- Нет, тетя Эм, пожалуйста, не заказывай того, чего тебе нельзя есть самой.

- Но мне ничего нельзя есть. Ваш дядя толстеет, поэтому я худею. Да, Блор: омлет с сыром и какого-нибудь хорошего вина... и кофе.

- Тетя, это ужасно!

- Винограду, Блор. И эти сигареты - они наверху, в комнате мистера Майкла. Дядя их не курит, а я курю всякую дрянь, поэтому сигарет у нас никогда не бывает. И еще, Блор...

- Да, миледи?

- Коктейли, Блор.

- Тетя Эм, мы не пьем коктейлей.

- Нет, пьете, я видела. Клер, ты такая худенькая. Ты тоже сидишь на диете?

- Нет, я была в Шотландии.

- Охотилась и ловила рыбу? А теперь побегайте по дому. Я вас подожду.

Пока они "бегали по дому", Клер спросила Динни:

- Где тетя Эм научилась глотать окончания слов?

- Папа рассказывал, что в школе, где она училась, считалось неприличным произносить все слово до конца. Правда, она - прелесть?

Клер, которая в это время подкрашивала губы, только кивнула.

Возвращаясь в столовую, они услышали, как леди Монт говорит:

- Брюки Джеймса, Блор.

- Да, миледи.

- У них такой вид, будто они вот-вот свалятся. Нельзя ли с ними что-нибудь сделать?

- Да, миледи.

- А вот и вы! Тетя Уилмет гостит сейчас у Генриетты. Они там спорят напропалую. Для каждой из вас нашлось по холодной птичке. Динни, что ты сделала с Аланом? Он стал такой интересный, а завтра кончается его отпуск.

- Ничего я с ним не сделала, тетя Эм.

- Поэтому он такой интересный. Нет. Дайте мне морковку, Блор. Разве ты не выходишь за него замуж? Я знаю, у него есть виды на наследство... судебный процесс... кажется, где-то в Уилтшире? Он все ходит сюда и плачется мне в жилетку, бедняжка.

Под пристальным взглядом Клер Динни застыла с поднятой вилкой.

- Смотри, не то он еще переведется в Китай и женится на дочке беглого корабельного казначея. Говорят, в Гонконге их полно. Да! Мой портулак погиб. Босуэл и Джонсон взяли да и полили его жидким навозом. Совсем не разбирают запахов. Знаете, что они один раз сделали?

- Нет, тетя Эм.

- Напустили насморк на моего племенного кролика, - обчихали всю его клетку. Бедняжка умер. Я их уволила, но они не ушли. Не уходят, и все. Дядя их совсем избаловал. А ты не собираешься с кем-нибудь сочетаться, Клер?

- "Сочетаться"! Тетя Эм!

- Прелестное слово, - то и дело попадается в воскресных газетах. Но ты собираешься или нет?

- Конечно, нет.

- Почему? Все некогда? По правде говоря, терпеть не могу морковку... такая скука. Но у дяди начинается опасный возраст... приходится об этом думать. Не понимаю, зачем мужчинам опасный возраст. И, в сущности, он у него должен был уже пройти.

- Он прошел, тетя Эм. Разве ты забыла? Дяде Лоренсу уже шестьдесят девять.

- Понимаешь, это еще совсем незаметно. Блор!

- Да, миледи.

- Уйдите, пожалуйста.

- Да, миледи.

- Есть такие вещи, о которых при нем нельзя говорить, - сказала леди Монт, когда за дворецким закрылась дверь, - аборты, дядя и так далее. Бедная киска!

Она встала, подошла к окну и бросила кошку на цветочную клумбу.

- Блор с нею терпелив, как ангел, - прошептала Динни.

- В сорок пять они пускаются во все тяжкие, - сказала, возвращаясь на свое место, леди Монт, - и в шестьдесят пять тоже, а потом - уж и не знаю когда. Я никогда не пускалась во все тяжкие. Но я подумываю о нашем священнике.

- Он очень скучает, тетя?

- Напротив, отдыхает душой. Он часто бывает у нас.

- Вот было бы здорово, если бы ты затеяла какую-нибудь скандальную историю!

- Динни!

- Дядя Лоренс был бы в восторге.

Леди Монт словно оцепенела.

- Где Блор? - спросила она. - Пусть он мне тоже даст хоть один блинчик.

- Ты же сама его отослала.

- Ах да!

- Нажать звонок, тетя Эм? - спросила Клер. - Он у меня под стулом.

- Я поставила его там для дяди. Он читает мне "Путешествие Гулливера". Какой это был грубиян!

- Ну, Рабле или Вольтер - еще хуже.

- Ты читаешь такие грубые книги?

- Что поделаешь, это классика.

- Говорят, есть такая книга - Апулеса или что-то в этом роде; дядя купил ее в Париже, а в Дувре ее у него отняли. Вы ее читали?

- Нет, - сказала Динни.

- Я, читала, - сказала Клер.

- Дядя мне о ней рассказывал, - тебе вовсе незачем было ее читать.

- Ну, теперь читают все, что попало; какая разница!

Леди Монт перевела взгляд с одной племянницы на другую.

- Что ж, - с загадочным видом произнесла она, - библия ведь тоже... Блор!

- Да, миледи.

- Кофе в холле на тигре. И подбросьте запашку в огонь. А мне виши.

Когда она выпила стакан виши, все поднялись.

- Восхитительно! - шепнула Клер на ухо Динни.

- Что вы делаете насчет Хьюберта? - спросила леди Монт, когда они уселись у горящего камина в холле.

- Дрожим от страха, тетя.

- Я просила Уйлмет поговорить с Генриеттой, - Ведь та бывает при дворе. И потом теперь ведь летают. Почему бы ему куда-нибудь не полететь?

- Дядя Лоренс внес за него залог.

- Он не обидится. Мы можем обойтись без Джеймса, у него аденоиды, а вместо Босуэла и Джонсона можно взять одного.

- Хьюберт не согласится.

- Я люблю Хьюберта, - сказала леди Монт, - а он женился... слишком все как-то скоро. А вот и запашок.

За Блором, который нес кофе и сигареты, следовал Джеймс с огромным кедровым поленом. Пока леди Монт заваривала кофе, воцарилось благоговейное молчание.

- Сахару, Динни?

- Да, пожалуйста, две ложки.

- Я кладу себе три. Но от этого толстеют. Клер?

- Пожалуйста, одну.

Девушки отпили по глотку, и Клер вздохнула.

- Поразительно!

- Да. Почему у тебя кофе вкуснее, чем у кого бы то ни было, тетя Эм?

- Я тоже так думаю, - сказала тетя. - А этот бедняга, Динни. Я была так рада, что он вас не искусал. Теперь Адриан ее получит. Слава богу.

- Еще не скоро: дядя Адриан уезжает в Америку.

- Зачем?

- Нам всем казалось, что так лучше. И он тоже так думает.

- Когда он отправится в рай, - сказала леди Монт, - кому-нибудь придется его проводить, не то он так туда и не попадет.

- Что ты, ему там давно приготовлено место,

- Ничего не известно. В воскресенье священник как раз об этом читал проповедь.

- У него хорошие проповеди?

- Ничего.

- Наверно, их писала ему Джин.

- Да, раньше они были куда забористей. Где я подцепила это словечко?