Следующая наша авантюра прошла так же, как и первая, и принесла нам 2000 франков. Но на этот раз дело не обошлось так гладко. Мужчина, падая в пропасть, сломал себе шею, но его жена, получившая лишь легкие повреждения, подала на нас жалобу, так как наши повозки стояли слишком близко к краю дороги, и указала также, что исчез бумажник ее мужа, которого мы вытаскивали из пропасти. В ту же ночь к нам явился жандарм, который обыскал наши вещи, но он ничего не нашел. Я не позволил своим товарищам раскрыть рта и объяснил всю историю так, что на нас не падало ни малейшего подозрения. Когда мы остались одни, я серьезно обратился к ним:

- Товарищи, эта забава слишком хороша, чтобы часто развлекаться ею. На время, ради осторожности, надо прекратить это. Позже мы повторим эту штуку снова, причем выберем самую подходящую машину, так как это будет в последний раз. Если мы на этом что-нибудь заработаем, я вас покину. Тогда самым лучшим для вас будет спрятать ваши сбережения и больше никогда не заниматься этим, потому что, если вы хотите заработать на этом деле не тюрьму, а деньги, вам необходимо понимание и осторожность, а вы, - ей Богу, - не отличаетесь ни тем, ни другим.

Они знали, что я прав, и не противоречили мне. Довольно долгое время мы пропускали автомобили, не причиняя пассажирам никакого вреда. Только через месяц мы приступили к нашей последней авантюре, которая кончилась вовсе не так, как я этого ожидал. С моего наблюдательного поста я увидел большое серое авто на дороге, ведущей из Канн, крыша которого была нагружена всяким багажом и палками для гольфа. Рядом с шофером сидела молодая девушка, а в глубине машины пожилой господин.

- Товарищи, это то, что нам нужно! - позвал я своих спутников. Подъезжайте с повозками к краю дороги и ждите.

Но все произошло совсем не так, как я ожидал. Часть происшедшего осталась неясной для меня еще и по сей день. Из-за кустов, откуда я смотрел на дорогу, я заметил, что авто не в порядке, или им управляла неумелая рука. Шофер то и дело подскакивал на своем сиденье, и машина подозрительно качалась. На минуту мне показалось, что она свалится в пропасть и без нашего вмешательства. Но лицо девушки произвело на меня странное впечатление. Я не мог оторвать от него глаз. Она, вероятно, отлично сознавала опасность, которой подвергалась, но на ее лице незаметно было и следа страха. Я видел, как она говорила что-то шоферу, стараясь успокоить его и заставить действовать благоразумно, но он окончательно растерялся. Тогда она подалась вперед и попробовала привести в действие ножной тормоз, что ей отчасти и удалось, так как машина тотчас замедлила ход. Шофер воспользовался этим мгновением, выскочил из автомобиля и покатился по дороге. Но в эту минуту нога девушки соскользнула с тормоза, и машина возобновила скорость. Она взялась за руль, и видно было, что она никогда в жизни не управляла автомобилем. Кое-как ей все-таки удалось обогнуть первый угол, но за вторым стояли наши повозки. Я видел выражение ее глаз, когда авто, подпрыгивая, поднималось в гору, слышал, как старый господин звал на помощь, и мной овладело странное чувство, которого я не могу объяснить. Я действовал под влиянием настроения, когда не знаешь никакой логики. Мы тщательно подготовили все нужное для того, чтобы устроить катастрофу этого автомобиля, а тут я рискнул собственной жизнью, чтобы его спасти. Я полусоскользнул, полуспрыгнул с холма на дорогу и с разбегу вскочил в автомобиль. Я кувыркнулся на сиденье, но моя левая рука сжимала руль. Девушка тотчас же поняла мое намерение и отодвинулась в сторону, чтобы дать мне место. Я сжал руль обеими руками, почти соскользнув на колени. Мы находились в двух дюймах от пропасти и проехали по самому краю дороги. Остальное было пустяком. Я медленно управлял автомобилем, постепенно, но сильно нажимая на тормоз, и остановил машину в двух метрах от места, где стояли наши повозки. Когда девушка увидела их, на ее лице в первый раз отразился ужас. Потом она взглянула на меня сверкающими глазами.

- Вы подоспели как раз вовремя, - сказала она, - это был изумительный прыжок.

- Что случилось с шофером? - спросил я.

- Наш шофер заболел, и мы наняли другого; он оказался неспособным управлять машиной и, когда мы достигли горы, его нервы совершенно не выдержали.

Старый господин, тем временем вышедший из автомобиля, пожал мне руку.

- Дорогой мой! - воскликнул он, - вы совершили великий подвиг! Скажите ради Бога, понимаете ли вы по-английски?

- Я работал одно время в Девоншире. Я говорю и по-французски, и по-английски, как вам будет угодно.

Он уже совершенно оправился, и я увидел, что это был аристократ, богатый путешествующий англичанин.

- Я лорд Киндерсли; вам не придется пожалеть о вашем поступке. Я захотел сойти с машины, но он не выпускал меня.

- Вы должны подвезти нас к ближайшему городу - в Гьер или Прюн. Я щедро вознагражу вас. Здесь мы не можем оставаться, а я не хочу, чтобы этот шофер когда-либо прикоснулся к моей машине.

- Куда вы едете? - спросил я.

- В Англию, - ответила девушка, - через Булонь.

- Я отвезу вас в Булонь, - сказал я, - если вы дадите мне ливрею и документы вашего шофера и уплатите моим товарищам. Они должны будут нанять вместо меня другого дровосека.

Старик начал щедро раздавать кредитки. Казалось, он хотел как можно скорее от них избавиться.

- Отлично, - сказал он, - что же касается условий дальнейшего, - нам не придется о них спорить.

Вся покрытая пылью фигура спустилась с горы. Это был шофер, которого испуг совершенно отрезвил, так как до этого он был, по-видимому, пьян.

Я не стал терять с ним времени, но просто отвел его за угол, снял с него платье и оставил ему свое. После этого я занял его место. Пьер и Жак бессмысленно смотрели на стофранковые билеты, которые лорд сунул им в руки.

- Всего хорошего, товарищи, - сказал я, маша им рукой, - может быть, я когда-нибудь вернусь, а впрочем, навряд ли. Желаю вам счастья!

Они растерянно попрощались со мной. Я пустил машину в ход, и мы возобновили прерванную поездку в Булонь...

В течение всего времени нашей четырехдневной поездки в Булонь молодая девушка сидела около меня, но была очень сдержанна, задумчива и мало разговаривала со мной. Я все время чувствовал ее близость, и, думаю, она ощущала мою.