— Умоляю прелестную даму провести следующий фокстрот со мной, — склонился он в церемонном поклоне.

— Доверяю вам это сокровище с легким сердцем! — шутливо ответил Марк столь же церемонным разрешающим жестом.

Оркестр заиграл вновь, но Чарли, отвел свою партнершу подальше от танцующих.

— Обратите внимание, я сказал «провести», а не «танцевать», — инспектор важно поднял палец, — ибо серьезная беседа плохо сочетается с легкомысленными занятиями. И потом…

— Что потом?

— И потом у нас в Китае говорят, что мудрый слон никогда не станет уподобляться мотыльку. Я похитил вас у Марка не столько для того, чтобы наслаждаться роскошью быть с вами наедине, сколько ради нескольких важных вопросов.

— А я-то уже было обрадовалась, что сумела покорить ваше сердце! — улыбнулась девушка.

— О, уверен, что в таких победах для вас уже давно нет нечего нового. Но не будем забывать о моих вопросах. Первый: говорили вы кому-либо о содержании письма Хонивуда к жене? Второй: сообщали вы кому-либо из членов вашей группы, что убийство вашего деда было случайным?

— О, Боже! Разве мне нельзя было этого делать?

— Есть у нас такая старинная поговорка: «Боги дали человеку два уха, но лишь один рот». Что в переводе означает: поменьше говори, побольше слушай!

— Убить меня мало! Я всегда поступала наоборот.

— Ну, у вас еще есть время исправиться. Итак, кому вы об этом говорили?

— Миссис Люс, естественно.

— Естественно. Кому еще?

— Еще только Марку. Марку Кеннавэю.

— А вы знаете, что Марк в свою очередь все рассказал Тэйту?

— Знаю. Помню, что меня это очень рассердило. То есть я не требовала от него клятвы хранить тайну, но есть вещи, которые подразумеваются сами собой. Не выношу таких людей!

— Не выносите?! В случае с Марком я не сказал бы, что…

— Знаю-знаю. Вы скажите, что мы все время вместе и все такое. А с кем мне здесь еще быть? При одном взгляде на Кина и Вивиана меня берет дрожь омерзения. Росс хромает, его на танец или прогулку не пригласишь — это было бы просто садизмом. Бенбоу и Макс неразлучны со своими женами. Доктор Лофтон вечно занят, Тэйт вечно нездоров, вы только что причислили себя к мудрым слонам. Значит, остается только Марк! Что вовсе не подразумевает горячей к нему любви.

— Так уж и не подразумевает?

— Вы мне не верите?! Неужели вы сами не замечаете, как он себя ведет? Как полюбить человека, который непрерывно хвастается своими бостонскими порядками, гарвардскими традициями и прочей чепухой? Он просто действует мне на нервы!

— А вы не допускаете мысли, что этот действующий вам на нервы молодой человек вдруг возьмет, да и объяснится вам в любви?

— Вы в этом уверены? — Памела впилась взглядом в Чарли.

— Ну, что вы, я вообще мало в чем уверен в жизни. Но если бы такая минута все же наступила?

— О, я сделала бы все возможное, чтобы ее приблизить! Пустила бы в ход все свои чары! И оставила бы его с носом! Вот это был бы триумф — цвет бостонской аристократии отвергнут простой девчонкой со Среднего Запада!

— Да, — покачал головой Чарли, — если и есть на свете что-то глубже, чем океанское дно, то это несомненно сердце женщины.

— Ничего подобного! Глубину моего решения измерить совсем нетрудно. Мне просто обидно. Ведь он умеет быть и милым, и добрым. Но так редко. В остальное время он только и делает, что издевается над моими вульгарными деньгами или вздыхает о милых его сердцу бостонских бессребренниках. Ну чем я виновата, что дед был достаточно предприимчив, чтобы оставить мне изрядное состояние?

— Не думаю, чтобы мистер Кеннавэй ставил вам это в вину, — рассудительно заметил Чарли, возвращаясь с девушкой к оркестру. — А пускать в ход всю мощь ваших неотразимых чар только с тем, чтобы оставить любящего вас человека с носом — такая идея недостойна столь прелестной девушки, как вы, мисс Поттер!

— Вы так думаете? Гм, посмотрим. А пока мне очень сильно хочется еще раз отчитать его за передачу нашего с ним разговора Тэйту! Но, — она вздохнула, — ночь так романтична, что я по всей вероятности воздержусь от взбучки.

— И правильно сделаете! — поддержал ее Чарли. — Пусть эта ночь останется романтичной до самого конца, не стоит ее портить.

При виде подходящей к нему Памелы на лице Марка не выразилось особого раздражения, да и девушка продолжила беседу с ним без видимого неудовольствия, поэтому Чарли Чен покинул молодую пару с надеждой на мирное завершение бального вечера. У трапа в свой коридор он столкнулся со встревоженным пассажирским помощником.

— Не хочу отрывать вас от ваших занятий, — тон Линча был серьезен, — но случилась крупная неприятность. Я как раз искал вас. Пройдемте в мою канцелярию.

В канцелярии инспектор увидел сидящего на стуле Кашимо, у которого было хорошо знакомое Чарли выражение крайнего отчаяния на лице. Сердце Чарли упало.

— Что случилось? — спросил он практиканта.

— Мне очень стыдно, учитель, — понуро прошептал Кашимо.

— Вашего помощника накрыли в момент ревизии, — пояснил Линч.

— Откуда я знал, что она вернется так рано? — все так же уныло сказал японец. — Он пошли на танцы, а у нее сломался каблук, и она вернулась через минуту.

— Она — это кто? — спросил Чарли у помощника капитана.

— Миссис Минчин! Вы не можете представить себе, мистер Чен, что эта леди устроила, когда застала его у себя в каюте перед раскрытым чемоданом… И я ее понимаю: одних драгоценностей у нее в багаже больше, чем на миллион долларов! Я еле смог ее успокоить, пообещав, что собственноручно выброшу негодяя за борт. В конце концов она сменила гнев на милость, разрешив мне сохранить ему жизнь, но настояв на незамедлительном увольнении. Так что, мистер Чен, можете считать, что ваш сотрудник вышел из игры.

— Мне так стыдно, учитель, — снова пробурчал Кашимо.

— Минуточку! — прервал его Чарли. — На покаянные восклицания у тебя теперь будет еще масса времени. Пока же меня интересует другое: ты нашел в каюте Макса Минчина что-то заслуживающее внимания?

— Да, учитель! — Кашимо сорвался с места, будто его подбросила невидимая пружина. — Кашимо всегда находит, когда ищет. Вы сами сказали, что я умею искать. Кашимо…

— Так что же ты там нашел?

— Наклейки, учитель! Целая коллекция. Со всех отелей, где они были. И «Гранд Отель», и «Сплендид», и «Палас», и…

— Погоди. Была в этой коллекции наклейка отеля «Грейт Истерн» в Калькутте?

— Не было такой наклейки! Я успел просмотреть их дважды!

Чарли улыбнулся.

— Знаешь, Кашимо, я даже рад, что ты попался. Большего в этом плавании тебе бы все равно уже сделать не удалось. Знаешь поговорку: «Больше всего палок бросают в дерево, полное плодов»? Я не хочу, чтобы в тебя начали бросать палки.

18. Памела Поттер составляет список

Мудрость, заключенная в китайской поговорке, рассмешила Линча, и он слегка подобрел, предложив инспектору перевести Кашимо до конца рейса на нижнюю палубу третьего класса, где у него не было никаких шансов вновь повстречаться с грозной Сэди Минчин. Пристыженный практикант тут же приступил к освоению нового места работы, а Чарли вернулся в каюту и еще раз просмотрел записки своего друга. Находка Кашимо подтверждала, что ключ очутился под наклейкой уже после Калькутты — и скорее всего после Иокогамы, когда Уэлби прознал о прежнем месте его хранения. Замаскированный наклейкой тайник представлялся убийце достаточно надежным местом. Но у кого после Калькутты могла быть такая наклейка? Только у Минчинов! Еще одна «подсказка» правосудию? Или…

Это была первая ночь за все плавание, которую Чарли провел без мучительных раздумий. Отлично выспавшись, он поднялся на палубу и застал там Макса Минчина, занимавшегося гимнастикой.

— Отличное утро после бури! — приветствовал он инспектора.

— Какой бури? — не понял Чарли.

— Той, что разыгралась на моей вечеринке! Я уж начал бояться, что вы вот-вот нарушите свое обещание и достанете наручники из кармана — больно много скандалистов оказалось за одним столом! Эти два типа испортили и мое веселье и вашу охоту…