Командир покраснел от возмущения. Очевидно, он решил, что Уорден обвинил его в трусости.

– Это не та причина, по которой мы…

Уорден внутренне содрогнулся.

– Я знаю, – перебил он пилота. – Мы все готовы умереть, защищая Землю. Думаете, я не понимаю ваших чувств? Но самоубийство – это легкий способ.

Он придал голосу большую твердость.

– Работа, которую мы поклялись выполнять, гораздо труднее. Я поясню вашу задачу. Вы доставите меня на «Затишье» и вернетесь на станцию полиции Без тарана протонной пушки и других геройств. Вы будете делать свою работу, а я свою. Возможно, это приведет к чему-нибудь хорошему.

Штурман пожал плечами. Через некоторое время пилот опустил голову и отвернулся.

– Есть, сэр, – тихо ответил он. – Вы можете положиться на нас.

Он как бы говорил: «Мы полагаемся на вас»

Тринадцать минут.

Уорден крепче обхватил себя руками.

– Я знаю

Слишком много людей возлагали на него свои надежды. Но, переступив порог воздушного шлюза «Затишья», он мог оказаться слишком беспомощным, чтобы совершать какие-то поступки.

Шло время, но «Каратель» и «Труба» не появлялись. Связист выяснял у амнионов процедуру стыковки. Шатл осторожными рывками приблизился к указанному порту. Когда индикатор внешнего затвора шлюза загорелся зеленым светом, Диос поднялся с кресла и отправился навстречу своей судьбе – навстречу року, который он навлек на планету.

Его приготовления были простыми. Он извлек из кармана черную капсулу и положил ее в рот между щекой и десной. Затем он проверил дыхательную маску, которую дал ему Хэши. Закрепив ремни на голове, Уорден оставил маску на лбу, чтобы в нужный момент опустить ее на нос и рот.

Прежде чем покинуть кабину, Диос записал в бортовой журнал благодарность каждому из членов экипажа. Вопреки своей привычке он ответил на салют троих мужчин, затем повернулся к ним спиной и направился к воздушному шлюзу.

Уорден больше не общался ни с экипажем шатла, ни с «Затишьем». Слова уже ничего не значили Связист договорился о подгонке воздушных шлюзов и о порядке перехода с борта на борт. Штурман подтвердил соответствие заслонок В какой-то ужасный момент, когда перед ним открылся люк, Диос испугался, что его покинет мужество. Он никогда не встречался с амнионами. И, кроме старого капитана Вертигуса, он не знал людей, которым доводилось бывать на борту амнионского корабля. Морн и Энгус не заслуживали такого будущего. И человечество – тоже…

Однако команда «Трубы» была оружием, которое он выковал своими руками. Это он привел их в действие – и теперь отправил в свободный полет Ему следовало доверять их решениям, какими бы они ни были. Опустив маску на рот и нос, чтобы защитить легкие от едкой атмосферы, он покинул воздушный шлюз шатла и перешел на борт «Затишья».

Здесь все было другим Зеленовато-желтый свет струился по странной текстуре стен. Неровные поверхности переборок блестели и искрились, словно потоки энергии. От этого слепящего сияния у Диоса заболела голова. Он будто вошел в преддверие ада

Из динамика воздушного шлюза донесся голос связиста. Он предупреждал Уордена о закрытии замков. Это была его последняя возможность уйти и спасти себя от последствий собственного выбора Но Диос не отступил. Он знал, что не сможет убежать от стыда и израненной совести. За его спиной закрылась диафрагма амнионского воздушного шлюза. Перед ним распахнулись лепестки внутреннего люка, предлагая пройти на борт амнионского корабля.

Переступив порог, Уорден ухватился за поручень, чтобы не взлететь к потолку и не потерять контроль над своими страхами. Впереди, паря в невесомости, его поджидали три грозные фигуры. Ему не хотелось смотреть на них. Чтобы собрать отвагу, он начал осматривать трюм, к которому примыкал стыковочный порт.

Густой желто-зеленый свет пульсировал на переборках. Огромное помещение предназначалось для складирования грузов. Диос видел громоздкие структуры, похожие на подъемные краны; фестоны кабелей, напоминавшие толстые лианы; и приземистые тележки на магнитных полозьях. То, как амнионы использовали это пространство, внушало недоумение. Для человеческого глаза такое размещение грузов и оборудования выглядело неправильным – даже для корабля без внутренней силы тяжести.

Пока Уорден сбивал любопытством острейший приступ паники, к нему приблизилась одна из трех фигур.

– Уорден Диос. Я Марк Вестабул.

Несмотря на отсутствие статических помех и импульсных искажений он узнал этот голос. Затаив дыхание, Уорден повернулся к амнионам.

Двое из них могли быть клонами друг друга. Они не носили одежды. Им вполне хватало бугристой кожи, покрытой коркой ржавчины. Форма тел соответствовала гуманоидной – на головах виднелись глаза и рты; конечности, выходившие из торсов, напоминали руки и ноги. Однако на этом их сходство с людьми и заканчивалось. Амнионы имели по четыре глаза, расположенные таким образом, что они могли видеть во всех направлениях. Безгубые рты скалились острыми, как кинжалы, зубами. Каждая из особей обладала тремя руками и тремя ногами, что делало амнионов идеально приспособленными для невесомости.

У них не было оружия. Да они и не нуждались в нем. Эти твари находились на своем корабле и имели явные преимущества в маневрировании. Их покрытые коркой массивные тела казались быстрыми и мощными. Бурые сполохи инфракрасного спектра ничего не говорили Уордену – он не мог читать ауры амнионов.

Они, скорее всего, охраняли Марка Вестабула, который мало походил на них. При виде его «человекоподобия» у Уордена по коже «побежали мурашки». Вестабул был одет в черный костюм, сделанный из материала, который Диос прежде никогда не видел. Ткань выглядела легкой и текучей как вода. Форма головы, груди и членов была почти нормальной. Однако его штанины имели разрезы на коленях, из которых выпирала бугристая амнионская плоть. Одна рука выглядела человеческой, в то время как другая была покрытой струпьями ржавчины Половина лица не подверглась влиянию мутации. Но вторая сторона шокировала злобным и немигающим амнионским глазом. Частично безгубый рот обнажал заостренные зубы.

Его аура, как и у охранников, представляла собой тошнотворный вихрь, который Уорден не мог интерпретировать. Приемник в ухе и микрофон у рта указывали на то, что Вестабул при желании мог общаться с командным центром корабля.

Уорден с трудом сглотнул и сделал глубокий вздох. Марк Вестабул был когда-то человеком – это не вызывало сомнений. Но мутация оставила прежними лишь некоторые части его тела.

Усилием воли Уорден преодолел животный ужас – слепое атавистичное отчаяние, которое, казалось, исходило прямо из генов. «Кому-то же нужно общаться с этими чудовищами, – подумал он. – Кто-то должен преодолеть свою панику и понять амнионов. Иначе мы не сможем дать им отпор».

Однако Диос едва дышал от страха. Говорить и двигаться было выше его сил. Амнионы походили на упырей из самых жутких кошмаров. И именно он напустил их на весь человеческий род. Впрочем, эти монстры не были истинным проклятием. Вечные муки исходили только от людей. Гнев, ужас и пытки передавались от человека к человеку по наследству. Каждый ребенок рождался с ними и нес их в себе по жизни. Амнионы представляли собой нечто худшее. Даже вечная агония и ужас казались более человечными, чем тот рок, который они предлагали. А значит, в общении с ними требовалось понимание. И отпор.

Почти непроизвольно, едва осознавая, что он делает, Диос передвинул капсулу во рту и зажал ее между зубами. К счастью, в этот момент голос Хэши в его уме дал разумный совет: «Их не обязательно понимать, – произнес Лебуол. – Империализм амнионов носит генетический характер. Они желают покорять все формы жизни с такой же бессознательной настойчивостью, с какой мы вдыхаем воздух. Тут все просто».

Их следует бояться только в тех случаях, когда они понимают нас. Что сказал Вестабул? «В процессе мутации я сохранил определенный ресурс человеческой памяти и понимания языка. По этой причине меня наделили правом принятия решений. Моя бывшая человеческая природа помогает мне эффективно вести дела с людьми».