М. С. обожает шокировать, но и в грязь лицом при случае не ударит, и парадная генеральская форма в штабной машине найдется. Пока же, по причине жары, в шортах, рубахе с короткими рукавами, сандалиях на босу ногу, да пробковом шлеме куда как сподручнее. Через плечо- ремень с кобурой, привычная полевая сумка, да рация в кармане.

Остальные одеты подстать ей, только офицеры всё больше в кепи для жаркого климата, а рядовые в чем-то вроде бурнусов. Глядя на некоторых, довольно сложно установить звание, так как форма ограничена шортами, сандалиями да кепи.

На фоне блестящих солдат города (саргоновцы уже успели окрестить их пингвинами, и есть за что — граненые белые фуражки с черным околышем, черные мундиры с тремя десятками надраенных золотистых пуговиц, белые брюки с такими стрелками, что можно порезаться, лакированные ботинки, у офицеров ещё и лайковые перчатки, и держаться так, словно жара им вовсе нипочем) солдаты грэдской армии смотрятся не очень. Откровенно блекленько смотрятся грэдские солдатики. В степи и банды попадались получше разряженные. Раньше мало кто из солдат мог видеть 'пингвинов' — только жившие в столице, да некоторых других городах могли помнить застывшие словно изваяния фигуры у дверей посольства. Фронтовики помнили других мирренов. Сначала в желтовато-зеленой форме и оливкового цвета касках, а ближе к концу — в покрытом ломаными линиями и причудливыми разводами камуфляже. Почти таком же, как твой собственный.

Кому-то, кто плохо знал саргоновцев, они и могли бы показаться блекленькими. До первой стычки с ними. И если повезло унести ноги, то далеко вперед разнесется слава. Ибо невзрачные солдаты страшны в бою немногим меньше, чем их бронетранспортеры и танки.

''Пингвины' сдержанно ухмылялись, глядя на патрули. Ухмылялись недолго, и вскоре резко поскучнели, увидав широченные морды пятиосных тягачей, а когда присмотрелись, что погружено на трейлеры… Пингвины водятся и в тропиках, но миррены сейчас напоминают как раз знаменитых императорских антарктических птичек, каким-то шутником привезенных на экватор.

Пересчитывая количество тягачей и прочих машин, 'пингвины' обалдевают все больше и больше. А техника всё не кончается, и не кончается.

А мы пока погуляем. Благо миррены маршрут для кортежа так по городу проложат, что самого интересного всё равно не увидишь.

Агентура тут у нас имеется. И доносит много того, о чем вряд ли захотят распространятся официальные лица города.

Оказалось, что город может посетить любая группа до тридцати человек, даже с оружием, но без бронетехники, и восемь джипов покатились к городу.

На въезде с бетонного столба привычно скалится геральдический котик типа лев горный безгривый. Щит под ним девственно чист. Странно. Миррены, да поменяли у себя форму правления. Хотя и известно, что в городе нечто вроде олигархической республики, но все-таки не привычно видеть геральдический щит чистым. На щите раньше изображалась цифра- год правления нынешнего императора.

Знаменитый на всю степь вплоть до грэдских границ, Вольный рынок. Насколько хватает глаз, тянутся прилавки. Найти здесь можно все, и у тебя купят все, и не спросят откуда. Над контейнерами тут и там на шестах развиваются флаги. Из хрипящих громкоговорителей вылетают обрывки популярных лет десять назад мелодий. Шумит пестрая многоголосая толпа.

Примыкает к Вольному скотный рынок. Шумит он не меньше, но четвероногие да пернатые в основном эффект создают. А так публика там степенная, солидная. В знаменитых мирренских шляпах и с пистолетами в отделанным серебром кобурах. Владельцы крупных поместий, стремительно превращающиеся в феодальных князьков. Чванливые, невежественные, но за свой кусок земли готовые вырвать глотку любому. И вырывание происходит частенько: земли-то каждому охота побольше, а осваивать пустоши дорого и опасно, гораздо проще нанять в городе, или степи вооруженный отряд, да отобрать что-нибудь у соседа. Проблема в том, что и сосед может сделать тоже самое. Так что пистолеты эти крепкие хозяева вовсе не для красы носят.

Почти у рвов, окружающих город, возвышаются самые солидные постройки. Туда пускают не всех, идет там торговля серьезными вещами: крупными партиями оружия и наркотиков, 'табунами' , как здесь принято говорить, рабов.

За Вольным рынком ещё не город. Полу город, как здесь говорят. Живут там нужные городу пришлые, в силу каких-то причин не способные купить полноправного гражданства. Часть Полу города, названием Весёлый район, известна по всему миру. Здесь крупнейшие бордели и игорные дома. Клоакой мира зовут этот район те, в ком человеческого больше чем животного. И всеми силами рвутся туда те, в ком звериная сущность прорывается наружу.

В Веселом районе с утра тихо. Фонари не горят, витрины, где чуть попозже будут предлагать себя шлюхи всех цветов и возрастов, задернуты металлическими ставнями. Прохаживаются такие знакомые по карикатурам полицейские в граненых фуражках. У большинства — брюхо такого объема, что не в каждую дверь пройдет. Явно им делать нечего. Уличной преступности тут нет, а что внутри борделей творится — так на то охранники есть.

Пустые глазки с заплывших жиром лиц смотрят вслед катящимся джипам с красными звездами с черным кружком в центре на капотах. Где-то в дальних уголках мозгов, за мыслями о пиве, шлюхах и козле-начальнике, на доли секунды воскресает старый страх. А у кого-то — гордость и ненависть. Секунда прошла, и джипы скрылись за поворотом. И проблески мыслей угасли. Тут и не такие гуляют. А пиво с утра для здоровья так полезно.

Начался собственно 'Город' , почему-то до жути напоминающий М. С. районы, виденные в другом мире. Острословы в России начала XXI века называют их 'Гетто' или 'Бедные кварталы' . Только из гетто стараются никого не выпускать, а в эти наоборот — не допускают посторонних.

А так почти тоже самое — маленькие и уютные домики (маленькие, если с летней резиденцией Тима сравнивать). Высоченные заборы с претензией на статус крепостной стены, колючая проволока поверху. Кирпичеобразные физиономии не обремененных интеллектом охранников. Даже камеры слежения (явно заокеанского производства) кое-где торчат. А где их нет — те же функции выполняют знаменитые мирренские беленькие собачки с фигурой поросенка, крысиной мордой и людоедским характером. Особо богатые на купленных в степи рабах собачек натаскивают. Что бы, значит вкус крови знали, и как следует сторожили.

Внутри — обстановочка нечто среднее между антикварной лавкой и складом вещественных доказательств по делам о крупных хищениях. Роскошь — где безвкусная, а где и с претензией на знакомство с дворцовыми архитекторами. И главное, что скрывают высокие стены- пороки хозяев, среди которых натаскивание на человечине псов далеко не самый тяжкий.

Здание острохарактерной архитектуры. До сегодняшнего дня виденное только на картинках. Заборчик, впрочем, самый обыкновенный, бетонный с колючей проволокой по верху. Торчат из-за забора кроны причудливо подстриженных деревьев. А на заборе приветливо и чересчур вызывающе вертятся камеры наблюдения.

Только на тяжеленных воротах — такой знакомый герб с волшебным цветком… Хризантема их, что б ей провалится! Хотя это ведь просто герб того, что раньше называли кланом. А сейчас…

Только вот непонятно, откуда здесь взялось это самое прямое нарушение 5-го и 12-го пункта Договора, пятый признает всю Великую Землю сферой безусловного влияния грэдов ну а двенадцатый прямо запрещает основывать посольства и создавать поселения где-либо без предварительного согласования сторон.

Агентура и раньше доносила о существовании в городе так называемого 'Кэртерского подворья' , но не могла добыть никаких сведений о характере их деятельности.

Джип М. С. остановился напротив ворот.

Стоит, покуривая. Какая бы у обитателей этого милого местечка не была бы выдержка, но мало кто любит, когда у твоих ворот шатается довольно много вооруженных людей. С характерной внешностью и непонятными намерениями.