– Есть какой-нибудь способ управлять этой штукой? - было слышно, как сказал Лоувелл.

– В чем дело? - спросил Хэйз.

– Похоже, будто у меня перекрестная зависимость. Я могу…

(ПРИМ.ПЕРЕВ.- многоточиями в данном месте книги авторы заменили нецензурные выражения членов экипажа)

– Да. «Ти-Ти-Си-Эй» будет лучше…

– Я хочу выйти из этого вращения. Что, если я…

– Не имеет значения, куда ты движешься…

– Попробую исправить этот крен…

– Ты управлял поворотом при помощи…?

– Так, попробуй это…

– Попробовать что…?

– Попробуй вот это…

– Ничего у меня не получается…

Лусма слушал несколько секунд, а, так как он ничего не сказал экипажу, то Ланни тоже вслушался в разговор. Как и Лусма, руководитель полета обеспокоился услышанным.

– Джек, - попросил Ланни, - Дай им знать, что мы получаем их голоса.

Слышал ли Лусма Ланни или он был слишком сбит с толку тревожными переговорами экипажа, так и осталось неясным, но КЭПКОМ впервые не ответил своему руководителю полета, а продолжал слушать.

– Почему при маневрировании получается такая ерунда? - спрашивал Лоувелл, - У нас все еще остается утечка?

– У нас нет утечки, - сказал Хэйз.

– Тогда почему нам не удается обнулить это? Что, если мы…

– Каждый раз я пытаюсь…

– …не можем остановить это вращение.

– Попробуй остановить вращение.

– А почему такая дерьмовая ориентация? - спросил Лоувелл.

– С ориентацией все в порядке, - ответил Хэйз.

– Проклятье! - воскликнул Суиджерт, - Я хочу, чтобы вы, ребята, объяснили мне, что происходит.

Ланни переключился на внутреннюю связь.

– КЭПКОМ, - снова предупредил он, на этот раз более строго, - Вы должны сообщить им, что мы слышим их голоса.

Ланни беспокоился и по поводу трудностей, с которыми столкнулся экипаж в ориентации корабля, и по поводу тех фраз, которые они при этом произносили. Теперь, когда полет перешел в свою критическую фазу, телестанции напрямую подключались к каналу связи «Земля-корабль», и каждое слово, произносимое Хьюстоном и экипажем, транслировалось зрителям. Раньше подобная трансляция осуществлялась с задержкой в несколько секунд, чтобы дать возможность офицерам пресс-службы Агентства вырезать случайные нецензурные слова. Однако, начиная с пожара на «Аполлоне-1», в «НАСА» решили, что лучший способ сохранения своей репутации, это неприукрашенная правда и отсутствие цензуры.

Последствия такого подхода не заставили себя ждать. Прошлой весной в прессе разразился небольшой скандал, когда Джин Сернан, пилотируя вместе с Томом Стэффордом лунный модуль «Аполлона-10», воскликнул «сукин сын!», случайно задев переключатель прерывания, что привело к неуправляемому вращению корабля всего в девяти милях над лунной поверхностью. Большинство в «НАСА» считало, что у Сернана была объективная причина для ругани, и они были раздражены лицемерным ханжеством СМИ, но пресса определяла общественное мнение, и Агентство не желало портить отношения ни с тем, ни с другим. После возвращения «Аполлона-10» был издан указ - пилоты всех будущих лунных экспедиций должны помнить, что надо вести себя как джентльмены. Независимо от серьезности аварийной ситуации жаргонные словечки, даже такие случайные и не очень грубые, как «дерьмовый», недопустимы.

– «Водолей», - наконец, вызвал Лусма во исполнение приказа Ланни, - Знайте, что мы слышим ваши голоса.

– Что вы слышите? - донесся ответ Лоувелла сквозь треск помех.

– Мы слышим ваши голоса, - повторил Лусма и многозначительно добавил, - Мы вас слышим громко и отчетливо.

Суиджерт, который был ответственен за последнюю непристойность, понял намек КЭПКОМа, посмотрел на Лоувелла и пожал плечами, как бы извиняясь. Лоувелл, вспомнив свои собственные проклятья, посмотрел на Суиджерта и пожал тому руку, как бы прощая. Хэйз, со стороны которого находилась панель управления связью, дотянулся до переключателя звука и вернул его в нормальное положение.

– Так, Джек, - сказал он с некоторым намеком, - Как ты теперь слышишь наши голоса при нормальном уровне звука?

– Слышу отлично.

– Хорошо.

– И еще, «Аполлон», - сказал КЭПКОМ, - Мы должны проинформировать вас о нашем плане запуска двигателя. Мы собираемся выполнить маневр выхода на свободный возврат с коррекцией на 5 метров в секунду на отметке 61 час. Затем мы отключим питание, чтобы сберечь энергию, а на 79 часе выполним запуск «ПК+2» на полной тяге. Мы хотим вернуть вас на свободный возврат и отключить питание как можно раньше. Что вы думаете по поводу коррекции на 5 метров в секунду через 37 минут?

Лоувелл убрал руку с пульта управления, предоставив корабль самому себе, и повернулся к своим членам экипажа с вопросительным взглядом. Суиджерт, все еще не освоившийся на чужом ЛЭМе, снова пожал плечами. Хэйз, который знал ЛЭМ лучше всех остальных на борту, отреагировал аналогично. Лоувелл поднял ладони вверх.

– Похоже, у нас нет более хорошей идеи, - сказал он.

– Ты думаешь, 37 минут будет достаточно? - спросил Хэйз.

– Нет, конечно, - ответил Лоувелл.

– Джек, - он снова вышел на связь с КЭПКОМом, - Вы дали нам понять, что это единственный вариант. Но не могли бы вы дать нам немного больше времени?

– Ладно, Джим, мы можем рассчитать маневр на любое время, какое пожелаешь. Назови время, и мы просчитаем запуск.

– Тогда пусть запуск будет через час.

– Так, как насчет 61 час 30 минут?

– Понял, - сказал Лоувелл, - Но перед этим, давай, все обсудим, чтобы гарантировать правильное осуществление этого запуска.

– Принято, - ответил Лусма.

Час до запуска свободного возврата должен был стать авралом для экипажа. В обычной экспедиции полетный план отводит, по крайней мере, два часа на так называемую процедуру подготовки спуска, установку переключателей, которая предшествует включению посадочного двигателя. А теперь у экипажа было всего половина времени на такую же работу, и выполнена она должна быть с такой же точностью. Самой первой задачей являлось точное выравнивание, которое Лоувеллу никак не удавалось из-за беспорядочных движений корабля. Но если на корабле предстояло провести час в безумной спешке, то на Земле могли перевести дыхание.