Капитан, дежуривший в отделении с самого утра, был доволен. Он так устал от хныканья и угроз, что теперь с интересом прислушивался к взрывам хохота, доносившимся из-за решетки, и поэтому продержал Сида в "обезьяннике" лишних часа три. Сиду было уже все равно. Сид так понравился капитану, что тот было хотел отпустить его с миром, но разобиженный сержант, Сида задерживавший и не разделявший подобных теплых чувств, описал происшествие с такими "пикантными" подробностями, что не составить протокола по поводу недостойного поведения по отношению к милиционеру или хотя бы уличной драки было бы просто невежливо.

Сид поставил под протоколом иероглиф "хозяин" и, попрощавшись, ушел.

Придя домой, на риторический вопрос матери: "Как дела в институте? " он недоуменно пожал плечами, лег, не раздеваясь, на диван и заснул сном праведника.

- 16

Помнишь, как оно бывало:

Все горело, все кружилось...

М. Щербаков

А завтра будет новый день...

М. Щербаков

Бывает так, что в сумасшедший ритм жизни, когда времени не хватает катастрофически, и надо переделать столько дел, что не успеваешь ни одного, и события летят быстрее, чем успеваешь на них среагировать, вдруг выпадает совершенно пустой день. Он не приносит желанного отдыха и передышки, не дает подумать обо всем не спеша. В такие дни почему-то устаешь даже больше. Похожи они более всего на стоп-кадр: все летит, мелькает, кружится - и вдруг вмиг замирает в какой-нибудь самой нелепой позе. А подойдет срок - и снова посыплется на тебя все с прежней скоростью, а то и с большей: за сегодняшний день и за вчерашний, когда висел ты, неестественно застывший, между небом и землей. Что это? Может быть, время вытекло, как из дырявой бочки, унося в себе все сегодняшние события, и остался день пуст. Ученые говорят, такого не бывает. Даже и не говорят - настолько для них очевидно, что время течет непрерывно и с неизменной скоростью. Но вот ведь должен был Сид сегодня что-то предпринять, биться за восстановление в секции, утрясать проблемы с Альбиной, хотя бы встретиться с Саней; поджидали его и новые, неизвестные удары, но не теперь. Теперь он как будто откуда-то сбоку смотрел на себя в нелепом ватнике, с солдатским ремнем и противогазом, стоящего в строю среди поля, и тощий злыдень - майор объяснял, куда надо бежать в случае наступления на противника... То, что в царской армии называлось экзекуцией (продержать пять часов по стойке смирно на ветру и морозе), в наше время считается нормальным учебным процессом в рамках военной подготовки студентов.

Саня почему-то сачковал. Видимо, поехал к той, которая притягивала его значительно сильнее худого майора. В любом случае, и он сегодня наверняка ничего не натворит, не сделает ни одного хода в игре, потому что время на сегодня остановилось. Его просто не существует. Не выпадет до полуночи первый снег, никто не умрет, никто не родится... Так думал Сид, стоя в строю (хотя и видел строй этот и себя самого в нем со стороны). Думал и удивлялся странным своим мыслям, но ничуть не сомневался, что, придя домой, не дозвонится Альбине, не встретится с Саней, не сделает ничего из того, что нужно, - до двенадцати ночи. До того момента, когда наступит "завтра", и в нем опять будет время, и оно потечет обычным порядком.

Альбине он, однако, дозвонился. Договорился, что завтра она приедет к нему на дачу, и сел чертить курсовик чьей-то знакомой, хотя за свой такой же еще не брался. Часа в два ночи у него сломался третий карандаш. Сид махнул на все рукой, чуть не разбив при этом люстру, и завалился спать. Да, хотел съездить, найти председателя содружества - не съездил; хотел переговорить с Саней - не переговорил; хотел чертеж дочертить - не дочертил; хотел кота покормить - так ведь и то не покормил.

День прошел впустую...

- 17

Ну и что - большое дело?

Вы мне скажете - пустяк,

И, наверное, вы правы,

Да уж это кому как...

М. Щербаков

Первые сорок четыре минуты лекции были, как всегда, скучны и безынтересны. За минуту до перерыва в аудиторию, постучавшись, вошел запыхавшийся Сэм.

- Еле успел, - прокомментировал сие явление Жорж, демонстративно посмотрев на часы.

Сэм непонимающе оглядел хохочущую аудиторию и на всякий случай спросил:

- Можно?

- Да-да, конечно, Семен Борисович, проходите, садитесь... Остальные на перерыв, - и лектор вышел, слегка посторонив все еще торчавшего в дверях Сэма. Тот же, делая шаг в сторону, чтобы уступить путь профессору, сбил с ног входящую девчонку, похоже, первокурсницу, похоже, двоечницу, в мини-юбке и с блокнотом в руках, который был как бы и не при чем. Еще не успев встать с пола, она устроила такой хай, что сбежалось пол-этажа, в том числе и замдекана, который и попросил ее зайти в эту аудиторию, чтобы позвать к нему старосту группы, в которой учился Сид. Оценив ситуацию, он не стал успокаивать второй раз за сегодняшний день эту сумасшедшую бабу, предоставив это сомнительное удовольствие другим, а ушел вместе со старостой к себе в кабинет. Вернувшийся на шум лектор, не вдаваясь в подробности, аккуратно взял первокурсницу за плечи, столь же аккуратно вытолкал ее из аудитории и с силой захлопнул дверь.

- Слава богу, - резюмировал Жорж, - а то я даже не успел у Сэма спросить, что у него нолвенького на этот раз.

- Ну, решил взять подряд на изготовление статуэток для алтаря в кришнаитской молельне.

- За чем же дело стало?

- Да вот не знаю... Кстати, где Сид?

- Нету. Я за него.

- А-а... Так, может, знаешь, сколько рук у Кришны?

- Кто тебе сказал, что у Кришны вообще есть руки? - спросил Жорж, многозначительно дорисовывая пенек в попавшейся под руку Лидиной тетрадке.

- Найди Барковского, - посоветовал Саня, уже уставший смеяться. В это время в аудиторию влетела взволнованная староста.

- Мальчики, где Вова Зернов?

- Как, Лида, и тебе интересно, сколько рук у Кришны? - хором спросили Жорж и Саня.

- Да ну вас! На него бумага в деканат пришла.

- На Кришну?

- Да, разумеется, - ответила Лида и собиралась уже отойти, но Сэм, воспринимавший серьезно все с самого начала, остановил ее:

- А что за бумага?

- Из милиции. - Жорж протяжно свистнул. Лида продолжала: - Там что-то вроде сопротивления милиции, драка...