Риск оправдался. Маленькие кораблики проскочили огневые завесы, увернулись от бомб. Единственное, что не удалось, - высадить пассажиров сухими. Этому помешали юнкерсы: когда берег был уже близок, они начали новый заход, и чтобы быстрее рассредоточиться, армейцы спрыгнули в неглубокую воду.

... Вечером мы знали, что на эльтигенском плацдарме отбито за день девятнадцать атак пехоты и танков.

Пытаясь сорвать отправку подкреплений, противник обстреливал через пролив пункты погрузки на нашем берегу. Несколько вражеских бомбардировщиков прорвалось к Таманскому порту. При этом налете погиб комдив мотоботов и баркасов Петр Жуков, готовивший своих малышей к новому боевому походу. Принять дивизион и обеспечить готовность к выходу я приказал командиру группы лейтенанту Василию Попову.

В ночь на 2 ноября каждый из наших корабельных отрядов (теперь их было уже не семь, а пять) перевез в Крым по нескольку сот бойцов, а все вместе - свыше трех тысяч. На плацдарм доставили боеприпасы, продовольствие, немного легкой артиллерии. В перевозках и поддержке десанта огнем участвовал дивизион бронекатеров из бригады Державина- - неожиданное пополнение от азовцев. Прошлой ночью, когда там отменили высадку из-за шторма, этим бронекатерам, уже вышедшим с десантниками, оказалось легче дойти до Тамани, чем до своего порта. Учитывая наши потери в плавсредствах, командующий флотом разрешил оставить их тут.

Никакой внезапности во вторую ночь быть уже не могло. Над проливом и крымским берегом висели осветительные бомбы, и все делалось под огнем. Торпедные катера прикрывали движение судов дымовыми завесами. Зато шторм утих. Ни мотоботы, ни баркасы волной не выбрасывало. Только пробитые вражескими снарядами и тонущие выбрасывались на отмели сами. Их команды шли с десантниками в бой.

В Элътигене, куда предстояло отправлять суда и в следующие ночи, понадобился, чтобы обеспечивать их прием, разгрузку и эвакуацию раненых, военно-морской комендант с небольшой командой. Сформировать и возглавить ее было приказано капитан-лейтенанту Н. А. Кулику, вызванному незадолго до того из Геленджика налаживать портовую службу в Тамани.

- Там будет жарко, Николай Андреевич, - сказал я ему, - но это дело - на три-четыре дня.

Сказал вполне искренне. Так представлялось тогда нам всем: вспомогательный десант скоро встретится с главным, и с большого плацдарма развернется наступление в глубь Крыма, на соединение с войсками 4-го Украинского фронта (1 ноября они прорвались через Турецкий вал к Армянску). А снабжение пойдет через Керчь...

События, однако, развивались далеко не так благоприятно.

В ночь на 3-е азовцы начали высаживать главный десант. Высадка шла успешно, чему, конечно, способствовало то, что Эльтиген оттянул немалые неприятельские резервы. На северо-восточной оконечности Керченского полуострова возник новый плацдарм, который связала с таманским берегом, через косу Чушка, короткая, действовавшая и днем переправа. За несколько дней в Крым были переброшены три стрелковые дивизии, а затем и вся 56-я армия.

Положение вспомогательного десанта становилось между тем тяжелым. Закрепившись на участке побережья вокруг Эльтигена (шесть километров по фронту и до трех в глубину) и выполнив тем свою ближайшую задачу, он не мог существенно продвинуться дальше - враг был здесь сильнее десантников.

Причем сильнее, как оказалось, не только на суше. В южной части пролива немцы, помимо сторожевых и торпедных катеров, широко использовали артиллерийские баржи (мы обычно называли их быстроходными десантными баржами БДБ). Иметь с ними дело приходилось и раньше, но в таком количестве, как тут, они еще не появлялись. Когда несколько позже были захвачены две баржи, севшие на мель у Тузлы, взятые на них в плен немецкие моряки показали, что к осени 1943 года гитлеровцы сосредоточили в портах Крыма три флотилии таких кораблей по двадцать единиц в каждой.

БДБ имели неплохие маневренные качества, крепкий стальной корпус, бронированные рубки и машинные отделения, по два 75- или 88-миллиметровых орудия плюс зенитные автоматы. Все это делало их опасным противником для наших малых кораблей, у которых равноценного вооружения не было. А эсминцы или сторожевики войти в Керченский пролив пока не могли.

В штормовую ночь, когда высаживался Эльтигенский десант, БДБ, вероятно, укрывались в Камыш-Буруне или Феодосии, а может быть, и в более отдаленных портах. Но затем они стали из ночи в ночь действовать все активнее, выходя вместе с торпедными катерами на перехват наших конвоев.

Лежащая передо мною выписка из журнала боевых действий напоминает:

На 4. 11. 43 Новороссийская военно-морская база высадила в Эльтигене 9220 человек при 35 орудиях...

Эти войска - дивизия Гладкова и приданные ей части - нуждались в регулярном снабжении, полностью от него зависели. А почти каждый рейс корабельных отрядов к крымскому берегу перерастал в неравный морской бой. И за все, что удавалось туда переправить, приходилось расплачиваться дорогой ценой.

Мы получили несколько ладожских тендеров. Они всем понравились: вдвое вместительнее мотоботов (могли принять 20 тонн груза или сто вооруженных бойцов) и устойчивее на волне, к тому же прибыли с отличными, умелыми командами. Иметь бы такие, когда ходили на Малую землю! - вздыхали ветераны тюлькина флота. Плоскодонные тендеры легко подходили к необорудованному берегу, ускоряя перевозку грузов и людей. Но им, хотя мы и вооружали их для самообороны чем только можно, требовалось прикрытие.

Из бронекатеров, из торпедных катеров и охотников, вооруженных катюшами, создавались ударные группы. Их задачей было - атаковать противника первыми, отвлечь на себя, связать боем, пока другие суда прорываются к месту разгрузки. В темные ночи огонь часто открывался с кратчайшей дистанции, почти в упор. В иных случаях корабли шли и на таран.

Возглавляя ударную группу, в схватке с несколькими вражескими кораблями геройски погиб вместе со всем экипажем сторожевого катера МО-122 капитан-лейтенант Михаил Григорьевич Бондаренко. За ту ночь он дважды обеспечил прорыв своего отряда к крымскому берегу, и в утренней сводке на первом месте стояло: