«Патерналистское отношение сэра Хамфри Эплби к образованию, возможно, не было таким уж циничным. Судя по всему, он искренне верил в то, что максимальная централизация может стать ключом к решению всех проблем страны. Вполне возможно, он рассматривал гособразование прежде всего как достаточно эффективный способ уберечь детей от нежелательного воздействия их полуобразованных малограмотных родителей. Которые, без сомнения, в свою очередь рассматривают школу как место, где можно спокойно оставлять своих детей, пока они находятся на работе. Короче говоря, он был твердо убежден: людям из Уайт-холла лучше знать! Ибо в основе этого страстного и бесконечного спора о сути и формах образования лежала вековая клановая вражда между теми, кто из Уайт-холла, и теми, кто из Вестминстера.

И дело совсем не в том, что сэр Хамфри возражал против предоставления родителям так называемого „права голоса в управлении школой“. Нет-нет, все эти вездесущие активисты и даже чересчур настырные члены родительских комитетов его совершенно не волновали, поскольку до тех пор, пока они в принципе не могли забирать своих детей из школы, даже если она им сильно не нравилась, их можно было просто-напросто игнорировать. Ну а если какой-нибудь недовольный родитель по тем или иным причинам не пускал своего ребенка в школу, к нему тут же являлся инспектор местных органов народного образования и практически моментально „улаживал“ проблему, угрожая привлечь такого горе-родителя к судебной ответственности.

В конечном итоге, больше всего от сложившейся системы выигрывал относительно процветающий средний класс, тот самый средний класс, который получил львиную долю всех выгод от „государства всеобщего благосостояния“ не только в области образования, но также жилья, медицинского обслуживания, различных социальных выплат и так далее, и тому подобное. Все эти „социальные выгоды“ неизбежно доставались прежде всего более образованным людям, которые умели грамотно требовать и получать положенное, которые имели возможность селиться в более благоустроенных районах, где и врачи поквалифицированнее, и школы получше, которые умели добиваться налоговых льгот по закладным, и которые предпочитали получать наибольшее эстетическое удовольствие от субсидированных видов искусства.

Впрочем, неизменно верным сэр Хамфри Эплби оставался своему единственному искреннему убеждению, которое сформировалось у него в результате более чем тридцатилетнего пребывания на государственной службе: чем больше у него контроля, тем лучше он может делать порученное ему дело. Все плохое, что происходило с нашим обществом, по его мнению являлось наглядным свидетельством, более того – прямым доказательством недостаточности властных полномочий! И, как ни прискорбно, в этом поистине несгибаемом заблуждении он счастливо пребывал вплоть до дня смерти в доме для престарелых душевнобольных Св. Димпны».

«Вторник 18 декабря

Встречался с Арнольдом за обедом в нашем старом добром „Атенеуме“. Рассказал ему о нашем поистине ужасном разговоре с Хэкером, который имел место не далее как сегодня утром. Он, как и я, считает такое просто немыслимым. Более того – недопустимым! Как только они начнут упразднять целые министерства, рухнут сами основы цивилизации. Он, безусловно, прав. Варвары уже у ворот. Это прямой возврат к мраку средневековья…

Я поинтересовался, предлагалось ли что-то подобное во время его пребывания на посту секретаря Кабинета. Естественно, нет! Арнольд не очень охотно, но все-таки мирился со слияниями министерств, но ведь это же совсем другое дело: слияние позволяет не только сохранять практически весь действующий персонал, но и даже увеличивать его за счет координирующих управленцев высшего звена.

Он без малейших колебаний согласился со мной, что ликвидацию МОН нельзя допускать ни в коем случае. А затем поинтересовался, не пробовал ли я для начала дискредитировать того, кто внес столь взрывоопасное предложение.

Увы, в данном случае это, к сожалению, невозможно. Прямым виновником данной провокации – иначе просто не назовешь – является эта ужасная женщина Дороти Уэйнрайт, хотя Хэкер изо всех сил делает вид, будто все это его собственная идея.

У Арнольда тут же нашлась еще парочка довольно банальных, но вполне рабочих подходов:

1. Дискредитировать факты, на которых базируется „идея“ Хэкера.

Невозможно! Идея носит политический характер, поэтому в ней по определению не может быть никаких фактов.

2. „Поиграть“ цифрами.

Никаких цифр там тоже нет.

Я спросил Арнольда, что он обо всем этом думает на самом деле. Он, даже не стесняясь, перегнулся через левый подлокотник своего кожаного кресла, видимо, чтобы убедиться, не может ли нас кто-либо подслушать, затем наклонился почти вплотную ко мне и шепотом сделал поистине шокирующее признание: по его мнению, в принципе – это совсем не плохая идея.

Лично мне такое даже в голову не могло придти. В лучшем случае, у меня время от времени возникал забавный вопрос: может, имеет смысл с этой идеей немного поиграть? Поэкспериментировать и посмотреть, нельзя ли из всего этого извлечь что-нибудь действительно полезное для британских детей?

Впрочем, поскольку такое в намерения Арнольда явно не входило, он, заметив мои колебания, попытался меня приободрить:

– Да бог с ними, с британскими детьми, Хамфри! Лучше подумайте, что станет с нашими коллегами из министерства образования…

Я немедленно извинился за свой невольный промах. Очевидно, он был вызван огромным перенапряжением сил в последние несколько дней.

Дело в том, что единственно, кому данный план может понравиться, это родители и их дети. Все остальные, то есть те, кто действительно имеет значение, наверняка будут категорически против. А именно:

(а) профсоюзы учителей;

(б) местные отделы народного образования;

(в) учительская пресса;

(г) министерство образования и науки.

Для начала мы решили применить стратегию временного сдерживания:

1. профсоюзы будут, как могут, расшатывать систему школьного образования – в этом на них можно смело рассчитывать, – а их лидеры, в свою очередь, выступят по телевидению с заявлением, что в этом прежде всего виновато наше правительство:

2. местные органы народного образования выступят с угрозой повернуть политические партии избирательного округа против правительства;

3. МОН должно намеренно затягивать каждый шаг, предпринимаемый в рамках данного процесса, и устраивать всевозможные „утечки“, которые будут ставить правительство в крайне неудобное положение. С этим, само собой разумеется, весьма эффективно может помочь Арнольд через свое движение „За свободу информации“;

4. журналисты, работающие по тематике школьного образования, будут публиковать любые глупости, которые мы будем им постоянно подкидывать.

Покончив со стратегией, мы слегка расслабились и заказали еще по бокалу брэнди. Впрочем, оставался всего один маленький вопросик: мы еще не решили, какой именно должна быть наша аргументация? Арнольд предложил заявить, что предложенный новаторский план ведет к разрушению всей образовательной системы. Но здесь нас подстерегала серьезная опасность – все и без того прекрасно знают, что эта система уже разрушена! Поэтому мы решили сказать (под нем сэр Арнольд, само собой разумеется, подразумевал „скажет пресса“ – Ред.), что беспардонное вмешательство правительства во многом и без того способствует дальнейшему разрушению нашей школьной образовательной системы, и что данный план лишь только еще больше усугубит этот процесс.

Лично у меня все это особого оптимизма не вызывало – неужели может сработать? Хотя Арнольд заверил меня, что раньше такое всегда срабатывало и всегда без осечек. Он, наверное, прав, просто на этот раз политическое давление намного сильнее.

Поскольку полностью устраивавшего нас ответа мы так и не нашли, Арнольд посоветовал мне как можно скорее найти политический инструмент, которым лучше всего пользоваться в предстоящей схватке. Это, безусловно, в национальных интересах, несмотря даже на то, что мне так или иначе все равно придется вступать в конфликт с политикой правительства.

– Политика правительства всегда в конфликте с национальными интересами, – задумчиво протянул Арнольд. – И наша прямая обязанность – проследить за тем, чтобы последние всегда и во всем торжествовали. В конечном итоге, правительства все равно искренне нам за это признательны. Когда начинают по-настоящему понимать суть происходящего.

Возможно, он и прав, но у меня пока еще нет готового политического инструмента воздействия, и у него, судя по всему, тоже. К тому же это моя работа, поэтому я просто обязан доказать, что вполне заслуженно занимаю столь высокий пост, который мне доверили страна и народ».