Как и предвидел Тиманф, его дом, как и скромные жилища Андротиона, Феагена и Гелланика, был разрушен. Этим пока и ограничилась месть тирана. Из жителей Пирея не взяли никого.

Позже Памфил узнал, что Тиманфа и его друзей искали и на море и на суше. По их следу были пущены собаки, но розыски окончились неудачей благодаря мудрой предусмотрительности скифа. За поимку вождей восстания была назначена большая награда, но, кроме убитого Горгия, предателей среди паралиев не было.

Судно Демарата, как и следовало ожидать, ещё не прибыло ни в Пирей, ни в Фалер. В этом лично удостоверился побывавший там Филофей.

Юноши отправились в горы, неся изрядный запас провизии. Кроме того, Филофей должен был сообщить Тиманфу план бегства из Аттики, выработанный Памфилом и оставшимися в Пирее друзьями.

Садиться на судно в Пирее было невозможно: появление Тяманфа и его спутников безусловно заметят шпионы Гиппия, и беглецов схватят. Посадку совершат в Мегарах.

Небольшое государство Мегары было расположено к западу от Аттики. Соседи часто воевали, и Писистрат во время своего правления отобрал у мегарян их гавань Нисею.

Мегаряне вряд ли осмелятся предоставить на длительное время убежище врагам могущественного афинского тирана, но, конечно, не помешают Тиманфу и его друзьям сесть на ольвийское судно. Весь вопрос был в том, как добраться до Мегар. По сухопутью идти далеко и опасно, тем более что по дороге придётся огибать Афины и пересекать густонаселённую местность.

Памфил решил переправить беглецов в мегарские воды морем. Навклер Демарат (который теперь явится в Пирей без груза оружия) заявит портовым властям, что отплывает на юго-восток, на остров Милос. В открытом море он изменит курс и направится на запад. Обогнув остров Саламин с юга и миновав принадлежащую афинянам Нисейскую гавань, Демарат бросит якоря в недалёком расстоянии от мегарского берега и станет ждать беглецов. Рыбаки переправят туда Тиманфа и его друзей. Конечно, на лодки придётся садиться не в Пирее, а где-нибудь западнее, на пустынном берегу, в окрестностях Фалера, в глухое предрассветное время, когда обычно отправляются на ловлю рыбаки.

План Памфила был опасен, но ничего лучшего придумать не могли.

Поручив Филофею передать отцу самую горячую благодарность, Тиманф отпустил юношу. Теперь Филофей знает дорогу к их убежищу, и, когда придёт время, он явится за ними и проведёт в окрестности Фалера, где их будут ждать рыбачьи лодки. Частое сообщение с пещерой Тиманфа опасно, и поэтому беглецы до ухода из ущелья должны продержаться с теми съестными припасами, которые прислал им Памфил.

Под маской рабов

После ухода Филофея в пещере снова потянулись дни тоскливого ожидания. Всё теперь зависело от того, как быстро Демарат сделает переход из Ольвии в Пирей. Если его прибытие замедлится, беглецов либо ждёт голодная смерть, либо кому-либо из них придётся с большой опасностью отправляться за съестными припасами.

Чтобы занять своих мальчиков, Эвротея рассказывала им древние легенды о богах и героях, а знала их почтенная матрона немало: недаром она была дочерью известного в Аттике рапсода[26] Лизимаха.

Ночью Баллур бродил с Тиманфом по ущелью, обучая его смиренной походке раба — с опущенной головой, с глазами, устремлёнными в землю, с безвольно висящими руками. Свободный гражданин Пирея с трудом усваивал уроки Баллура.

Прошло уже двадцать два дня, а Филофей всё не появлялся.

Может быть, Филофея схватили, когда он возвращался из ущелья? Может быть, он попался шпионам Гиппия уже на обратном пути, когда шёл за Тиманфом и его спутниками?

А может быть — это казалось самым вероятным, но и самым страшным, — может быть, с «Артемидой» что-нибудь случилось во время далёкого плавания и она никогда не придёт в Аттику.

Они изголодались до крайности. В последние дни им пришлось питаться только диким чесноком и другими съедобными травами, которые собирал Баллур. Лишь для Эвротеи и Филиппа оставили немного пищи из тех запасов, что принесли Периандр с Филофеем. Ещё несколько дней — и беглецы начнут медленно умирать от истощения…

Но на двадцать третий день Филофей явился. Его встретили с радостью, которую невозможно описать.

Оказалось, что ожидаемый корабль Демарата прибыл несколько дней назад. «Артемида» вошла в гавань Пирея без своего опасного груза.

В течение многих дней и ночей десятки людей из Пирея и Фалера бороздили море вдали от берегов, притворяясь, что ловят рыбу. На самом же деле они сторожили приближение «Артемиды».

Демарат был вовремя предупреждён об опасности. Его матросы обвязали тюки с оружием верёвками, а на свободных концах верёвок сделали петли. Один из рыбаков указал Демарату хорошо знакомую ему отмель, где он всегда ловил рыбу. Глубина в этом месте не превышала десяти—двенадцати локтей. Туда и был бережно опущен драгоценный груз. Когда придёт время вынуть спрятанное оружие, ловкий ныряльщик ухватит верёвку за петлю, поднимется с ней на поверхность воды, и груз будет поднят на лодку.

Надсмотрщики Гиппия не обнаружили на «Артемиде» ничего запретного: зерно, шерсть, кожи — товары, всегда привозимые с северного побережья Понта Эвксинского.

Чтобы не возбудить подозрений у портовых властей, Демарат не мог немедленно пуститься в обратный путь. Дня четыре пришлось посвятить торговым делам.

Навклер распродал свои товары за полцены. Он кое-как, для видимости, нагрузил судно всем, что попалось под руку, и, как было условлено, заявил, что отправляется на Милос. Демарат будет ждать беглецов за Нисеей.

Слушая рассказ Филофея, голодные люди жадно смотрели на принесённый им мешок: без сомнения, в нём пища. Им пришлось разочароваться: продукты в мешке оказались, но их было не так много. Мешок был наполнен одеждой рабов, которую должны были надеть Тиманф, члены его семьи и друзья. Так им легче будет обмануть соглядатаев Гиппия, наводнивших все дороги. Но, что, очень удивило Тиманфа, — в мешке не оказалось рабского одеяния для великана скифа.

— А как же Баллур? — с удивлением спросил Тиманф.

— Отец придумал уловку, которая поможет вам лучше обмануть бдительность врагов, — ответил юноша. — Баллур пойдет в своей одежде, как воин из отряда скифских телохранителей тирана. Ты, почтенный Тиманф, будешь его помощником. Вооружившись мечами, вы поведёте остальных, связав им руки, и, если кто-нибудь станет допытываться, скажете, что сопровождаете в Афины вновь купленных рабов Гиппия. Мы сделаем так, чтобы оказаться у Афин ночью, а там тайно свернём влево и направимся в Фалер…

Из пещеры на корабль

Опасный путь к Фалеру проходил благополучно, но вблизи Афин случилась встреча, о которой беглецы в течение долгих дней не могли вспомнить без ужаса. До города оставалось пять-шесть стадиев, и уже пора было сворачивать влево, когда из-за поворота дороги показался вооруженный отряд греков под предводительством сотника.

Маленькую группу остановили. Баллур бойко изложил басню, придуманную Памфилом. Но какой же леденящий сердце страх охватил Баллура и всех остальных, когда сотник крикнул, обращаясь к кому-то, скрытому за спинами воинов:

— Эй, Мадис, иди, взгляни — это из ваших?

Мадис, бывший товарищ Баллура по отряду телохранителей, вышел вперёд и остановился перед беглецами. Баллур ни на мгновение не сомневался, что Мадис узнал его в густом сумраке наступившей ночи. Они спали рядом в течение нескольких лет, вместе мечтали о свободе и проклинали судьбу, сделавшую их рабами.

Что сделает Мадис? Боясь ответственности, предаст ли старого друга, соплеменника?..