-- Сегодня я вас порадую! -- кричит на меня Кукин. Властно обвив мою талию, он увлекает меня по коридору, и я неожиданно замечаю, что мы не идем, а бежим...

-- Сегодня я дам вам ДВЕ! информации, а вы С А М И! выберете, какая из них подойдет, -- с этими словами Кукин протягивает мне две газетные вырезки: "На международный рынок выброшены крупные партии советского золота" и "Перуано-боливийский конфликт по поводу прибрежной рыболовной зоны".

-- Интересная заметка, -- говорю я. -- Им опять нужна валюта для закупок зерна.

Кукин в восторге:

-- Так я и знал, -- говорит он, -- что вы захотите сделать про золото! Вот видите: вы работаете у нас всего три года, а уже решили, что можете самостоятельно отбирать материалы для передач...

Оказывается, профессор хотел проверить, насколько я вырос как работник. Надежд его я не оправдал, но он этим доволен.

-- Не все приходит сразу, -- утешает меня Кукин. -- Поработаете с мое -- научитесь. А пока попрошу вас срочно подготовить "Рыболовную зону".

"Да это же настоящая сенсация для наших слушателей! -- думаю я. -- Они же буквально ночами не спят над своими транзисторами, чтобы не упустить сквозь вой глушилок: какую сегодня ноту направило Перу -- Боливии?".

Не так уж давно я сам, бывало, часами просиживал над своей "Спидолой", пытаясь поймать хоть какую-нибудь западную станцию, а потом, услышав подобный бред, неделю не прикасался к приемнику.

Но Кукин заплатит за "Рыболовную зону" пятьдесят долларов, и я покорно иду за ним -- в отдел новостей.

Глава седьмая. ДРУГАЯ ЖИЗНЬ

1.

Даже в самых искренних наших порывах, даже в самых решительных наших поступках непременно присутствует элемент позы... Да, я изрядно намучался с тех пор как дантист "бесплатно" вставил мне временные протезы: укушу яблоко или хлебную корку -- больно, каждая ложка горячего супа -- боль... Да, действительно: для того, чтобы снова ощутить себя полноценным человеком, мне необходимы были деньги. Но разве я погибал? С первых же дней работы в гаражном кэбе стало ясно, что я избрал неподходящий, какой-то чересчур "драматический" способ оплатить счет зубного врача. А уж возвращаться в такси теперь, когда на моем счете в банке собралось свыше тысячи долларов, -- и вовсе не было никакой необходимости. Брайтон Бич буквально кишел дантистами-эмигрантами, которые, как и мой знакомый Доктор, не осилили пока американский экзамен и были бы рады вставить мне зубы не за четыре тысячи долларов, а за две, и притом охотно согласились бы получить свой скромный гонорар и в рассрочку. Мы с женой не раз обсуждали этот вариант. Русский "подпольщик", безусловно, выполнит работу хуже; но разве наш жизненный опыт приучил нас пользоваться вещами или услугами непременно высшего класса? И тем не менее я не спешил расстаться с деньгами, которые достались мне так тяжело... 2.

Как блудный сын к отцовскому очагу, вернулся я на русский "пятачок". Пока я работал в гараже, у меня не было ни времени, ни сил фланировать после захода солнца по деревянной набережной в толпе эмигрантов. Теперь старые знакомства восстанавливались. Будущий миллионер Миша по-прежнему продавал сосиски, но уже поостыл, не рвался штамповать золотые медали. Он стал человеком серьезным: подыскивал рыбный магазин.

-- Он сам не знает, что он ищет. Над ним же все смеются! -- Мишину супругу душила зависть. -- Скажите, Володя, я говорю неправду?

-- Кто смеется?

-- Наша жидовня! Пока он хлопает глазами, люди -- торгуют!

Недели две назад на Брайтоне с большой помпой открылся магазин "Дары океана", где за стеклом витрины-аквариума плавали ленивые карпы, и с этого дня Мишина жизнь превратилась в сплошной кошмар...

-- Ничтожество! -- свербела Роза. -- Я его, Володя, теперь иначе и не называю: "Мое ничтожество!"

Миша смотрел на жену, сосредоточенно размышляя: дать ей по морде сейчас или -- потом? Разумница Роза однако не стала дожидаться решения, и ее словно ветром сдуло...

Полоса прибоя, шурша о песок, подкрадывалась к набережной; мы остались на лавочке вдвоем.

-- Она еще прибежит и скажет: "Ой, знаешь, ты-таки был прав: они сгорели!" -- пророчествовал Миша, гладя вслед удалявшейся супруге.

-- О чем это ты? Кто сгорит?

-- "Дары океана". Как они его открыли, так они его и закроют...

Тихо плеснула в темноте невидимая волна.

-- Рыбный магазин, чтоб ты знал, Володя, нужно брать в черном районе...

-- Почему непременно в черном?

-- Негры покупают много дешевой рыбы. Губы Миши дрогнули:

-- Я нашел магазин!

Но в голосе слышалось не торжество, а страдание.

-- Дорого просят?

-- Не в этом дело. Хозяин хочет двадцать тысяч -- "под столом".

-- Этому человеку можно доверять?

-- Человеку? Разве это человек? Это форменный Гитлер! Обобрал родного брата, которому восемьдесят лет, снял со старика последнюю рубашку...

-- Как же можно давать ему двадцать тысяч под честное слово?

Миша запрокинул голову и поглядел в небо:

-- Вот это самое говорит и мой адвокат... Над нами горели бруклинские звезды.

-- Но я дам ему деньги, Володя! Пусть она кричит, что я сумасшедший. Слушай: а вдруг это -- мое? Понимаешь: мое счастье!..

На русском "пятачке" я чувствовал себя, как выброшенная на песок рыба. Я тосковал о желтом кэбе. Так заключенные, выйдя на волю, тоскуют по лагерю... 3.

В нашем сложном мире порой случается, что события, которые происходят вдали от тех мест и даже от той части света, где мы живем, события, в которых мы ни прямого, ни косвенного участия не принимали, вдруг оказывают на наши судьбы куда более действенное влияние, чем все наши самые старательные потуги чего-то добиться в жизни или хоть как-то пристроиться. Отдаленной волной именно таких, то есть никакого отношения ко мне не имевших событий -- толкнуло в конце концов с тропинки, по которой я шел, и меня... И случилось это, наверное, года через два после того, как однажды в Москве, на квартиру к бывшему генералу, давно лишенному советским правительством и генеральского звания, и боевых орденов, и пенсии, -- к известному диссиденту явился незнакомый посетитель.

-- Я украинский писатель из Киева, -- представился он и назвал свое, ничего не говорившее хозяевам дома имя. -- Никаких рекомендаций у меня нет. О вас обоих (то есть, о генерале и его жене) я слышал и читал то, что вы написали... Я подумал, что если приду к вам сам по себе, вы меня не прогоните...