На сей раз Борис Абрамович не нашел ничего умнее, чем объяснить случившийся казус… несовершенством израильского законодательства. Якобы, по тамошним правилам, «любой еврей по рождению… является гражданином Израиля; любой еврей в России имеет двойное гражданство».

Тут уж пришло время возмутиться братьям Бориса Абрамовича по крови, – даже в разгар приснопамятного дела врачей никому не приходило в голову скопом обвинить все российское еврейство в измене родине…

Тогда Березовский выдает на гора третью, окончательную трактовку. Он как бы признает, что получил когда-то израильское гражданство, но перед назначением предусмотрительно успел от него отказаться; а если какие-то клерки и развели бюрократию, не оформив бумаги в срок, так это уже вопрос не по адресу.

Теперь Борис Абрамович не только не посылает журналистов на…, а, напротив, бегает за ними, упрашивая озвучить новую свою версию. Это нужно сделать еще и потому, что его кремлевские друзья – Дьяченко, Юмашев, Чубайс – крайне обеспокоены таким развитием ситуации. Не для того двигали они Березовского во власть, чтобы получить на свою голову беспрецедентный, даром никому не нужный скандал.

Ни в одной стране мира иностранный гражданин не может занимать ключевого поста, а уж тем более в сфере национальной безопасности; любая трезвомыслящая власть строжайшим образом предохраняется от проникновения людей случайных и подозрительных. Если у человека два паспорта, значит, и родины у него тоже – две, и какой из них он будет служить искренне – одному только богу известно.

Сразу после назначения газета «Коммерсантъ», которую в антипатии к Березовскому уж никак не заподозришь, опубликовала исчерпывающий перечень полномочий Бориса Абрамовича в новом качестве.

«Допуск к документам, естественно, любым. К услугам СБ – все спецслужбы страны, у которых можно запросить любую информацию… Полномочия СБ довольно широки. Согласно „Положению о Совете безопасности“, этот орган „осуществляет подготовку решений президента по вопросам обеспечения защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз, проведения единой государственной политики в области обеспечения безопасности РФ“».

Да за доступ к таким возможностям и секретам любой сотрудник «Моссада» отдаст полжизни; об агенте подобного уровня можно только мечтать.

Впрочем, это-то как раз тревожило президентское окружение меньше всего. В конце концов, двойным гражданством в то время мог похвастаться не один только Березовский. (По уверениям руководства СБП, вице-премьер правительства и одновременно министр госимущества Максим Бойко имел, например, «Грин-кард» – вид на жительство в США – а его американский папаша и вовсе преподавал в разведшколе ЦРУ.) Во всей этой истории Дьяченко с Юмашевым волновала не столько суть, сколько форма; не сам вскрывшийся факт иностранного подданства их назначенца, а исключительно возникший вокруг него скандал.

В страшном сне не приснится, – дочь президента страны дает советы заместителю секретаря Совета безопасности, попавшемуся со вторым паспортом в кармане, как лучше ему выйти сухим из воды.

Дьяченко: Но с этими средствами массовой информации надо что-то делать, Борис Абрамович… Вы с Валей, конечно, посоветуйтесь еще, потому что это тоже такая тема. Я с Малашенко разговаривала. Тоже, говорит, общее беспокойство какое-то. Надо как-то выступать, что-то сказать про гражданство.

Березовский: Нет, Тань. Это просто я с Валей как раз обсуждаю. Потому что я имею документ по этому поводу, который говорит, что этого нет. Официальная бумага.

Дьяченко: Может, интервью «Известиям» там, что-то еще…

Березовский: Мы с Валей как раз обсуждаем. И он говорит тоже про «Известия». Тань, в общем, решение мы найдем за завтрашний-послезавтрашний день. То есть за два дня мы этот вопрос снимем.

Дьяченко: Чтобы как-то так. Все это еще в вину ставится поче-му-то Чубайсу. Ну, ничего…

Березовский: Нет, это серьезный вопрос… Я сейчас думаю, может, в «Итогах» что-то сказать, в «Известиях». Это мы сейчас с Валей обсуждаем.

Дьяченко: Чтобы, может быть, чтобы не так много было. Тем более ваше появление у людей вызывает, честно говоря, вот такое раздражение жуткое.

До какой же степени следовало разозлить президентское окружение, чтобы даже милейшая Татьяна Борисовна преисполнилась неприязнью к своему же крестнику: «Ваше появление у людей вызывает раздражение жуткое…» На самом деле и это последнее его объяснение: «Гражданство было, но я от него отказался» – тоже являлось очередной ложью.

Непосредственный участник тех событий, руководитель ЧОП «Атолл» Сергей Соколов откровенно рассказывает теперь, что решение аннулировать израильский паспорт Березовский принял уже в самый разгар скандала.

«С этой целью он послал Гусинского и Абрамовича в Израиль. Те пытались отговорить его, убеждая, что в результате скандал разгорится только сильнее, а он навсегда станет для Израиля и мирового еврейства персоной нон-грата, но Березовский был непреклонен. В итоге Гусинский и Абрамович договорились с израильскими властями и просто сфальсифицировали документы. Березовский был лишен гражданства в течение нескольких дней, но официально все оформили так, будто заявление он послал тремя месяцами раньше, еще до своего назначения, однако бумаги по вине чиновников где-то затерялись».

В поистине бесценном архиве «Атолла», этакой современной пещере Лихтвейса, сохранился ряд записей, которые красочно воспроизводят подноготную всей этой истории. (С учетом пояснений Соколова смысл диалогов понятен без перевода.)

Березовский: Володь, у меня есть к тебе вопрос. Личная просьба, большая просьба. Это нужно мне.

Гусинский: Борь, послушай. Если я понимаю правильно, что ты хочешь, этого сделать принципиально нельзя. Потому что любая газета местная…

Березовский: Нет-нет, я хочу только одно. Не надо мне задним. Вот сейчас.

Гусинский: А, сейчас. Это будет сделано, хотя я считаю, что это глубокая ошибка.

Березовский: Абсолютно нет. Это мне нужно делать немедленно, поверь.

Гусинский: Препятствий здесь никаких тебе не будет. Это не может не быть не сделано просто по формальному признаку.

Березовский: Именно по формальному признаку, потому что затри месяца до этого подано.

Гусинский: Значит, я тебе повторяю. Не сделано это быть не может. Это будет сделано, хотя я бы тебя просил… Я прилетаю в Москву 9-го вечером.

Березовский: Это исключено. Это даже исключено, если это не будет сделано сегодня. Вот в этом проблема. Ты мне поверь. Просто абсолютно необходимо. Ты должен проникнуться этим. Это единственный выход.

Гусинский: Борь, пойми, ты же подставляешь сейчас не только себя этими действиями.

Березовский: Можно я тебе скажу? Мы выбираем между плохим вариантом и очень плохим…

Гусинский: Ну, с моей точки зрения, тот вариант, который ты делаешь, очень плохой.

Березовский: Очень хороший, поверь мне. Пожалуйста, я тебя прошу.

Гусинский: Борь, чтоб ты понял. У тебя отрезаются все контакты, какие только могут быть. У тебя будет перекрыто практически все. Подумай на эту тему.

Березовский: Я думал на эту тему.

Гусинский: Фактически беспрецедентная ситуация. В той форме, как это решается, это беспрецедентная.

Березовский: Найди любую форму, но результат должен быть сегодня.