- Здравствуйте, Андрей Викентьевич.

- Здравствуй, Ленчик. Ты плохо выглядишь. Какие-нибудь проблемы?

- Так, замотался...

- Как мама? Может быть, нужно помочь с лекарствами? Ну, нет - так нет... А я тоже, знаешь, замотался, закрутился... и, признаться, крепко проголодался. Ты не против куда-нибудь заглянуть?

Кафе, громко именуемое гриль-баром, куда они зашли, было неплохим, но с образом миллионера вязалось плохо. Суетливый официант не кинулся к нему с порога со словами: "Чего изволите, Андрей Викентьевич? " - хотя бы потому, что здесь не было официантов. Так что "крестный отец" сам подошел к стойке и заказал у не слишком любезного бармена в ярко-оранжевом пиджаке и зеленой рубашке чего-нибудь съестного на себя и на Леню.

Поговорить здесь было можно. Безвкусная музыка не дала бы возможности их подслушать, правда, и самому приходилось чуть ли не кричать в самое ухо. Странно, что Полещука, говорившего по обыкновению тихо и размеренно, Леня при этом слышал не напрягаясь, каждое слово.

Тот не спешил переходить к делу: поговорил о новом законе, о том, что жизнь - тяжелая штука...

- Вот и у тебя, Ленчик, я слышал, какие-то неприятности. Не так ли? Что-то с ГБ... Ты зря с ними связываещься, мой друг.

Леня чуть не задохнулся от негодования, но промолчал.

- И знаешь, страшно ведь не то, что они нагрели тебя, там, на стольник.

- На полтинник.

- Ну вот видишь: тьфу и растереть. Но плохо, если это повторится. Вот у одного друга Валеры Бинского, - Леня ухмыльнулся. Дело даже не в том, что "Валере" уже под шестьдесят, тогда как Полещуку едва-едва сорок, но ведь всем известно, что они заклятые враги и ведут войну друг с другом уже третий год всеми методами. Хотя, кажется, об этом и рассказывал сейчас Полещук: - У одного друга Валеры Бинского такая неприятность произошла. Заходит он как-то вечером в свой подъезд. Свет, естественно, не горит - лампочку шпана разбила. Да, а в кармане у него всегда пистолет Макарова, ну, на всякий случай, знаешь. И вот, только он заходит - цап его кто-то за одну руку, кто-то за другую, третий наклеивает (долго ли, одно движение) пластырь на рот - все, человек беззащитен. Вынули из кармана пистолет, надели наручники, засадили в машину - поминай как звали. Да, и на глаза - тоже пластырь, чтоб не видел, куда везут.

- ГБ? - выдохнул Леня.

- ГБ? Нет, зачем же... Да и откуда мне знать, кто? - самодовольно улыбнулся Полещук. - Ну, а чем кончилось, если хочешь знать, - Леня вовсе этого не хотел, - так ничем. Свозили за город, пригрозили... Короче, отделался ста тридцатью тысячами.

- Не слабо...

- Ерунда. Другая проблема: чуть он на ноги встанет, чуть заработает ну, и Бинский ему, ясное дело, поможет - они ведь опять придут. - Полещук сокрушенно покачал головой, пытаясь при этом выцепить из Лениных глаз произведенное впечатление. Оно было должным.

- Вопрос в следующем: что это за хулиганы? Почему их развелось столько в нашем городе? И, кстати, почему моих людей эти мерзавцы не трогают?

- Ну, последнее-то понятно, - не сдержался Леня.

- Разумеется: потому что я умею обеспечить безопасность своих людей. Их не трогают ни шпана, ни милиция, ни, извиняюсь, органы безопасности... Я уж не говорю о поставках и всем прочем: естественно, я раньше продам товар своим людям, а уж потом всем прочим желающим.

Так вот к чему он клонит!

- Если я вас правильно понял, вы хотите мне предложить...

- Дружбу. И как следствие - помощь.

- Помощь?

- Вот-вот, даже точнее сказать - я предлагаю сотрудничество! Ведь твои дела, по моим сведениям, уж прости, из рук вон.

"Не только по вашим сведениям, но и по вашей милости, "- хотел сказать Леня, но не стал, только развел руками.

- А у меня, знаешь, достаточно сил, чтобы помогать тем, кто мне симпатичен, - Полещук ласково улыбнулся. - Я полагаю сделать твою контору своим филиалом.

Прежде чем спросить: "Какие условия? " - Леня решил выдержать небольшую паузу, якобы обдумывая предложение, хотя рассуждать было не о чем в его безвыходной ситуации.

- Условия просты: я как бы покупаю твой "концерн". На самом деле, естественно, все остается на своих местах: я тебя защищаю от различных превратностей судьбы, помогаю с сырьем, а ты занимаешься своим делом на своем месте, скажем, в расчете из сорока процентов прибыли.

- Скольки?!.

- Ну ладно уж, пятидесяти. - Леня скрипнул зубами и покраснел. Полещук как будто даже обиделся: - Ты, похоже, недоволен? Да я предлагаю тебе царские условия! Бинский бы на моем месте... Хотя не в этом дело. Я, знаешь, убыточную лавочку держать не собираюсь. Доход - гарантирую! - подскочит минимум вдвое, значит, твои пятьдесят будут равняться нынешним ста... - его взгляд опять вцепился в Леню: - Так по рукам?

Леня помолчал, теперь уже не притворно.

- По рукам.

- Ну, вот и славно. И еще, знаешь. Меня сейчас вот что волнует (мы же теперь компаньоны, могу и поделиться). Много развелось шпаны всякой. Особенно сейчас, с сигаретами. Продают свои десять пачек - и нарушают весь рынок... Крупной рыбе, - Андрей Викентьевич дружески похлопал Леню по плечу, - с мелкой рыбешкой в одном пруду тесно. Я думаю расправиться с ними. Одним махом.

- Как?

- Да сам еще не знаю, - засмеялся "крестный отец", - прожекты, одни прожекты, мечты... Скажем, устроить показательную порку одному, для воспитания остальных. Кстати, ты никого не знаешь из таких "мальков"? Случайно?

Безусловно, вопрос был задан не просто так. Что-то вроде проверки на прочность. И хотя Полещук и сволочь, да еще какая, но сквитаться кое с кем можно.

- Есть тут один, Сема Зальц. Не далее как вчера приобрел пять ящиков "Мальборо".

- Вот как? Он кооператор?

- Кустарь-одиночка.

- Понятно, гешефтмахер-дилетант, как сказал бы Бинский.

- Кстати, он сын Бориса Зальца.

- А это кто?

- Довольно нашумевший отказник в свое время. По-моему, даже отсидел год или полтора. А теперь, вишь, границы открыли - катись, мол, куда хошь, - а он не едет... Вот такая история.

- Ну, это не имеет никакого значения. Ни-ка-ко-го... Так с нашим делом - как? Оформим, думаю, завтра же? Что зря тянуть?

Леня кивнул. Он не знал еще, но уже предчувствовал, что через два дня люди Бинского сожгут его кооператив дотла.