Неразумная сестра Гельмбрехта Готелинда увлечена его рассказами. Прежде чем покинуть снова, и на этот раз навсегда, родительский кров, он советует ей бросить грязную крестьянскую жизнь, иначе ей придется всю жизнь «разбивать глыбы земли, трепать лен и копать ямы». Он обещает выдать ее замуж за одного из своих товарищей, «Глотателя ягнят» - Леммершлинга. Увлекаемая преступным братом, Готелинда мечтает о том, что у нее «будет всегда трещать сковорода, шкафы будут переполнены, пива наварено и вина наготовлено вдоволь». Брат обещает прислать за сестрой особого посланца и покидает отчий дом. Когда он передал своему товарищу о согласии Готелинды выйти за него замуж, тот в восторге целует ему руку и кланяется в ту сторону, где живет Готелинда, тому ветерку, который веет от ее жилища.
Готелинда ждала не напрасно: посланный приехал за ней, и она прибыла с ним в разбойничье гнездо. Гельмбрехт отдает ее своему товарищу со следующими словами: «Ты заживешь с ней хорошо, она верна; коли ты возьмешь ее, будешь жить беззаботно; пока ты будешь висеть на виселице, она будет отбивать тебя рукой и проводит тебя до могилы на перекрестке; целый год она будет бродить вокруг нее по ночам с благоуханьями и миррой и окуривать твои кости; коли ты будешь ослеплен, она будет повсюду водить тебя за руку, по всем путям и тропинкам; коли у тебя отнимется нога, она каждое утро будет
приносить к твоей постели костыли; коли руки отнимутся она до самои смерти будет тебе резать мясо и хлеб».
Жених обещает подарить своей невесте в качестве утреннего дара три мешка тяжелее свинца с полотном, покрывалами, юбками, рубахами, желтой материей, темной тканью, собольими шубами, крытыми алым сукном. Перед свадьбой учинили разбой; к дому жениха навезли всякого добра. Собрались разбойники. Старик ввел молодых в круг и трижды спрашивал их, хотят ли они вступить друг с другом в брак. После этого все окружающие запели брачную песню, жених наступил, по обычаю, невесте на ногу, и начали брачный пир. Что ни подавалось на стол, все исчезало с необыкновенной быстротой. Едва остались косточки для собак. Это нехорошая примета; по древнему народному поверью, так едят люди, конец которых близок. Вот почему приуныла Готелинда и стала плакаться: «Увы! Нам предстоит близкое несчастье, мне так тяжело на сердце! Зачем покинула я отца с матерью? Кто хочет слишком многого, получит мало, и жадность увлекает
его в адскую бездну». Отобедали, жених с невестой одарили музыкантов, как вдруг среди разбойников появился судья с пятью спутниками. Началась борьба, завершившаяся победой исполнителей закона: «как бы ни был смел разбойник, хотя бы целое войско разбил, а против судей он безоружен». На разбойников напал ужас: одни попрятались под скамьи, другие залезли в печи, но все были переловлены. Готелинду нашли потом у одного забора, но уже лишенную уборов, перепуганную, опозоренную. Девятеро из разбойников были повешены, десятому была оставлена жизнь, и то был наш Гельм-брехт «Глотай деревни». Но отпустили его после страшных истязаний: его ослепили, отрубили ему руку и ногу; то была личная месть одного из стражников за отца и мать, убитых Гельмбрехтом.
Преступный, жестокосердый сын был приведен в таком ужасном виде к дому своего отца. Последний со своей стороны обнаружил неумолимое жестокосердие; он встретил своего сына злыми насмешками и отказал ему в приюте, хотя несчастный просил приюта уже не как сын, а как не имеющий пристанища бедный слепец. «Если вы не хотите принять меня как сына, - говорил он, - позвольте мне вползти в ваш дом как несчастному человеку; ведь вы пускаете же к себе больных бедняков. Если вы не сжалитесь надо мной, мне нет более спасенья, так как крестьяне злы на меня». «Вы так кичливо бросили меня, - отвечал отец. - Были сердца, тосковавшие по вас. Многие крестьяне лишились из-за вас своего имущества. Вспомните о моем сновидении. Слуга, - обратился старый крестьянин к работнику, - запри двери, засунь засов; я хочу иметь сегодня ночью покой. Скорей я готов принять совсем чужого человека, чем дать ему кусок черствого хлеба». После этого отец, сердце которого разрывалось от боли, ударил слугу, приведшего к нему сына, и сказал ему: «Уведи его
от меня, его ненавидит солнце; я ударил бы его, если бы не считал зазорным ударять слепца». Мать сжалилась и дала ему кусок хлеба, как бедному ребенку.
Отвергнутый отцом Гельмбрехт бродил по окрестностям, пока не попался в лесу в руки крестьян, рубивших там дрова. Все они были его врагами, так как он нанес какое-либо горе каждому из них: у одного пожег хижину и расхитил все добро, у другого жестоко оскорбил дочь, у третьего увел корову. Один из них весь задрожал от ярости, как виноградная лоза от порыва ветра, и крикнул; «Я убью его, как курицу: обкрадывая меня, он запихал в свой мешок моего спящего ребенка, а когда тот, проснувшись, закричал, он выбросил его на снег так, что мой ребенок умер». С Гельмбрехта сорвали красивый головной убор и разорвали его на мелкие кусочки, которые и развеяли по дороге. После этого велели ему приготовиться к смерти, положили ему в рот щепотку земли и повесили его на ближайшем дереве. «Он год терпел нужду большую, пока не умер от петли.»
С грабителями, попадавшимися в руки правосудия, поступали вообще очень сурово и даже жестоко. Так, например, фландрский граф Роберт приказал в 1112 году бросить в кипяток в полном вооружении рыцаря, ограбившего одну бедную женщину. Герцог Альберт Брауншвейгский предписал повесить за ноги графа фон Эберштейна за произведенные им грабежи; после же совершенной над графом казни герцог приказал похоронить его с почетом, каковой приличествовал лицу графского происхождения.
Деревенские праздники
Самым веселым из всех деревенских праздников был праздник весны. В глубокой древности весна в глазах народа была богиней и называлась у германцев именем Остара (Ostara). Само имя ее заключает в себе представление о востоке (Ost), о свете, приходящем с востока, о заре и солнце; от этого-то имени и произошло немецкое название Светлого Праздника, приходящегося обыкновенно на весну, словом Ostern.