Изменить стиль страницы

Разумеется, в памяти сохраняются сформировавшиеся в детстве представления о прошлом Германии, почерпнутые из литературы: Шиллера, например, в том что касается Тридцатилетней войны, или Фихте, с его идеей о некоем изначальном предназначении немецкого народа. Но, конечно, видение-греза о величии германского средневековья, истоков Германии – это творения Рихарда Вагнера. Созданные им грандиозные спектакли укореняли в германском сознании величественный миф о Рейне[50].

При гитлеровском режиме происходила как бы модернизация вагнеровского спектакля.

Германское общество периода Веймарской республики – это общество, раздираемое острейшими внутренними противоречиями: между различными партиями, профсоюзами и т. д. Теперь, в гитлеровскую эпоху, кино (например, «Триумф воли», «Олимпия» Л. Рифеншталь) стремилось показать новое объединение всех немцев, независимо от их социального происхождения и места проживания. В этом кино воплощалась потребность в единении, которую приятно было ощущать немцам, не знавшим национального единства; на этот раз единение вокруг ниспосланного Провидением вождя – Гитлера.

Нацистский режим придавал особое значение кино, особенно когда дело касалось воспитания молодежи. Уже с апреля 1934 г. кёльнский гитлерюгенд начал пропаганду кино как средства воспитания. Вскоре подготовленные им кинопрограммы стали использоваться по всей стране. Министр воспитания доктор Руст организовал демонстрацию специально отобранных фильмов в германских школах. В 1936 г. 70 000 школ имели 16-миллиметровые кинопроекторы. В производство было запущено более 500 фильмов: 227 – для начальной и средней школы и 330 – для университета. С этих фильмов было сделано по 10 000 копий. Масштабы этих усилий легко оценить. Сегодня, когда аудиовизуальные средства распространены широчайшим образом, во Франции для целей образования делается лишь несколько копий с таких знаменитых фильмов, как «Смерть в Мадриде» Россифа или «1936 г. Великий поворот» Тюренна. И наверняка сегодня у нас нет еще 70 тыс. школьных кинопроекторов (т. е. по 800 на каждый департамент).

«Ничего нет лучше фильма, – отмечал д-р Руст, – чтобы заставить наши идеи проникать в школу. Фильм должен привнести туда понимание нынешних проблем, знание прошлого величия Германии и понимание Третьего рейха. Национал-социалистическое государство решительно и окончательно избрало фильм в качестве инструмента распространения своей идеологии».

Из сказанного, видимо, не следует делать вывод, что в школьное преподавание не успело по-настоящему проникнуть национал-социалистское видение истории. На первый взгляд, это так, поскольку первые учебники нацистского толка появились лишь в 1937 г. и серия их была закончена к 1941 г., следовательно, ни один юный немец не изучал историю исключительно по этим учебникам. Но ведь историческое знание приобретается не только из учебников, но ведь политическое поведение и реакции определяются отнюдь не только знаниями…

Впрочем существует косвенное доказательство исключительной роли кино в Германии. После разгрома нацизма Германия не могла носить траур по обожаемому фюреру, и история XX в. была полностью исключена из преподавания. Отныне в программах речи о ней не заходило. Табу было настолько абсолютным, что, как показала анкета, самые юные «не знают, кто такой Гитлер». Запрет касался даже причин первой мировой войны. Это проявилось в том, какой взрыв ярости породили исследования Фрица Фишера. Он показал с документами в руках, что Германия и в 1914 г. лелеяла экспансионистские намерения и что гитлеровское завоевание не было исторической случайностью, осуществлением бреда человека, страдающего манией величия, но претворением в жизнь плана, который поддерживала добрая часть немецкого общества. Таким образом ставилась важнейшая проблема ответственности немецкого народа, бегство от которой и должен был означать отказ от траура по нацизму. В 60-е годы в Германии именно эта проблема стала одним из катализаторов бунта молодежи против родителей: обвинялось их поведение во время войны, их способность не видеть происходящего вокруг и таким образом уклоняться от ответственности за истребление евреев. И именно фильм внес раскол в немецкую семью. Это был фильм Э. Ляйзера «Моя борьба» («Mein Kampf»). Молодые немцы, отправлявшиеся эмансипироваться в темноту кинозалов, увидели, какие ужасы творило гестапо и даже армия в варшавском гетто или в лагерях уничтожения. Другие фильмы конца 60-х годов стали анализировать феномен массовой поддержки нацизма: «Охотничьи сцены в Нижней Баварии» Петера Фляйшмана, «Я тебя люблю, я тебя убиваю» В. Бранлера и другие. Но для того, чтобы немецкое общество совершенно открыто посмотрело в глаза всем проблемам нацистской эпохи во всей их полноте, понадобилось еще десять лет и показ по телевидению американского фильма «Холокост»[51].

Школа во всем этом не участвовала или, по крайней мере, участвовала мало…

Тем не менее следует рассмотреть учебники нацистского режима и сравнить их с книгами предшествующего и последующего периодов, потому что как верно то, что нацисты сформировались в школах Веймарской республики, а современные германские руководители – в нацистской школе, так верно и то, что разрыв между историей, преподававшейся до Гитлера, той, что была при нем, и той, что после, оказывается отнюдь не столь резким, как можно было бы предположить. Просто в 1933–1945 гг. некоторые черты были доведены до карикатуры, некоторые очень характерные измышления, ложь провозглашались более цинично, более открыто, чем это было в другие времена при других режимах.

Как хорошо показал Райнер Рименшнайдер (II.1), школьные учебники гитлеровской эпохи вдохновлялись непосредственно «Mein Kampf» Гитлера. Легко проверить, что точно так же обстоит дело с историческими фильмами того периода. В самом деле, автор учебников Дитрих Клагес полагал, что «Mein Kampf» – это творение, сравнимое с творениями Коперника, потому что в нем дан ключ к ясному и очевидному толкованию истории» (II.14).

Адольф Гитлер считал, что прежде всего нужно «прояснить основные линии понимания истории», «тогда как современное преподавание, в 99 случаях из ста находящееся в плачевном состоянии, представляет обычно лишь какие-то факты, даты и имена (…) Самое же главное вообще не преподается (…) А ведь надо прочертить основные направления эволюции». Всемирная история «должна быть сгруппирована вокруг понятия расы; греческая и римская история необходимы, но при том условии, что они будут вписаны в контекст истории арийского расового сообщества. Их история – это постоянная борьба за чистоту расы, все время находящейся в опасности из-за происков низших рас, которые стремятся проникнуть в самую плоть здорового народа».

Самое главное, заявляет автор «Mein Kampf», «нашему воспитанию недостает искусства высвечивать некоторые имена в процессе исторического становления нашего народа (…) Внимание должно быть сконцентрировано на нескольких выдающихся героях; нужно поставить цель возбудить национальную гордость, умея при этом возвыситься над объективным представлением (…)» «Изобретателя следует прославлять не потому, что он изобретатель, а потому, что он представляет свой народ… Нужно уметь выбрать самых великих из наших героев и представить их нашей молодежи в столь впечатляющей форме, чтобы они стали непоколебимыми столпами национального чувства (…) Покидая школу, юноша не должен быть мямлей, он во всем должен быть немцем». «Нет сомнения в том, что мир движется к тотальному перевороту. Будет ли это переворот в пользу человечества арийского происхождения или в пользу Вечного жида? (…) Я не хочу, чтобы историю зубрили, я хочу, чтобы она воспитывала».

Вводится педагогическое новшество: история в младших классах рассматривается в обратном порядке – удаляется от нынешнего времени в глубь веков. Адольф Гитлер, таким образом, является первым героем и как бы венчает собой историю. Затем следует Лео Шлагетер, участник «сопротивления» французам во время «оккупации Рейнской области», расстрелянный французами в 1923 г., «национальный герой и жертва версальского диктата». Затем идет Бисмарк, «который, умирая, надеялся, что его дело будет когда-нибудь завершено». Затем Фридрих II, Лютер, Карл Великий и т. д. И, наконец, Арминий – персонаж, точно соответствующий Верцингеториксу в Галлии и Вириату в Испании. Он наголову разбил мощную римскую армию «в сумрачных германских лесах». Арминий желал, чтобы германцы объединились, но они оставались разделенными. Раздоры дорого стоили немецкому народу, который мечтал об объединителе. И вот, наконец, он явился…» (II.13, 15, 16, 17).

вернуться

50

»…величественный миф о Рейне». Великий немецкий композитор Рихард Вагнер (1813–1883) – создатель циклопической оперной тетралогии «Кольцо нибелунга» (оперы «Золото Рейна», «Валькирия», «Зигфрид», «Гибель богов»). Основываясь на древнем германском эпосе, так называемой Старшей Эдде (IX-XI вв.), записанной в XII-XIII вв., а также на более поздней «Песни о нибелунгах» (XII-XIII вв.), творчески переработав материал эпоса, Вагнер сам написал и литературный текст всех четырех опер. Ему удалось создать широкоохватное, на редкость образное, идейно целеустремленное изложение германского эпоса. Оно несло в себе патриотическую идею, размышления о прошлом и будущем немцев. Автор бился над вопросом о месте человека в мире, основываясь на философской мысли своего времени. Главное же то, что все это было переплавлено в прекраснейшей музыке.

Тетралогия создавалась в 50-70-е годы XIX в., т. е. в эпоху, предшествовавшую созданию единого германского государства и непосредственно следующую за ним. «Кольцо нибелунга», как и другие оперы Вагнера, в большинстве своем основанные на германском эпосе и фольклоре («Лоэнгрии», «Летучий голландец», «Тангейзер», «Парсифаль»), сразу стало как бы символом германского единения.

В теоретических статьях Вагнер выдвинул идею об опере как о наивысшем из всех искусств, «совокупном произведении искусств» (Gesamtkunstwerk), поскольку именно оперное представление сочетает в себе музыку, поэзию, театр, живопись… В конце жизни Вагнер попытался реализовать эту идею на практике, построив в 1876 г. в Байрейте специальный театр для постановки собственных опер, прежде всего «Кольца нибелунга».

К сожалению, в 30-е годы нашего века наследие Вагнера было использовано нацистами для подкрепления и пропаганды идеи изначальной расовой исключительности немцев.

Сегодня ошибочными или устаревшими выглядят многие теоретические идеи Вагнера, но его музыкальные творения продолжают вдохновлять самых замечательных музыкантов и привлекают внимание слушателей. Ежегодно в Байрейте проводятся фестивали творчества Вагнера, неизменно становящиеся событием музыкальной жизни Европы.

вернуться

51

См. комментарий к с. 15: «Холокост» – американский четырехсерийный 7-часовой художественно-документальный фильм, снят в 1978 г., режиссер Марвин Хомский, автор сценария Джеральд Грин. Название фильма может быть переведено как «истребление», «всесожжение», «полное уничтожение». Это греческое наименование древних ритуальных обрядов, связанных с человеческими жертвоприношениями. Фильм посвящен рассказу о планомерном уничтожении гитлеровским фашистским режимом евреев.

В центре фильма судьбы видного берлинского врача Йозефа Вайса и его семьи, а также юриста Дорфа. Дочь, жена, сын доктора Вайса и, наконец, он сам проходят через пытки и душегубки концлагерей – Освенцима и Терезина. Все они погибают. А чистокровный ариец Дорф, в начале фильма безработный, поднимается по лестнице нацистской иерархии. Он становится подручным Кальтенбруннера и Гейдриха, вместе с Эйхманом разрабатывает программу «окончательного решения» еврейского вопроса – тотального уничтожения…

Перед зрителями «Холокоста» проходят кадры начала антисемитской истерии в фашистской Германии, погромы 1938 г. Фашистские идеологи излагают свои расовые теории; показано создание системы лагерей уничтожения, наконец, их функционирование. Вот группу женщин с детьми сгоняют в «душевую». Надсмотрщица советует заставить детей поглубже втягивать воздух, чтобы легче было дышать. В «душевую» будет пущен отравляющий газ «Циклон-Б»…

В «Холокосте» использовано большое количество кино– и фотодокументов о геноциде евреев. Случалось, что современные жители Америки и Западной Европы узнавали в обреченных узниках лагерей смерти своих близких…

«Холокост» потряс западное общество. Особенно большой резонанс фильм вызвал в ФРГ. Демонстрацию его западногерманское телевидение предварило показом документального фильма «Окончательное решение»; показ каждой серии сопровождался обсуждением с участием телезрителей. Более 40% телезрителей ФРГ смотрели «Холокост»; при обилии и разнообразии телепрограмм это беспрецедентная цифра для телефильма на Западе. И притом фильм показывался не в самое выигрышное телевизионное время…