Путешественница остановилась, чтобы измерить температуру тела.
Она провела почти полгода среди льдов, холода и без общения с людьми последнее считалось самым трудным. Но отсутствие общения беспокоило женщину меньше всего: она была рада остаться наедине со своими мыслями на какое-то время. Но пронизывающий холод этой богом забытой страны и мрачная унылость ландшафта наполнили ее такой тоской, что она казалась еще более непреодолимой, чем эти льды.
"Я должна остаться в живых, - напомнила она себе. - Я должна не потерять рассудок".
Ациа имели предварительные переговоры с мохнатыми обитателями Дерлета и получили ответ, который заставил, дипломатов видеть дурные сны. Да, Дерлет будет счастлив иметь дело с Ацией, обещает преданность Ацийской Империи и предоставит свои незаселенные земли в качестве базы для дальнейшей ацийской экспансии. Дерлет готов к этому и даже к большему, почитая за чудо открытие жизни за пределами своего туманного занавеса. И как только ациа пришлют им официального представителя, они тотчас же начнут прорабатывать детали.
Для местных жителей все было просто. Их юноши и девушки, чтобы завоевать право жить на этой планете, вначале должны были доказать, на что способны. Один за одним, одна за одной, они пересекали южную пустыню, и один за одним, одна за одной находили свою смерть или славу. Но такому же испытанию должны были подвергнуться и эти пришельцы оттуда, где кончается серое небо Дерлета.
Поскольку дерлетяне считали, что все общества развиваются по аналогичным законам, им и в голову не приходила необходимость что-либо разъяснять или изменять в своих законах для пришельцев с Ации. Дипломаты побывали в восточных горах и "насладились" зрелищем мертвенного льда. Дерлетяне предлагали, что один из дипломатов изъявит желание отправиться в путь, и были весьма смущены, когда добровольца не нашлось. Дипломаты же в свою очередь не поняли, что они такого сделали (или не сделали), но всего лишь часок постояв на вершине горы, завоевали себе звание "недостойные".
Ациа всегда гордились искусством своих дипломатов, и вскоре им удалось выяснить, чего же именно ожидали дерлетяне. Не оставалось ничего, как прийти к выводу, что только сумасшедшие могут связываться с Дерлетом.
Империя приложила усилия, и в конце концов остановила свой выбор на спортсменах, готовых принять вызов. Дерлет отказал им. Это - не игра, настаивали дерлетяне. Они ждут человека, которого согласны принять на свою планету, способного к лидерству, а не того, чье основное достоинство физическая жизнестойкость. Иначе - как они узнают, что ацийская раса достойна сотрудничества?
И дело готово было завершиться тем, что последний дипломат покинул бы Дерлет, отметив, что упрямство этих примитивных племен в связи с их включением в Империю требует от ациа ни больше ни меньше, как сделать из себя дураков...
И начальник Дипломатического Отдела задумался.
Кто изъявит желание встретиться лицом к лицу с этими существами и с их ужасным холодом - хотя бы во славу Империи? Беря во внимание, что в ряду ацийских дипломатов уже находились люди весьма достойные, вер Иште не особенно надеялся на успех. Но поиски продолжались, и в конце концов он обнаружил добровольца - молодую женщину, не совсем ациа, вопреки всем традициям служившую в Ацийской Академии Военных Наук.
Она сама хотела отправиться в путь, и это было самое главное. Хотя девушка казалась хрупкой, в ее характеристике отмечались поразительная выносливость и жестокосердная победительная натура. Ее готовили, как и всех, кого готовили для командного состава, адаптироваться к любым условиям и уметь находить выход из различных ситуаций. Дерлет потребует, конечно, использования всех этих навыков.
Все, о чем она попросила, это - временный Дипломатический статус, который соответствовал ее задаче - на уровне Имперского представительства. Вер Иште пожал плечами и необходимые бумаги по его приказу были приготовлены. Совет Справедливости выступил со своего рода формальным протестом, на что вер Иште обратил крайне мало внимания, подшив заявление протеста в одну из папок. Отдел подчиняется только ему, а единственный, кто может давать указания, это Директор Звездного Контроля, или, в случае необходимости, Император.
Итак, молодая женщина получила статус посла и желаемое определение "Имперский". Она быстро покорила дерлетян, невзирая на то, что в их патриархальном обществе женщины считались существами ущербными; в течение тридцати дней они не разрешали ей отправиться в путь, пока над равнинами бушевала непогода.
Ей предлагали выбрать сколь ей угодно ферцу, она сказала: двадцать. Ей предлагали неограниченное количество провизии, она же предпочла заполнить свои сани необходимым снаряжением для охоты - попытка запастись провизией для себя и животных на полгода явно была бы обречена на провал. Она запрягла ферцу так же, как ее учили в ледяных полях Лууса Пятого, объяснив дерлетянам, что считает такой способ передвижения наиболее эффективным. Те не высказали возражений: все покажет будущее - удастся ли ей пересечь ледяные равнины до зимних ветров, которые сделают невозможным дыхание, или же она встретит в пути свою смерть?
Девушка отправилась с восточных высот. В Империи многие ждали ее смерти в этих чужеземных льдах, но не меньше людей желали ей удачи.
Анжа ли надеялась пересечь ледяные равнины с помощью своего умения приспосабливаться. Когда у нее кончилась еда, она охотилась. Устав от долгого пути, она разбивала лагерь, чтобы набраться сил для дальнейшей дороги. Но таилась и опасность: день отдыха - это слишком много. Этот холод уносил с собой тепло, убаюкивая усталого путника, и впереди маячил Долгий Сон - так местные жители называли смерть. Но нестись вперед без остановок в течение полугода было невозможно. Твердость духа начинала подменять собой физическую выносливость, но даже целеустремленность могла исчерпать себя. Она выбрала нечто среднее: передвигалась как можно быстрее, пока чувствовала в себе силы, но и не отказывала себе в непродолжительном отдыхе. Ее учителя в Академии одобрили такую тактику, они считали также, что злейшим врагом будет не холод, а тоска.
День за днем - крайне редко возникал просвет в туманной завесе. Бледно-серые краски сменялись темно-серыми, и так - по кругу. Продолжался день Дерлета...
Иногда ей снилась смерть - та принесла бы с собой тепло. Просыпаясь в такие ночи, она больше не ложилась: чинила одежду из шкур, чистила охотничье снаряжение.
И была наедине со своими мыслями - этого не случалось уже двадцать лет.
"Самое главное, - говорила она себе, - что я получила временный статус Имперского посла. Я буду служить Империи, как никто. Люди, которым я служу, не забудут меня - даже если этого захочет Совет Справедливости".
В долгие дни бесконечной беспросветности она не задавала себе вопросов - счастлива ли она, довольна ли тем, что делает. Она научилась не заглядывать в глубины своей души, чтобы не извлекать оттуда боль, которая даже после всех этих лет затаилась в ее подсознании.
"Я существую, - повторяла Анжа, - я хочу служить, стать офицером. И это самое главное. И только об этом я должна помнить".
Но сны ее твердили обратное, как будто это бессловесное пространство блеклых ледяных равнин становилось холстом, на котором ее душа готова была писать свои картины. Окруженная льдом в течение всего дня, она была не в силах прогнать невнятные образы, которые врывались в ее засыпающий ум, напоминая о долго подавляемых страстях, которые уже не могли мирно спать в ее душе. Это были чисто человеческие желания, в удовлетворении которых она слишком долго себе отказывала, видя в этом необходимость и обещая взять свое в будущем. Она научилась играть сама с собой: ациа не любят кровь она не даст выхода своей кровожадности; ациа так страстно не стремятся к сексуальным удовольствиям - она постарается направить свою чувственную энергию в другое русло... "Я - ациа", - повторяла Анжа и заставляла себя соответствовать этому званию невзирая на ту боль, которую ей несли сны. Придет время - она будет делать, что захочет. Но не сейчас. И сны были единственным выходом для ее чувств в этом мире, где сдержанность неотъемлемая черта нации. Но даже эти видения начинали гаснуть перед лицом вечной серой тишины Дерлета. И наступил день, когда она уже безуспешно пыталась припомнить ночные кошмары, чтобы хоть чем-то заполнить однообразие: Но и сны, как и все остальное, превратились в эту безликую тьму. И образы исчезли, и только серая тоска Дерлета утверждала свое владычество.