— Счастья тебе, Аннушка Левина. Поедешь далеко, новые места увидишь. Удачливая ты, прямо тебе скажу. Такого хорошего мужа себе нашла. И сына такого родила.

Он всё не выпускал её руку.

— Однако послушай меня, Ааныс, ещё два слова тебе скажу. Не ему, а тебе скажу. Одной. Его уже никаким словом не прошибёшь, — с напускным безразличием Аммосов повёл глазами в сторону Левина. — Ни решением, ни постановлением не остановишь. Поедет, куда задумал. Но говорят люди — вот слушай меня, Ааныс, — говорят, что бывает на свете такая любовь, сильней которой ничего нет. Она и приказов сильней, и всяких постановлений. А что, если и твоя такая? Взять бы тебе да и приказать ему любовью своей: останемся в Якутии!.. Если удержишь, от имени Совнаркома Якутской Автономной Республики поклонюсь тебе в ноги.

Ну и ну! Не ждал Левин такого оборота.

— А если бы ты захотел меня выслушать, дорогой товарищ Левин, то скажу как коммунист коммунисту: нигде ты не будешь нужнее людям, чем здесь. Якутия — это жены твоей родина! И сына твоего. Кровь твоя здесь пролита. Товарищи твои в этой земле лежат. Вот что для тебя теперь Якутия!

Левин вздохнул и опустил голову.

— И эта Якутия просит тебя: останься. Много думал — подумай ещё раз. Нет-нет, ничего мне сейчас не говори. — Аммосов предостерегающе покачал головой, видя, что Левин порывается что-то возразить. — Не говори ничего. Просто подумайте хорошенько вдвоём. А лучше — втроём. С Сашкой своим посоветуйтесь. Я же тебе скажу: все эти дни буду ждать тебя в Совнаркоме…

И ушёл, оставив их на пристани.

— Озадачил, скажи пожалуйста… — бормотал Левин.

Аннушка посмотрела на него внимательно, но ничего не сказала, ни о чём не попросила. Всё, о чём она думала, написано было в её глазах.

…Через неделю они и вправду пришли к Аммосову.

Тридцать шесть лет назад Всеволод Николаевич Левин приехал учительствовать в дальнее якутское село Арылах.

Тридцать лет — целая жизнь, а для учителя — сотни жизней. Его ученики выросли и стали колхозниками, гидрологами, солдатами или тоже учителями. И у них появились дети. И своих детей они привели в ту оке школу, к тому же Всеволоду Николаевичу. Он выучил, вырастил и их детей. И дети этих детей тоже стали звероводами, лётчиками полярной авиации, буровиками. Вот так оно выходит, если мерить жизнь делами.

У председателя Арылахского сельсовета нет на правой руке пальца. Его и учителя Левина одной гранатой окрестили бандиты, которых отряд ЧОНа выкуривал из тех вон лесов.

Есть на сельском кладбище две могилы. При одной лишь мысли о них обрывается сердце. А когда спускаешься к реке, по правую руку видны сгнившие сваи, развалины хотона. Когда-то это был добротный коровник. Учителю же Левину он казался прямо-таки прекрасней хрустальных дворцов: с него начинали в Арылахе движение за здоровый быт.

При чём тут коровник? — спросит сегодня какой-нибудь паренёк или девочка. А при том, дорогой друг, что родители твои, по обыкновению, ставили юрту и коровник под одной крышей, иными словами, жили вместе со скотом. Отделение юрт от хотонов было звеном, за которое тогда тащили весь новый быт. И не надо сегодня усмехаться: подумаешь, какая высокая жизненная задача — отделение юрт от хотонов! Для Левина, для первых сельских комсомольцев не было цели возвышенней: не пожалеем себя, но отделим юрты от хотонов!

А слышали ли вы такое слово — земпередел? А знаете ли, как организовывался в Арылахе колхоз? А можете представить себе, что у этого тысячелетнего старика, у Всеволода Николаевича Левина, когда-то была жена — самая красивая девушка во всем наслеге?

Она была белолицая и так легко вспыхивала ярким румянцем. И сын у них был — Сашка, Александр Левин. В Праге есть кладбище советских солдат, погибших при освобождении чехословацкой столицы. Там на белых плитах длинными рядами выбиты русские имена. Есть среди них строчка: «Александр Левин (1923–1945)». Имя русское, волосы у него были русые, а глаза чёрные-пречёрные, как у матери. Он был единственным сыном старого учителя. Был и остался.

Есть люди, о которых можно сказать, что история отечества прошла через их сердца. Однако в Арылахе не в ходу такие цветистые речи. В Арылахе о Левине просто говорят: «Наш учитель». Он приехал сюда молодым, золотоволосым. А потом голова и усы его побелели от слепящих якутских снегов. А теперь он так стар, что волосы его снова стали желтеть.

Вот идёт по Арылаху учитель Всеволод Николаевич Левин. Родной человек…