Дрогнувшим голосом она произнесла:

– Не понимаю. Я думала, они заставят тебя ужасно страдать.

– Поначалу это был сильный удар. Потом… понимание. Твоей связи с Мирандой. Иногда такая чудесная. Иногда такая страшная.

Она кивнула:

– Да.

– Я так мало знал о тебе. Но однажды ты рассказала мне о вашем дяде. А потом о том, что случилось между Мирандой и тем типом, который загнулся в прошлом году.

– Да. – Она уже пыталась как-то объяснить ему Миранду и знала, что он не понял.

– Опыт Миранды был твоим опытом. Правда ведь? Может быть, если бы не ваш дядя… Но из-за этого ужас от ее встреч с тем безумцем, который покончил самоубийством, стал твоим ужасом.

С каменным лицом она произнесла:

– Он не покончил самоубийством. Его убил Питер.

– Он… что? О Господи. Это он сам тебе рассказал? – Чарльз, не отводя от нее глаз, опустился на колени.

– Да. Он приехал в день твоего отъезда. Неужели прошло лишь три недели? Нет, чуть больше… у, неважно, он был в жутком виде. Я думала, что он умрет той же ночью. И мне некому было рассказать…

– Мэг, прости меня. Господи, прости меня, Мэг. Я думал…

– Да, знаю. У меня была в запасе целая вечность, чтобы посмотреть на все твоими глазами. Всего две недели, но это была вечность. Миранда отказалась выйти на связь со мной. С тобой я тоже не смогла связаться… Это было так ужасно.

– Мне нужно было оставить свои координаты в офисе.

– Я бы не смогла позвонить в Килбурн. Я была уверена, что ты не желаешь со мной разговаривать. – Она поднялась, подошла к окну и слегка приподняла занавеску. Яркая ракета прочертила темный небосвод. – Он рассказал мне обо всем. Когда почувствовал себя физически лучше.

Чарльз словно застыл на коленях, глядя ей в спину. Наконец он произнес:

– Ты должна все это забыть. Ты тут ничего не можешь поделать. Миранда…

– То же самое я сказала ей. Но судя по тому, что она мне рассказала по телефону, он продолжает думать, будто рядом с ним продолжаю оставаться я.

– Ему нужно бороться с этим. Этот шок – после всего случившегося – должен же пройти…

– Знаю. Но ему нужна профессиональная помощь.

– Как раз это может довести его до крайности, – заметил Чарльз.

Она опустила голову и издала странный, похожий на рыдание, звук.

Он твердо продолжал:

– Мэг, я не могу выразить, как я виноват перед тобой. Когда ты нуждалась во мне, меня не было рядом.

– Ты не смог бы помочь. Только Миранда может тут что-то сделать. А ты – в самую последнюю очередь, Чарльз. Эми написала мне, что Питер может попытаться убить меня или малышку Эми. Но он не сделал бы этого. А вот тебя, мне кажется, он мог бы попытаться убить.

Чарльз подхватил Эми на руки и поднялся.

– Послушай, Мэг. Я должен сказать это. Ты не любишь Питера Сноу. Только из-за Миранды тебе казалось, что ты его любишь. Ты думала, что он больше чем просто друг и достойный восхищения художник. Вот почему появилась Эми. Но… Она перебила его:

– Знаю. Я прекрасно знаю это.

– Отлично. Тогда пойдем дальше. Из-за Питера Сноу ты убедилась, что любовь и дружба это совершенно разные вещи. – Он посадил малышку на плечи, и она тут же схватила его за волосы. – Но это не так. – Он засмеялся. – Невозможно говорить, когда Эми занимается моей прической! Но ты не могла бы подумать над этим? Можно быть добрыми друзьями… заниматься одним делом… и любить друг друга.

Наконец она оглянулась и увидела его разгоревшиеся глаза. Рассмеявшись, она подскочила к нему, сняла Эми с его плеч и, стараясь держаться в безопасности от цепких ручонок своей дочурки, просто сказала:

– Я знаю это, Чарльз. Я только не знала, что ты тоже это понял.

Когда пришла Магда, чтобы звать их на праздничный ужин, они вальсировали, обхватив Эми, и их смех мешался с одной из ее громких лунных песенок.

Миранда запихала своих перевозбужденных детей в постель, пытаясь утихомирить их с помощью одной из лунных сказок Мэг, но Питера все еще не было.

Она позвонила в «Костгад» и попросила соединить ее с Дженис.

– Я знаю, что там полно народу, но, может быть, его все же кто-нибудь видел? – допытывалась она, после того как Дженис, напрягая голосовые связки во всю мочь, объяснила, что совершенно невозможно рассмотреть, кто есть и кого нет сейчас в баре.

– Не вешай трубку. Я, кажется, вижу Билли.

Послышались хриплые расспросы на фоне непрекращающегося рева. Торговля у Артура, видимо, шла как никогда.

– Нет, его здесь не было. Последний раз его видели за западным молом, он там запускал ракеты.

– За молом?

– Да, на гладких скалах.

– Но уже начался прилив. Он должен был пойти в будку спасателей.

– Наверно. – Но голос у Дженис был неуверенным.

– Когда ты стала говорить, что он в резерве, мне показалось, что он заинтересовался. Вот я и думаю… может быть, он делает зарисовки на «Соломоне» или еще чего-нибудь.

– Да, похоже на него. Послушай, я тебе перезвоню, если он появится здесь или если что-нибудь услышу о нем.

– Спасибо, Дженис. – Миранда поколебалась. Не самое лучшее время, чтобы поблагодарить Дженис, но, возможно, другого не представится. – Джен, я просто хочу сказать… Мы никогда не были особенно близки, но ты в последнее время столько для нас сделала. Спасибо тебе.

– Ох… дорогая моя… я всегда рада! – Голос Дженис зазвучал смущенно.

Миранда обрадовалась, что она все же высказалась.

Она прождала еще час, вскипятив чайник и дождавшись, пока он остынет, затем поднялась наверх. Алекс сидел в постели и клеил модель суденышка – занимался как раз тем, что было строго-настрого запрещено.

– Мама, прости меня. Но я просто совсем не мог уснуть, и я подумал, что папе тоже будет интересно… Это спасательное судно «Царь Соломон».

Миранда присела на краешек кровати, где было сравнительно чисто.

– Алекс, мне бы не хотелось просить тебя, но… не мог бы ты присмотреть за остальными примерно полчасика?

– Конечно, ма. А вы с папой пойдете в паб?

– Нет. – Она решила сказать правду. – Папа еще не вернулся. Я немножко беспокоюсь, хотя мне кажется, что он остался на спасательной станции.

Алекс мгновенно встревожился. События последних восемнадцати месяцев заставили его начать относится к родителям с настороженностью.

– Я с тобой, – заявил он.

– Нет, дорогой. Как бы мне этого ни хотелось, но кто-то ведь должен остаться. Но мне действительно хочется, чтобы ты поднялся. Телефон может зазвонить. А если ты начнешь волноваться, позвони в «Костгад». Дженис прибежит к тебе тотчас же. Но я и сама не собираюсь задерживаться.

– О'кей. Да. О'кей, ма. – Он высыпал кусочки своей модели в коробку и вылез из постели. – Не беспокойся. Все будет в порядке.

– А ты сам?

– И со мной тоже. С нами со всеми все будет в порядке.

Они спустились вниз вместе с его моделью, и Миранда накинула коротенькое пальто. Начинался дождь. Она вздрогнула от озноба, убрала под капюшон волосы. Это была типичная для Кихола погода, то, что она ненавидела, и что так любил Питер. Таинственная и неземная или сырая и тоскливая – это зависит от точки зрения. Она шла вдоль ограды гавани, пока не приблизилась к лестничному маршу, к тому самому, по которому они с Питером поднимались в такой же слякотный день двенадцать лет назад. Она спускалась очень осторожно, ступени были скользкими от водорослей. Разноцветные гирлянды лампочек, развешанные между фонарными столбами, озаряли пустынную гавань жутковатым светом. Все лодки были в море, чтобы освободить место для устроителей фейерверка. Она пробежала по мокрому песку и, перескакивая через лужи, добралась до конца мола. Ей нужно было повернуть налево к спасательной станции, но она внезапно остановилась. Вода отлила довольно далеко; когда это случалось днем, она прямо по песку шла в бухту Ланна на свидание к Мередиту. Она повернула направо и, по щиколотку в воде, между скал, потихоньку добрела до пещеристой бухты. Она тяжело дышала и перестала ощущать, какой холодный идет дождь. Было совсем темно, низкие тучи скрывали звезды. Не было никакой возможности увидеть его, даже если он и был здесь. Нет, скорее всего, он рисует в спасательной будке. Собственные подозрения обеспокоили ее. Она выбралась на сухой песок и вгляделась в полоску прибоя и дальше во тьму моря.