Еще на одном листе в нескольких строках сообщалось, что майор Аксененко работает в системе госбезопасности с 1981 года, в начале девяностых в связи с реорганизацией КГБ перешел на работу в Главное управление охраны и с недавних пор совмещает госслужбу с выполнением деликатных услуг для коммерческих структур.

Если все действительно так, как написано, то товарищ Аксененко совсем страх потерял. Стоит проверить, может получиться неплохой материальчик. Впрочем, сейчас московские газеты то и дело пишут о том, как крышуют господа офицеры.

О подарке надо бы рассказать шефу. Я сунулся к нему в кабинет, но меня упредила Любочка, наш секретарь и администратор.

- Обнорский будет после трех. У него сегодня лекция в университете.

А! Я и забыл, что он передает опыт подрастающему поколению. Говорят, студентки от него в восторге.

***

В конторе было почти пусто - все в разъездах. За столом у входа, уткнувшись в очередное произведение Обнорского, сидел наш новый охранник.

Только дверь в кабинет нашего главного сыщика Спозаранника была открыта, и Глеб, как всегда в белой рубашке и при галстуке, с кем-то строго говорил по телефону.

- Николай, ты мне нужен. - крикнул он мне, когда я проходил мимо.

Войдя, я услышал только последнюю фразу:

- Нет, это я не вам. А вы, если хотите что-нибудь сказать в свое оправдание, - заходите, мы вас выслушаем, - и Глеб положил трубку.

- С кем это ты так?

- Понимаешь, помощник прокурора районного с подследственных деньги вымогал за прекращение дел. Мне в РУБОПе эту тему слили. Вот собираюсь написать, а товарищ сопротивляется.

- Странный он какой-то. Что еще новенького?

- Новенькое - это у репортеров. А мы, ты же знаешь, пишем большие полотна.

- Да кто ж не знает. По полгода над каждым работаете.

- А ты как думал? Вон в прокуратуре по три года дела висят. Расследования не терпят суеты. Кстати, насчет новенького. Хочешь, кое-что покажу? - Глеб извлек из стола и протянул мне страничку текста. - Прикинь, как круто! Прокурор получил на халяву квартиру от директора завода.

Что-то в этой справке показалось мне подозрительно знакомым. Только я не сразу смог вспомнить, что именно.

- Подожди... - наконец вспомнил я. - Так ведь я тебе сам эту справку еще год назад передал.

- Да? - он выхватил у меня документ и стремительно спрятал в стол. - Ну ладно, тогда можешь идти.

И на том спасибо. Глеб со своей таинственностью когда-нибудь перехитрит сам себя.

- Я тебе тоже могу кое-что показать, - сказал я.

- Давай, - оживился Спозаранник.

- Нет, пожалуй, не буду.

***

Я перебрался к себе в кабинет и, устроившись в кресле, вновь перечитал содержимое конверта. Все это, конечно, надо проверять. Но как? Звонить в Управление охраны и спрашивать, служит ли у них имярек такой-то? Бессмысленно. В лучшем случае ничего не скажут, а скорее всего, просто пошлют.

С другой стороны, можно "пробить" телефончик этого самого "Геракла" и напрямую спросить товарища Подкопаева - чем ему так обязан господин офицер. Тем более что других вариантов вроде бы нет. Правда, колоть людей, как наш Глеб, я не могу - не получается. Наверное, не мой стиль. А сам Подкопаев ведь может и не сказать.

И что, если об этом сразу же станет известно Аксененко?

Нет, такой футбол нам не нужен...

Хотя есть идея. Нормальные герои всегда идут в обход. Есть же Степа.

Степан хороший парень, вдобавок - помощник депутата из комитета по делам безопасности городского собрания. Пускай пнет своего народного избранника. Что тому стоит сделать пару звонков и доложить: существует ли в природе такой товарищ майор или нет. Если существует - будем думать дальше.

Я набрал номер телефона. Степа, последний резерв ставки, как всегда, был на месте.

- Старик, ты слышал, только что подписано распоряжение о досрочных выборах? - пошутил я для начала.

- Ты что,- он все принял всерьез. - Кто подписал? Когда?

- Можешь расслабиться. Шутка.

- Ну у тебя и шутки с утра пораньше. Так и кондратий может схватить. Выборы - это же опять деньги искать, к банкирам идти, а они после кризиса знаешь как жмутся.

- Ничего, работа у тебя такая.

- А что, взяток нынче не дают?

- Какие взятки? Обижаешь. Никто даже и не предлагал.

- Оправдываться будешь в милиции. - Пора сменить тему, решил я. - Дело есть. Ты никуда не убегаешь? Тогда я подъеду.

*

У Мариинского дворца - обители депутатов - полукругом стояла стайка бабушек под предводительством мужика с мегафоном, взывающих выпустить на волю их избранника, арестованного за развратные действия с несовершеннолетней прямо в своем депутатском кабинете. Время от времени, по команде мужика, они принимались нестройно голосить: "Топоров - лучший друг детей", но всякий раз заканчивали лозунгом "Президента - в отставку".

Особенно мне понравилась надпись на картонке в руках одной сердобольной старушки: "Свободу узнику совести".

В дворцовых коридорах царила общая, никого ни к чему не обязывающая суета. В перерыве заседания депутаты толпились у стойки в столовой, но их лица не покидала печать заботы о благе народонаселения.

Я вспомнил, как в советские времена здесь висел маленький плакатик с запретом выносить еду в прозрачных пакетах. Очевидно, чтобы не дразнить измученного дефицитом обывателя...

В отсутствие босса Степа восседал в кресле за его массивным, старой работы столом, покрытым зеленым сукном. Рядом на тумбочке стояли четыре телефона, один из них даже с гербом.

- А ты заматерел, - приветствовал я Степана и. не дожидаясь приглашения, сел на стул у стола. На столе были аккуратно разложены какие то документы, а с краю возвышалась толстая пачка свежих газет.

- Заматереешь тут, - Степа откинулся в кресле. - Пишу речь для начальника - будет выступать на комиссии по борьбе с преступностью. Вот, послушай, - он повернулся к монитору компьютера:

"На сегодняшний день организованная преступность уже имеет своих представителей во всех эшелонах городской власти. Она контролирует ряд ключевых сфер бизнеса и пытается оказывать влияние на кадровые назначения..."

- Ну как? - он вопросительно посмотрел на меня.