несчастье носить то же имя, что твоя бедная жена, но, слава богу, к тебе, не имеет никакого отношения. Она у меня не только красавица, но и умница — к таким, как ты, близко не подходит.

— Знаю, — спокойно ответил мужчина. — Я единственный мужчина в ее жизни, и она это понимает.

— Ты так уверен в собственной неотразимости?

— И не заменимости. Я ее муж — этим все сказано.

— А-а, я понял — тебя Отелло зовут.

Рэйсли их разговор напоминал беседу пингвина с крокодилом — Александр либо не мог уразуметь суть происходящего, либо не хотел. Это утомило сегюр. Он отложил яблоко, убрал клинок в ножны, сложил руки на столе и в упор посмотрел на мужчину:

— Я Рэйсли Лоан, — сообщил, чуть ли не по слогам.

— Не могу сказать, что приятно, — кивнул Саша.

— Взаимно. Но наше существование — бесспорный факт, как и необходимость взаимодействия в некоторых вопросах. Ты единственный родственник Алены, я — муж. И мне не хотелось бы, чтоб она расстраивалась из-за трений меж нами. Поверь, я рад твоему наличию, не больше, чем ты моему. Родственников мне и своих хватает, но речь не о нас, а близкой нам женщине, покой и благополучие которой мы обязаны обеспечить.

— Подожди, — качнул головой Саша, подозрительно щурясь. Сердце сдавило от страшной догадки. — Не может быть — ты умер. Подожди, ты тот скот, что украл ее, держал четыре года?!! Ты жив?! И посмел явиться сюда?! — его буквально подкинуло в праведном гневе. Вот он, виновник их бед — этот бесцеремонный, совершенно отмороженный гоблин, посмевший явиться в дом! Да, это просто подарок — искать не надо! Александр без раздумий рванул к нему с целью изувечить наглеца, а может и убить.

Лоан услышал о своей смерти и озадачился — кто его, интересно, похоронил? Хотел спросить, чтоб знать, кого придеться разочаровать, но обратил внимание, что брат Алены немного неадекватен. Он подскочил к нему и пытался достать кулаком, схватить с неясной целью — то ли чтоб удобней было бить, то ли чтоб выбросить, а может, просто сердце успокоить. Рэй с минуту смотрел на перекошенную от ярости физиономию родственника и встал.

— Понимаю, слух о моей смерти оказался преждевременным, чем, похоже, и огорчил тебя до невозможности, и все же не стоит вести себя столь вызывающе агрессивно, покалечишься, — с мягким укором предупредил Рэй, без труда уворачиваясь от Саши. Тот понял, что сладкая месть оказалась призрачным для него плодом, отпрянул и, указав на выход, крикнул:

— Вон! Чтоб духу твоего не было! И если я тебя, подонка, еще хоть раз увижу — убью!!

— Ты так кровожаден? — не поверил сегюр.

— Вон, я сказал!! — рука Александра потянулась к рукоятке ножа. Лоан шагнул к нему и навис с предостерегающим видом:

— Я вернусь через два дня…

— В гробу!! Если близко к Алене подойдешь!!! Если хоть чем-то напомнишь о себе!! — Саша хотел схватить его за ворот и выкинуть, но пальцы лишь скользнули по ткани. Через секунду и он оказался прижатым к стене лицом, а в ухо шептал ленивый и очень неприятный голос:

— Запомни: Алена моя жена, и это так же непреложно, как существование вашего светила. И я приду за ней очень скоро. Будь так любезен, подготовь ее к встрече со мной. Очень мягко и тактично сообщи о моем воскрешении, чтоб явление «усопшего» не вызвало у нее шок.

Саша дернулся, жалея, что сил у него значительно меньше, чем у этого психопата, и вырваться не представляется возможным, и процедил многообещающе:

— Ты уже покойник. Я лично прослежу, чтоб тебя глубоко зарыли. Только появись. Только шаг в сторону Алены сделай.

— Ты неблагоразумен. Я уйду, а ты подумай, у сестры спроси — может быть, и сможешь понять, что меж нами никто не сможет встать и будет так как скажу я. Не иначе.

Сашу крутило от бессилия и ярости. Он скрипнул зубами с досады и упрямо заявил:

— Я встану, костьми лягу поперек, но ты и близко к ней не подойдешь. Я всех подниму — тебя либо убьют, либо посадят — выбирай!

Рэй фыркнул и отпустил мужчину.

— Похвально, что ты так привязан к сестре, но стоит ли в таком случае вмешиваться в ее жизнь? Я не понимаю причину твоей враждебности — мы прекрасная пара и идеально подходим друг другу. Никто лучше меня не знает ее потребности, не сможет позаботиться о ее благополучии.

— Сможет, — упрямо заявил Ворковский и Рэйсли насторожился, прищурился раздраженно:

— Речь идет о ком-то конкретно или это предположение? — голос морозил, как январская стужа, в глазах сверкнула молния и погасла. Ответ был уже не нужен:

— Бесперспективное занятие обманывать меня и вставать поперек дороги — тоже. Перестань фантазировать и займись сестрой. Скоро увидимся, — кивнул и не спеша вышел из квартиры.

Саша проводил его долгим взглядом и рухнул на пол: сердце нестерпимо ныло в груди, скула болела, и на душе было под стать — не радостно.

Что делать он еще не знал, но понимал, что предпринимать что-то нужно срочно — пока Алена не узнала о воскрешении этого. Говорить он ей ничего не собирался — однозначно, а вот выяснить, что же это было, хотел. Где-то глубоко внутри теплилась надежда, что данный субъект ошибся адресом. Действительно, не может же его сестра сохнуть по этому чудовищу? Любить? Не-ет, только не Алена и только не этого. Она особа романтического склада, с тонкой душевной организацией, хорошо развитым воображением, но, слава богу. И с достаточно развитым интеллектом, чтоб сообразить, чем чреваты подобные связи.

И все же он не был уверен полностью.

Саша встал, проверил входную дверь, вернулся на кухню и глянул в окно. «Поршей» не было, но «ниссан» по-прежнему отсвечивал темными боками и тонированными стеклами и навевал массу негативных эмоций и скорбных мыслей. Даже если Алена действительно не в курсе, что какой-то ненормальный претендует на звание ее усопшего муженька, все равно нельзя расслабляться — неизвестно, что он натворит от мозговой патологии и великого гонора.

Саша взял сотовый и, полистав адресную книжку, начал поднимать старые и новые связи.

Через час у подъезда дежурила еще одна машина — «ауди» с бойцами из охранного агентства «Патриот». А Галина из туристической фирмы пообещала, что с утра Сашу будет ждать путевка в самую дальнюю страну зарубежья на длительный срок в самый ближайший день вылета. Ворковский немного расслабился и к приходу Михаила был почти спокоен и смог доступно поведать ему о происшедшем и поделиться планами.

Встреча с отмороженным гигантом хоть и не стерлась из памяти, но рождала уже не тревогу и ненависть, а недоумение и иронию. А глазами постороннего — явный сарказм. Что же это было? — озадачились оба, и Миша выдвинул свою теорию:

— Весна, обострение у психбольных. Но с отправкой в заоблачные страны ты прав. Смотри, что делается, — и кивнул на внушительный синяк на скуле Ворковского и потрогал свой, под глазом.

— Да, «красавцы», — хмыкнул мужчина и сказал. — Миша, я путевку и на тебя заказал. Хочу попросить тебя поехать с ней.

— Да, ты что, Саня, у меня диплом…

— Я договорюсь в институте, не переживай. 21 день всего-то. А я здесь в засаде посижу. Выясню хоть, что за идиот приходил. Ребята из агентства его уже проверяют. Внешность-то приметная.

Саблин тяжело вздохнул, но возражать не стал.

— Ладно, уговорил. Только ты здесь осторожней, мало ли что, у ненормальных в голове…

В дверь позвонили, и мужчины настороженно посмотрели друг на друга.

— Думаешь, он? — отчего-то шепотом спросил Миша. Ворковский просто встал и пошел открывать, готовясь увидеть кого угодно.

На пороге стояли три мальчика в белоснежных рубашках при галстуках и объемных коробках. Они молча прошли в квартиру, и за ними вплыл импозантный мужчина с залихватскими усиками. Он галантно поприветствовал растерянного хозяина и вежливо спросил: