- Да! - Леня понял правила игры и мы, как бы не хотя, небрежно махнули руками. - Это у нас не проблема.
- Так у вас, наверное, и машина есть? - завороженно глядя на наши хамские морды, опять влезла молодая девушка.
- Да. Есть, - мы опять небрежно махнули руками. - У него "Гольф", - я указал на Леню.
- А у него BMW, - он указал на меня.
- А почему же вы на поезде едите?
- Ха! - я злобно ухмыльнулся. - Да я уже забыл, как по железной дороге ездить. Мы решили отдохнуть, прокатиться.
- Мы, вообще, едем в Фульде в Макдональдсе покушать и назад, добавил Леня.
- А что, во Франкфурте нет Макдональдса? - опять удивилась мама.
Я уничтожающе взглянул на нее.
- Там пом-фриц недожареный.
- Да, - поддержал меня мой друг. - Лучший пом-фриц в Европе - это в Фульде. Даже в Париже не такой.
Мы покачали головами с видом знатоков.
- А что такое пом-фриц? - поинтересовалась тетя.
- Мама! - дочка сильно толкнула ее в бок. - Это жареная картошка.
- Ну а вы откуда и куда, - по долгу вежливости пришлось задать вопрос и нам.
- Ой, а мы из Тулы, - наперебой заговорили те. - Мы уже неделю здесь. У нас знакомые. Мы во Франкфурт ездили. Там были в магазинах, скупились.
После пояснений перешли к разговору о Германии, поведали им много всякой ерунды, половина из которой просто никуда не лезет. В Фульде мама с дочкой увязались за нами. Подумав немного, я все же пригласил их с нами в этот пресловутый Макдональдс за свой счет. Там они восторженно ели. Жареная картошка, как и следовало ожидать, оказалась недожареной, но меня это не особо волновало. Женщины рассказали нам много интересного про Тулу и немецкие покупки, но труба звала нас в дальнейший поход и уходил поезд на конечную цели поездки - Лаутербах.
Распрощавшись, мы отбыли, и еще через полчаса оказались на месте. Переговоры с социальными работниками, которые выдавали пособие, оказались, не долгими, и не трудными. Они просто вручили чек на Ленино имя, который мы тут же и превратили в деньги в ближайшем банке.
Слегка скупившись марок на сто пятьдесят вслед за этим в местном магазинчике, отправились мы на вокзал к автобусам. Ленино жилище, по его словам, лежало в районе какой-то деревни, имя которой, правда, он знал лишь приблизительно. На вокзале я провел занимательные переговоры с несколькими водителями и еще парочкой знающих обстановку людей. Никто из них никогда не слышал ни о чем подобном тому названию, которое предложил Леня. Времени уже порядочно, близится вечер и, судя по расписанию, все возможные автобусы должны уже скоро отбыть в последний на сегодня рейс. Назад уехать у нас тоже оставалось мало шансов, ибо поезда здесь редки, как и автобусы. Кроме того мне не терпелось увидеть "нормальное" жилище, вид которого я уже порядком позабыл, привыкнув к лагерю.
Леня продолжал сохранять полное спокойствие. Ему легче, чего обо мне сказать трудно. Я совсем не люблю оказываться посреди незнакомого города и ночевать на лавке, которой здесь и в помине нет, тем более в парке, который здесь не разбивали никогда.
- Ничего. У нас виски есть две бутылки, - успокаивал он меня, - вон целый мешок закуски...
- Ты курицу сырую будешь зубами резать или на зажигалке поджаривать?
Он посмеялся я его передразнил. На улице стоял приличный морозец, здесь на возвышенности, даже снег лежал, не то что у нас под Франкфуртом. Моя морда скисала с каждой минутой, но закислиться не успела.
- Леня! - крикнул сзади чей-то голос с акцентом и мы, повернувшись, увидели толстого болгарина Ивана, сидевшего вместе с нами в лагере и ушедшего на трансфер с Леней.
Я почувствовал спасение и на сердце резко потеплело. Иван быстро показал нам нужный рейс, мы погрузились и, протрясшись добрых четверть часа, оказались, наконец в нужном месте. За спасение от морозной ночи я пообещал лично поставить Ивану.
Новый, еще не до конца отделанный снаружи дом, внутри блестел красотой только что построенного здания. Люди живут здесь только три недели, и еще сохранился запах краски и лака, не забитых пока бытовыми ароматами и зловониями. Шикарные комнаты с хорошей обстановкой, кухня с кучей печек и приспособлений, общая комната отдыха, подсобки - все удобно и продуманно. Мне здесь страшно нравилось и на правах гостя я предоставил Лене возможность показать чудеса своего кулинарного искусства и отправился принять ванну - первую за несколько месяцев.
Купание доставило истинное удовольствие. Ничего, кроме душа я уже давно не видел, да и то, когда с ним встречался, то спешил поскорее оттуда убраться. Набрав полную ванну, я погрузился в воду и стал просто балдеть. Как иногда мало надо человеку! Такое уже не в первой подмечают люди, но пока никто не сказал как именно мало надо. В любом случае, сегодня я знаю, что это малое может вполне начинаться с ванны.
Теплая вода сморила и наступила полудрема, сквозь которую мне легко думалось. Нужно попасть однажды в экстремальные условия, чтобы заметить, как порой не ценишь то, что имеешь. Ну и впрямь, когда я так у себя дома балдел от ванны? Залезешь быстро, быстро вылезешь, потому что некогда. Порой и не замечаешь, что в ванне был - в голове мысли про всякую чушь вроде работы. А тут? Вот сколько времени лежу, все про нее думаю. Во всем доме пахнет семейной жизнью, пищей, не разогретой на скорую руку в столовой, а приготовленной, чуть-чуть может подгоревшей, но своей, не высыпанной из концентрата. Даже туалет пахнет не сортиром, а туалетом, туда после нашего, лагерного можно ходить, как на курорт, дышать. Не понимаю я Лени. Что он у нас сидит безвылазно? Что еще человеку надо? Тишина, уют, комфорт... Даже ванна тебе тут, почти собственная...
Мои дремотные мысли прервал Леня, принесший весть, что пора мне получить свою часть обещанного им довольствия, в смысле ужина. Может в честь нашего с Леней приезда, а может и по другим серьезным причинам явились хозяева дома. Они привезли еды, ящик пива...
- Для знакомства с нашими постояльцами, - пояснил глава семейства, страшно рыжий с большим добродушным лицом дядька.
Кроме него прибыла еще жена и два сына, тоже рыжих увальня, толстые, как бочки, но характером явно пошедшие в отца. Противореча моим мрачным представлениям о типичном немецком характере, люди оказались на редкость приветливые.