– Слушаю. Харман.

– Отец, это я, надо поговорить.

После поездки в город тесть с зятем стали как-то сразу ближе друг к другу. Харман с тревогой выслушал рассказ Глетчера о последствиях «Ха-шоу» и согласился, что больше Алисе нельзя разрешать развлекаться таким образом. Тем более, что все силы Алисе теперь нужны на вынашивание ребенка. Барри прямо спросил тестя: это вредно для здоровья, или нет? Харман несколько помялся, потом нехотя ответил:

– Сложный вопрос. Ты устаешь, когда спортом занимаешься?

– Конечно!

– Так и здесь, только устает мозг, а не мышцы. Игры с мозгом всегда опасны, так что если «Ха-шоу» и не вредно, то не полезно, это уж точно. Во всяком случае, статистика особых отрицательных последствий не показывает.

– А не особых?

– Не особых?.. Пожалуй, снижается жизненная активность. На несколько дней.

– Да, я и на себе это почувствовал, чуть на ходу не заснул, а что говорить об Алисе?!

– Но на производительности труда это не отражается. В конце концов, у человека всегда есть право выбора, участвовать в шоу или нет.

Все это вспоминал Глетчер, пока шел в кабинет к Харману. Его мозг постоянно работал, пытаясь разложить известные ему факты по полочкам логических связей, но пока оставалось слишком много пробелов, чтобы понять Новую Цивилизацию. В одном астронавт был твердо уверен: Новая Цивилизация не открылась ему полностью, она что-то скрывает. И дело не только в ферме, на которую он случайно наткнулся. Слишком часто Глетчер чувствовал недосказанность, неискренность, невнятность моральных норм. Только Алисе он доверял безоговорочно, верил, что она искренне любила его. Он твердо знал, что это так, и даже мысли не допускал о возможности сомнений.

– Здравствуй, Барри.

– Отец, Черепаха готова, загружена всем необходимым. Я пришел проститься и взять материалы по Свалке, – начал Глетчер с порога.

– Проходи, присядь. Я уже все приготовил. Вот здесь, – Харман достал из стола байт-кассету, – полный набор статистики, как ты и просил, без всяких выводов и аналитики. Только факты. На дорожку тебе, чтобы по женушке не очень скучал. – Харман заулыбался. – Но я бы хотел, чтобы один материал ты посмотрел при мне.

Над столом засветилась объемная картина местности, уже знакомой Глетчеру.

– Амброзия?

– Да. Только это не ты, – Харман ткнул пальцам в небольшое пятнышко, подползающее к границе силового поля города. – И время другое, тридцать лет назад.

Картинка увеличилась. Теперь было хорошо видно, что к городу подползало какое-то амебообразное существо, похожее на жирного гигантского червяка. Вокруг него кружились десятки черных летающих дисков.

– Это наши сторожа.

– Я знаю. Встречался с ними, когда приземлился.

Харман искоса бросил на зятя пытливый взгляд:

– Ты мне не рассказывал.

– Да ничего серьезного. Эти голубчики сбили мою летающую капсулу. Я сначала испугался, ничего не понимал, а потом, когда удалось вызвать Черепаху, разобрался, что это просто патрульные аппараты.

– Больше ничего не случилось в дороге, на твой взгляд, несерьезного? – Харман смотрел на Глетчера пристально и как-то отчужденно.

– Нет, нет, отец. Больше приключений не было, пока до Амброзии не дополз, – как можно искреннее заверил тестя Глетчер, однако в душе все похолодело: он не должен был сейчас давать пищу для подозрений. Ферма с дохами была для астронавта концом нити, которая должна была когда-нибудь привести к правде.

Взгляд Хармана оттаял, видимо, он поверил.

– Хорошо, Барри, вернемся к записи. Как видишь, патрульные диски непрерывно ведут лазерный огонь, а объекту хоть бы что.

Между тем червяк медленно, но неукротимо полз к черте силового поля. Попутно он легкими плевками тонких светящихся струек сбивал назойливые аппараты. Их становилось все меньше. На окраине города показались пять больших черных овалов. «Это боевые машины, – догадался Глетчер, – готовятся к обороне. Неужели этот организм сможет пройти через защитное поле?» Червяк подполз к энергетическому барьеру, ткнулся в него, сплющился, потом стал буквально наползать на него. Вот он уже почти половину своего объема задрал вверх и вдруг провалился, замер. Хорошо было заметно, что он увеличивается в размерах.

– Заметил? – спросил Харман. – Эта тварь отжирается за счет энергии защитного поля. Я хорошо помню это нападение, в этот момент отключались один за другим энергопотребители. Только институт остался, у него своя энергостанция. Тогда один из инженеров и высказал бредовую идею:

заморозить агрессора. Вот, смотри, на подлете большой грузовой дисколет. Вот он над объектом.

Глетчер с интересом наблюдал, как из контейнера на монстра вылились тонны жидкого азота. Червяк вздрогнул, сморщился и мгновенно осел, превратившись в темное пятнышко на поверхности степи. Картинка погасла.

– Вот и все.

– Анализ органики проводили, брали образцы?

– Нет, Барри, к сожалению, в горячке этого не сделали. Просто мысли даже ни у кого не возникло, только радость, что смогли избавиться от жуткой напасти. Такие нападения редко бывают, два-три раза в столетие. Испугались очень. К тому же от мутанта жутко фонило радиацией. Поэтому мы сначала дезактивировали, а потом засыпали пятно. Позже я и сам жалел. Так что придется теперь тебе самому решать эту проблему. Думаю, на Свалке этих монстров ты найдешь в изобилии.

Харман встал и по привычке молча заходил по кабинету. Он явно хотел еще о чем-то поговорить, но никак не мог начать.

– Я разговаривал с Блюком. Он рассказал мне про твои вопросы об особенностях Новой Цивилизации. Ты должен понять, что, несмотря на техническую похожесть, наши эпохи разные. В твою пору человечество было романтичным и наивным, а сейчас оно в стадии зрелости. Соответственно и отношение к жизни нашего общества отличается от прежнего, известного тебе, в той же степени, как разнится мировоззрение подростка и взрослого, умудренного опытом человека. Ты меня понимаешь?

– Конечно. Именно об этом мы и разговаривали с Блюком, он…